Открытая коляска профессора, хоть и позволяла обозревать окрестности без каких бы то ни было помех, но все же оказалась не лишена и определенных минусов, а именно, в ней было жутко холодно! Хотя вроде бы погода сухая и безветренная.
— Ну, Виталий Родионович, а что вы хотите, листопад на исходе, того и гляди морозы ударят. — Заметил Грац и тут же покаялся — Но я тоже хорош, надо было хоть плед приказать положить. Вот ведь, сам недосмотришь, а слуги и не почешутся.
Правивший лошадью извозчик, тут же съежился, что не ускользнуло от внимания профессора.
— Не трясись, Званко. То не твоя забота. — Успокоил он извозчика. Тот на мгновение обернулся и, кивнув, вдруг свистнул, да залихватски щелкнул кнутом, отчего лошадь всхрапнула, и резко прибавила ходу. Так, довольно быстро, коляска миновала Неревский конец, и выехала на Загородский. Здесь дома были попроще чем на Неревском, но и не бараки, отнюдь. Крепкие здания все из того же белого камня, с резными наличниками на окнах и затейливой резьбой на оконечниках крыш. Иногда мелькали безуспешно прячущиеся за облетевшими деревьями, венцы добротных срубов, вздымающихся над каменными стенами на уровне третьего, а кое-где и четвертого этажей, и вдоль каждой улицы, вымощенной мелкой брусчаткой, ровными рядами отсчитывали сажени витиеватые фонарные столбы.
Коляска остановилась у вычурных, явно декоративных, ворот, ведущих в небольшой парк, в глубине которого виднелось массивное здание с несколькими галереями на арочных белокаменных подпорах, с высоким крыльцом, широким гульбищем и многоярусной крышей, выложенной аккуратными деревянными плашками.
— Дом Смольяниных. — Прокомментировал профессор, и легонько ткнул извозчика в спину. — Званко, что встал? Не видишь, ворота открыли, езжай.
Дом мне понравился. Особенно то, что в нем можно было снять не только квартиру, но и нечто наподобие моего нынешнего обиталища — флигеля. С той лишь разницей, что у здешних пристроек, а их в доме Смольяниных насчитывается аж четыре штуки, есть собственные выходы в парк. Хозяин, точнее хозяйка дома, приняла нас радушно, было видно, что с профессором она знакома не первый год, и знакомство это достаточно близкое… Ну-ну. Впрочем, они довольно шустро закончили ворковать, и дальше беседа повернула в сугубо деловое русло. Под предводительством хозяйки — Заряны Святославны, мы осмотрели южный флигель, и он мне настолько глянулся, что я почти не торговался. В результате, сумма аренды составила всего восемь рублей в месяц, и Грац еще делал мне знаки, что я сильно переплатил. Не знаю, не знаю. По обещанию князя, жалованье мое, хоть и уменьшится втрое, но составит не меньше шестидесяти рублей в неделю, да Лейфу с Ладой я должен буду платить десять рублей в ту же неделю… По-моему, вполне нормальный расклад, даже с учетом того, что стол и кров для них, идут за мой счет. Кстати о птичках…
— Заряна Святославна, могу ли я воспользоваться вашим телефоном? — Оп-па… А что это хозяйка так странно на меня смотрит, а?
— Уж извините, господин Старицкий, но телефонного аппарата у нас пока нет, обещают поставить, да не ранее чем через полгода. Уж больно много желающих, а возможности станции, говорят, невелики… — Развела руками хозяйка. Непорядок. Я глянул на профессора, но тот только плечами пожал.
— А что, не подскажете ли, кто ведает этой самой телефонной станцией и распределением номеров? — Осведомляюсь я… Ну конечно, и почему я не удивлен? Как здесь могли обойтись без Особой канцелярии? Интересно… а здесь такой термин как «непотизм», в ходу? Деньги? Окститесь, какая взятка?! Князь настаивал на том, что бы я не терялся по окончании нашего сотрудничества… вот и попробуем уболтать его сиятельство на установку одного телефонного аппарата вне очереди. Так сказать, во избежание потери меня, любимого… Ну да, а как же? Где у нас Виталий Родионович? Дома? Послать к нему нарочного… Послали, и пилит бедняга через полгорода. Пока добрался, а меня к тому времени уж и след простыл. Куда делся? Да хоть и в загородное имение профессора Граца поехал, на шашлыки, ага. А там тоже телефона нет… Ха! Да князь еще и уговаривать меня будет, что бы в дом Смольяниных телефонную линию провести. А что я? Я не гордый, соглашусь… Зачем осложнять жизнь Особой канцелярии? У них и так хлеб не сладок. М-да, ну это все лирика, а сейчас придется чапать в канцелярию самому. Пора начинать готовиться к переезду.
Я оставил хозяйке аванс, классические три месяца вперед, и, тепло попрощавшись, вышел на улицу. Профессор остался с Заряной Святославной, разрешив воспользоваться своей коляской. По-моему, мое обещание направить Званко обратно, после того как доберусь до канцелярии, Грац даже не услышал… Ну и фиг с ним, пускай воркует, а у меня сегодня еще дел по горло.
Копыта выбили искры из мостовой, коляска плавно качнулась и, под заливистый свист Званко, мы понеслись по улицам Хольмгарда. Вот кажется и заканчивается мое «сидение под замком»… если, конечно, сиятельство не выкинет какой-нибудь фокус, напоследок. Параноик? Так я этого никогда и не отрицал.
Глава 3
Философия как прикладная наука… или искусство?
К вечеру я вымотался так, что меня впору было пересыпать нафталином, аккуратно сложить в шкафу, и забыть на годик-другой. Причем не могу сказать, что совершил какой-то трудовой подвиг. Вовсе нет. Просто количество мелких, но срочных дел, образовавшихся в связи с предстоящим переездом, перевалило за все разумные пределы, а ведь их еще и нужно было вписать в существующий график… В общем, суета сует. А тут еще князь пригласил на чашку кофия, во время распития которого сиятельство добрых полчаса сокрушался о необязательности современной молодежи, красноречиво поглядывая в мою сторону. Хорошо еще, что мне удалось закруглить нашу беседу и смыться из кабинета Телепнева, сославшись на то, что меня ждет тренировка у Тихомира.
— Все-все, Виталий Родионович, не смею более вас задерживать. — Покивал князь, соглашаясь с моими словами, и, когда я, откланявшись, уже переступил порог его кабинета, договорил. — Да, кстати о тренировках… Я бы хотел, что бы до завтрашнего дня, вы продумали свое расписание и определились, по каким дням будете наведываться в наши пенаты, для обучения охранителей… Вот теперь, действительно все.
А с утра, едва выпив кофе с фирменными булочками Лейфа, я вновь окунулся во всю эту суету. На бегу, по дороге в зал, прикинул график занятий с синемундирниками, а после тренировки с ними, за обедом, набросал его на бумаге. Затем забежал к исследователям, покрутился вокруг, время от времени «сверкая» своей блокировкой, пообщался с Бергом и Бусом, был послан Хельгой… на прогулку, под тихие смешки Олафа с Ярославом. Сбежал, на ходу продумывая список необходимых вещей, коими непременно стоит обзавестись для комфортной жизни после переезда. Снова спортзал, на этот раз в роли ученика, подгоняемого короткими, но чрезвычайно емкими окриками Тишилы. Только когда за окном окончательно стемнело я смог добраться до кабинета главы канцелярии, где и оставил затребованный князем график, положив бумагу на стол его секретаря, отсутствующего, как и сам Телепнев. После чего с чувством выполненного долга вернулся во флигель, где был накормлен вкуснейшим ужином и озадачен огромным списком первоочередных вещей, требующихся Ладе и Лейфу для нормального ведения хозяйства в новом доме.
Оставшееся до переезда время я разрывался между многочисленными походами по лавкам для обзаведения личными вещами, проверкой закупленных поваром и экономкой товаров и занятиями в канцелярии. А тут еще и Грац повадился приезжать в гости на ужин, после которого, невзирая ни на какие отговорки, брал меня в оборот и учил бытовым манипуляциям. А их оказалось ох как немало. Например, зарядка накопителей. Как оказалось, в Хольмгарде нет единой электросети. В каждом доме, в подвале или какой-нибудь подсобке, располагаются собственные накопители — здоровенные герметичные медные бочки высотой в два-три человеческих роста, по сути являющиеся огромными батарейками. Одним из первых действий, которому учится любой студент-философ, оказалось умение заряжать эти самые накопители, обеспечивающие дома горожан фактически дармовой энергией. А возможность организовать небольшой огонек, с помощью которого можно и костер развести и сигарету прикрутить? А охлаждение, как то, что продемонстрировал мне с бокалом портвейна профессор? Про перемещение небольших предметов с помощью «щупов» я уже молчу. Но вот что интересно, все это так сказать воздействия общего характера. А ведь в каждой профессии есть свои маленькие хитрости, свои манипуляции с менталом, облегчающие работу. Вот кстати, Лейф частенько пользуется уплотняющими воздух воздействиями, не дающими кипящему маслу брызгать во все стороны и заляпывать плиту вокруг сковороды. А вытяжка? Одно воздействие — и пар кипящих кастрюль, вместе с чадом поджариваемых стейков, устремляется в широкий раструб вентиляционной трубы, выведенной на улицу. А Лада, например, с легкостью пользуется воздействиями, аналогичными знакомым мне пылесосам. Пара манипуляций — и по комнате гуляет небольшой смерч, активно и качественно собирающий пыль с любых доступных поверхностей. Не могу сказать, что освоил все эти премудрости, но большую часть того, что Грац считает необходимым знать любому уважающему себя горожанину, я постиг. Правда, профессор грозился еще заняться моим здоровьем, но тут я решительно его притормозил. Во-первых, потому, что у меня банально не хватало времени на довольно продолжительные воздействия, связанные с укреплением организма, а во-вторых… честно говоря, меня попросту нервировал тот факт, что моим лечением займется патологоанатом… Понимаю, что глупость, но вот истерический смешок как-то сам подкатывал к горлу, стоило Грацу заикнуться о лечебных воздействиях. Ими, кстати, обыватели не злоупотребляют, предпочитая не заниматься самолечением, а полагаться на профессионалов-врачей, чей арсенал лечебных манипуляций куда как многообразнее и качественнее. Впрочем, как я понял из рассказов профессора, хирургии местные эскулапы также не чураются, а уж качество местной фармакологии я опробовал на себе… Два месяца, вон, последствия расхлебываю.
В общем, скука, на которую я еще недавно пенял, приказала долго жить. По крайней мере до тех пор, пока я не переберусь на новое место жительства.
Дом встретил меня шумом и криками. Въезд был намечен на следующий день, как раз по завершении контракта с канцелярией, и сейчас во флигеле творилось нечто невообразимое. Лейф рычал на работников, устанавливающих мебель на кухне, что разместилась на первом этаже флигеля, в конце длинного бокового коридора. Лада не отставала от брата, подгоняя грузчиков, занимавшихся тем же самым в остальных комнатах. Работяги сновали по этажам и комнатам, словно муравьи! Всего во флигеле два этажа, на первом расположились комнаты прислуги, гостиная, она же столовая, и просторная кухня с крутой лестницей, ведущей в погреб, а на втором — небольшой кабинет с пока еще пустующими массивными книжными полками, подпирающими потолок, да пара спален с отдельными туалетными комнатами. Не роскошное жилье по местным меркам, так… среднего достатка. Но мне больше и не нужно, а уж что подумают окружающие, мне, по большому счету, совершенно без разницы. Не великая я шишка, что бы роскошь и понты стали для меня насущной необходимостью.