Основная резервная валюта там рубль. Финансовым кризисам, от которых периодически лихорадит большинство стран, мы не подвержены. Внешне мы очень мирная и дружелюбная держава. Мы всячески демонстрируем свою политику недопущения вооруженных конфликтов, не позволяем одним государствам лезть в дела других. Купируем приступы политической напряженности на разных континентах, если, конечно, нам это интересно. Поставляем оружие туда, куда нам выгодно. И помогаем разным странам справляться с природными катаклизмами, которые на них обрушиваются и периодически сводят до минимума их экономические достижения, а соответственно, и уровень жизни.
– Они что, только на них обрушиваются? – удивилась я. – Как это вообще может быть, если здесь за последние годы ничего такого не происходило?
– Не знаю, – развел руками Натаныч. – Всякое бывает. Это параллельный мир. В нем и засухи случаются, и цунами, и извержения вулканов, а также прочая крупная и мелкая дребедень, которая обходит стороной СССР.
– И по какой же такой причине Союз остается в стороне и получает эту знаменитую с времен несуществующей войны фору для развития экономики? – спросила я, чувствуя в этом до боли знакомый почерк.
– Ты мыслишь категориями 1937 года! – Натаныч махнул на меня рукой и, заикаясь, продолжил: – У нас там вера сильна. Православная, мусульманская… Там люди разных религий живут, преисполненные духовности. И, конечно, немудрено, что такую страну катастрофы стороной обходят. Но… Поговорим о внутреннем устройстве. Как это у нас тут принято говорить?.. Социально активные уверенные в себе граждане с достатком выше среднего? Именно так, если я не ошибаюсь, нам рассказывают СМИ о прослойке общества, ради которой, типа того, земной шар крутится?
Я кивнула:
– Да. Только ты про возраст забыл сказать. Социально активные уверенные в себе люди с достатком выше среднего в возрасте от 25 до 45 лет.
– Вот именно, – Натаныч постучал штекером по столу. – Так вот, в СССР большинство людей от мала до велика уверены в себе, имеют активную жизненную позицию и такой достаток, который – сейчас ты должна ликовать! – который, как ты и мечтала, позволяет им жить более чем достойно. У них есть все, о чем только можно мечтать: мирное настоящее и гарантированно мирное будущее, непоколебимая система ценностей, сильная мотивация для развития личности и всего общества, свобода слова, великолепная бесплатная медицина, прекрасное бесплатное образование, в сегменте потребительского рынка у них изобилие без перенасыщения товарами, у них развиваются науки и искусства… Но… Кажется, что-то я начинаю скатываться до мелочей. Проще сказать, чего у них в Союзе нет. Итак, у них нет демографических проблем, межнациональной, а также религиозной розни, безработицы и… У них практически нет преступности и коррупции, которые по сравнению с другими странами столь низки в процентном выражении, что в это трудно поверить. Хотя… Если почитать их законодательство, то эти показатели вряд ли вызовут удивление… И конечно, у них давным-давно нет авторитарной системы госуправления, хоть, впрочем… На самом-то деле, конечно, она есть. И именно благодаря этому у них отлично налажен диалог народа с властью. И самое главное… – он зло посмотрел на меня и сделал паузу. – Это не страна-утопия! Это реальное государство, в котором живут реальные люди и реально наслаждаются жизнью! И основу всему этому заложил твой драгоценный Сталин в незапамятном 1937 году!!!
– А почему же тебя так это бесит? – спросила я, не понимая, почему Натаныч просто вне себя от каких-то раздирающих его страстей.
Он отшвырнул в сторону электрод:
– Потому что… Потому что… – Он стал сильно заикаться. – Потому что мы с тобой живем здесь! И никак, ни при каких обстоятельствах не сможем жить в этом Союзе Советских Социалистических Республик!
– А твоя итерационная программа?! – воскликнула я.
– Если мы ее запустим и если она сработает, то в новой России мое поколение уже жить не будет! Я не врал тебе, когда говорил, что серьезные, глобальные изменения только начнут происходить спустя лет шесть или десять после нажатия кнопки. А в результате в этой прекрасной сверхдержаве немного поживешь ты, значительно больше – твой сын, ну а внуку повезет, и он вступит в заметно начинающий обновляться мир, скорее всего, к совершеннолетию. Что же касается остальных стран земного шара… То от них фортуна не то чтобы отвернется… Она будет к ним менее благосклонна.
– А не слишком ли это будет жестоко – вот так, одним нажатием кнопки, возвышать нас и отбрасывать назад их?
– Ну, дорогая моя! – он всплеснул руками. – Таковы уж законы мироздания. И, по моему мнению, в этом нет ничего несправедливого, так как в реальном, а не утопичном мире всегда одним будет хорошо, а другим плохо.
– Интересно, а там еще помнят о «Генеральном плане развития СССР»?
– Да. И, как это ни странно, глава государства им часто пользуется, поскольку этот документ содержит гениальные политические схемы, которые продолжают быть актуальными и в 2010 году этой удивительной реальности. Сталин там по-прежнему национальный герой. Памятники ему стоят во многих городах. А легенды о нем передаются из уст в уста.
Я задумалась и, немного помолчав, спросила:
– Ты можешь мне объяснить одну вещь?
– Ну?
– Если мы сейчас запустим эту программу, то параллельные реальности перестанут быть параллельными и начнут сближаться. И с каждым годом они будут становиться все более похожими. Но почему ты уверен, что тот прекрасный мир альтернативного 2010 года просуществует долго? Вдруг на СССР обрушится астероид или, как говорит моя будущая невестка, к нам прилетят марсиане и всех поработят? Если в 2010 году в Союзе мир идеален, то с какой стати он таким будет в году, скажем 2150-м?
– Потому что я это знаю, – сказал Натаныч и снял пиджак. – У меня есть доказательства. Вот посмотри… – он показал мне два конверта, которые лежали на бюро. Один был с гербом, а второй – с каким-то странным штампом.
– И что это такое?
– В одном пакете находится официальный рапорт председателя президиума Верховного Совета СССР, адресованный лично Сталину. В нем содержится полная и исчерпывающая информация о том, что и как происходит на нашей планете в 2010 году. А во втором лежат результаты исследований временного промежутка от 2010 до 2300 года, в которых сказано, что СССР как был, так и будет мировым лидером во всем – от благосостояния народа до космических исследований. Этот документ подписан все тем же председателем президиума, который чисто формально и по давней традиции является еще и генеральным секретарем ЦК КПСС.
– Там правит компартия?
Мой друг грустно ухмыльнулся:
– Там правит здравый смысл. А то, как именно это называется, всех перестало волновать еще в 1937 году, когда страна пошла новым курсом.
– А кто сделал это исследование?
– Институт, которым руковожу я. – Натаныч посмотрел на меня и закусил губы. – За эту разработку в мае 2010 года я получил… Сталинскую премию за вклад в развитие советской науки и социалистического общества.
– Так ты там тоже изобрел машину времени?! – спросила я восхищенно.
– Увы, – развел он руками, – я разработал и внедрил там очень много государственно важных вещей. Так, кроме всего прочего я создал аппарат для просмотра будущего без возможности влияния на предстоящие события. Именно благодаря ему и был составлен этот отчет о развитии СССР с 2010 по 2300 год. А машина времени… Наверное, для того, чтобы ее придумать, нужно было иметь мотивацию.
– И ты хочешь сказать, что в этом идеальном мире у тебя не было мотивации для создания машины времени? А куда же она делась, эта твоя мотивация?
Он рассмеялся и стал протирать очки:
– Как ни странно, но это ты меня лишила этой мотивации.
– Я? Да как это могло быть? Меня там не было, ты же сказал, что я там даже не родилась! Как? Когда это произошло?!
– В 1937 году. Когда ты попросила Сталина позаботиться о моих родителях.
– Но почему? – спросила я, все еще не понимая, о чем он говорит.
– А потому, – Натаныч снова задумчиво улыбнулся. – Потому что я придумал машину времени только для того, чтобы увидеть живой свою мать. А в параллельной реальности она прожила до 2004 года. И я, тот, который живет в том альтернативном времени, даже примерно не может вообразить, как работает эта временная программа.
– И ты себе не рассказал?!
– Нет. Ты же знаешь, я не выдаю государственных секретов. А нашу с тобой деятельность я расцениваю именно так. Поэтому утром я пойду к Сталину и доложу ему о том, что выполнил все его задания, в том числе то, за которое он хотел меня расстрелять. А ты иди спи, потому что завтра сначала ты полетишь к нему, а потом, когда вернешься, нажмешь кнопку и запустишь итерационную программу. Да… И забери свой комп. С его помощью все рано нельзя прочитать ни об одном политическом деятеле, который мне интересен.
Я встала и, прижав к себе ноутбук, пошла к двери. На пороге я остановилась и решила задать Натанычу еще один вопрос:
– А почему кнопку буду нажимать я? Ведь это твоя программа, ты ее придумал.
– Потому что итерационную переделку мира может запустить только тот, кто создал альтернативную реальность. А это сделала именно ты в тот самый день, когда отправилась в 1937 год и получила по морде на Лубянке.
Мы попрощались, и я пошла домой. За окном уже было раннее утро…
* * *
Немного подремав, я проснулась с каким-то тягостным ощущением надвигающейся беды. На часах было десять утра. Мне не хотелось выходить из дома, чтобы не пропустить звонок Натаныча, и я пошла пить кофе. К своему удивлению я обнаружила на кухне Машу, которая варила суп.
– Привет, Маш. Что это ты делаешь? – Я села на табуретку.
Она улыбнулась:
– Обед готовлю. Как обычно.
Мне показалось, что параллельная реальность каким-то чудом пришла в наш дом. И давно это она тут обеды варит? У меня гениальный сын. Он умудрился влюбиться в хозяйственную девушку! Осталось только понять, что тут у них происходит. Сказав, что хочу съесть бутерброд, я открыла холодильник. Он был полон каких-то кастрюлек, лоточков и мисочек. Может, это изобилие альтернативного мира? Я сварила кофе и достала сыр.
– Маш, а Глеб где?
– В газету поехал. Он всю ночь аналитический обзор писал про что-то там такое политическое.
– А… – Меня так и подмывало спросить, давно ли она тут поселилась, но было как-то неудобно признаваться, что я ничего не замечала.
Наконец мне пришло в голову, какой вопрос может вывести ее на чистую воду:
– Слушай… Я тебя спросить хотела. А мама твоя была не против, чтобы ты к нам так сказать досрочно переехала?
– Нет, – она насыпала зелень в кастрюлю. – Она же понимает, что беременной покой нужен. А у нас там папа совсем распоясался. Да еще брат постоянно дурит… Мне даже кажется, что он траву втихаря покуривает. Так что я ушла и вот уже две недели тут как в раю сижу. Глеб работает, я гуляю по парку… Дышу свежим воздухом…
Прояснив ситуацию, я успокоилась. Как хорошо, что я так рано родила! Как бы я сейчас к Сталину летала, если бы мой ребенок в школу ходил? Накрылось бы тогда мое строительство идеального мира, а вместе с ним и личная жизнь…
Наконец раздался долгожданный телефонный звонок:
– Ты там не умерла вдали от своего вождя? – спросил Натаныч довольно бодрым голосом.