Лошадь тоже не была в восторге, однако поскольку Илорка останавливаться не собиралась, а упрямо углублялась всё дальше в кусты - нам ничего не оставалось, как следовать за ней.
Наши мучения закончились складней через тридцать. Мы с чувством глубокого облегчения выдрались из кустов на широкую наезженную дорогу. Илорка тут же остановила ближайшую к нам телегу, из которой лениво высовывались пять обутых в лапти ног. Лошадью никто не правил. Я сначала думала, что мне померещилось, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что ноги принадлежат двоим тщедушным мужичкам, с изрядно нечесаными бородами. Третий - обладатель пятой ноги (и её же одной единственной), здоровенный, плохо выбритый детина - развалился на сухом сене, лишь изредка лениво подергивая вожжами. От всех троих за версту несло здоровым крепким перегаром. Увидев перед собой двух дуро… молодых девушек, мужики повылазили из телеги и принялись выжидательно кланяться, несомненно сгорая от любопытства - за каким таким делом их остановили.
Магичка, недолго думая, нахально влезла на телегу. У меня совести оказалось побольше, и я спросила - куда они направляются?
Одноногий откровенно ощупал меня взглядом, надолго задержавшись чуть пониже ключиц, и ухмыльнувшись (отчего запах стал намного сильнее) сказал:
– Мы это…, госпожа… э-э-э… из шинка домой возвращаемся.
Сделав вид, что не заметила его нахальства, я слегка поправила на плече сумку, демонстрируя торчащую рукоять меча (надо бы достать нормальную перевязь), и уточнила:
– И где же вы живёте?
– Большие упыри, госпожа. Деревенька небольшая, складнях этак в пяти отсюда, - парень перевел взгляд на подол моего платья.
Я ответила нахалу оценивающим взглядом, отдельно задержавшись на отсутствующей половине ноги. Сострадательно-брезгливо скривилась:
– Ногу-то - упыри откусили?
– Да нет - детина перестал ухмыляться и слегка озлобился - так - ложки топором вырезал…, да не доглядел.
Тут вмешалась Илора.
– Я - эльсартиш четвертого круга. Мой учитель - третий лепесток сэренсати Розы. Мы ищем одного парня. Не встречали по дороге?
Я бы не сказала, что её звание произвело на мужиков хоть какое-то впечатление. Детина весело подмигнул своим спутникам, на что один из них попытался сделать понимающее лицо, но вместо этого громко икнул, а второй извлек из сена недопитую бутылку и принялся высасывать остатки.
Магичка усиленно засопела, собираясь серьезно обидеться. Что должно было последовать за этим сопением, я примерно догадывалась. Но не стоило демонстрировать перед полупьяными мужиками магические фокусы. Поэтому я быстро сказала:
– Довезите нас до ваших… Упырей. Может там что-нибудь знают или видели.
Оба бородача с радостным облегчением полезли назад в телегу. Одноногий, с легкостью вспрыгнул на свое место и подмигнул мне:
– Ну?
Я привязала Пчелку к задку телеги и уселась рядом с Лоркой.
– Но! - скомандовал нахал и причмокнул губами. Лошадь среагировала не сразу. Додумала свою неторопливую мысль, а потом резво дернула с места. Я успела зацепиться руками за край телеги, но Лорка взвизгнула и бултыхнулась в сено. Причем зловредная ведьма не захотела падать одна и, схватив меня за плечо, утянула за собой.
Мужики довольно захохотали.
Ругаться при них я не стала и, вынырнув из сена, принялась вытряхивать из волос набившуюся траву. Илора пытаясь обрести умное лицо, то и дело смешливо прыскала слюнями в ладошку. Я незаметно ущипнула её за ногу. Магичка ойкнула и непонимающе уставилась на меня. Я показала ей язык. Она ответила тем же.
Оставив сумку на её попечение, я перебралась вперед, и уселась рядом с одноногим.
– Так какого парня вы ищете? - спросил он, равнодушно глядя перед собой.
– Среднего роста, волосы темные, глаза карие. Одет в темный плащ с капюшоном. Куртка серая, местами потертая, штаны… - принялась перечислять я.
Детина скептически присвистнул:
– Эдак вы его долго искать будете…
– Тебя как зовут?
Он неторопливо скосил на меня глаза.
– Бодягой кличут.
– Кем? - не поняла я.
– Ну, прозвище такое - объяснил он, - а при рождении Богуном назвали.
– Ну и как ты думаешь, Богун - много тут бродит парней, с такими приметами?
Он немного подумал и кивнул.
– Ваша правда. По нынешним временам, да по здешним местам, здесь только местные ездют, да эльсы шастают.
– Кто?
– Ну эти…, вот подруга ваша называлась. Слово-то такое мудреное, с десятого раза и то - не выговоришь. Ведьмой обозвать али колдуном - воспрещается, так мы их эльсами зовем. Они не в обиде.
– А, понятно.
Наступило молчание. Мерно поскрипывала колесами телега, топали копытами лошади, бормотали что-то свое мужики. Магичка прилежно пропускала через гребень свою красу и гордость - длинные пышные волосы. (Перекрашенные - припомнила я, для собственного удовольствия).
Под ложечкой стало противно сосать, напоминая, что мы с утра ничего ещё не ели. Противная Лорка уже несколько раз украдкой совала руку в мою сумку и что-то быстро запихивала в рот. Я вспомнила о припасенном мной каравае. Ну и… зрака ты, Илорка! Хоть бы поделилась. Самой лезть по телеге за хлебом мне не хотелось, а уж спрыгивать с неё - тем более.
Через полчаса телега съехала на проселочную дорогу и запрыгала по ухабам. Лошадь наверное не в первый раз возила удалую троицу туда и обратно, потому что Богун и пальцем не пошевелил, то есть и вожжей не дернул.
– Далеко ещё до деревни? - нарушила я всеобщее молчание.
– Да рукой подать - нехотя отозвался Богун.
– А всё же - почему такое название странное?
– У деревни-то?
– У деревни.
– Когда звери с севера бежать к нам стали, нечисть всякая тоже к нам подалась. Вот и нашу деревню облюбовали пришлые упыри. Стали мужиков подлавливать, да баб. Стали покойничков поднимать, племя свое множить. Детишков там…, даже собак жрали - не брезговали. Была деревня в сотню дворов - стала деревенька в десяток.
– А как же выжили? - спросила я, без особого интереса. Сейчас запоет старую песенку о проповедниках Иша…
– Да совсем было уже… - отстраненно ответил Богун - гробы на всех приготовили, да хворосту натаскали. Маслица пособирали…
– Для чего? - не поняла я.
– Уговор такой был. Кто последний в живых останется - обложит умерших дровами и подожжет… Чтобы не встали.
– И много вас оставалось?
– Да десятка два…
– И что?
– На счастье наше, проезжали мимо три мага и образина с ними одна, страхолюдная. Проезжали, да мимо не проехали.
– Помогли?
– Десятка три упырей сожгли, да деревню заговором обнесли - чтобы упыри не совались. А сами дальше поехали.
– А что же - Ишевы хранители?
Богун презрительно фыркнул.
– Через месяц и они пожаловали. Вот уж не знаю, кто хуже-то…
– Не поняла…
– Хранители эти или упыри взбесившиеся. Перво-наперво - заставили нас Ишеву благодать принять. Да мы бы и не против, когда - бесплатно. А то за благодать да святость слупили с носа по червонцу. Потом, когда про магов рассказали им, главный из хряков велел про всё забыть. Мол, то нечистый нас искушал, да мы искушения не выдержали, грех на душу приняли.
– Как ты сказал…?
– Ты про что? - Богун неторопливо поскреб ногтями живот.
– Ты сказал - хряки.
– А - это… Суди сама - он повернулся ко мне всем туловищем - деньги содрали, нежить побитую тоже себе приписали, огород магический сняли и умотали себе дальше. Я и придумал их звать - не хранителями, а хряками.
Я невольно хмыкнула. Интересно, Илорка прислушивается? Если бы её наставника назвали хряком Кальялом - сильно бы обиделась?
– В ту же ночь - продолжал Богун - приперся вурдалак и начал по деревне шарить. Только мы уже были озлобленные и на все готовые.