- Конечно, приходится признать, что этот ваш нос представляет собой отличную мишень, но...
Вуд засмеялся, глядя на свои руки.
- Ладно, шутки в сторону, - продолжал Янг. - Я скажу вам ваше задание, вы можете согласиться или отказаться. Поверьте, никто вас за это не осудит, и, если нам повезет выбраться отсюда, отказ не будет зарегистрирован в вашем послужном списке.
- Да сэр, я понял. Что от меня требуется?
- Мы уже некоторое время обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что никто не знает, что мы изолированы в этом поезде. Наши семьи, наши жены находятся в полном неведении. И остальные граждане Соединенных Штатов даже не подозревают, что творится в их стране.
Кто-то должен рассказать им правду. Охранники находятся на крышах вагонов, и массовый побег был бы возможен, однако многие люди уже очень ослабели. Нельзя посылать их на верную смерть.
- Но вот один человек имеет все шансы спастись, если остальные предпримут отвлекающий маневр, - говорил дальше подполковник. - К сожалению, я понятия не имею, где мы сейчас находимся.
- Думаю, где-то в районе Метроу, сэр. Когда я был мальчишкой, мы несколько раз ездили в Метроу. У отца тут были дела. Он был гидравликом и привил мне некоторый интерес к архитектуре. Иногда, когда я смотрю в щель, вижу знакомые очертания зданий на горизонте. Да, сэр, мне кажется, что это район Метроу.
- Ну так или иначе, я не смогу сказать, куда вам следует обратиться. Я не знаю, кому вы сможете довериться. Но вам придется найти такого человека. Скажите ему правду, а потом спрячьтесь и посмотрите, что произойдет. Кстати, мы выбрали вас еще и потому, что вы не женаты. Ведь так?
- Нет, сэр, я холост.
У Бернеби была девушка, но он не стал об этом говорить, чтобы подполковник не изменил своего решения. Все равно ведь кому-то придется выполнить это задание, а он, Вуд, сохранил, пожалуй, больше сил, чем все остальные, и он умеет быстро бегать.
- Я готов попытаться, сэр, - произнес лейтенант.
- Учтите, Вуд, это строго добровольно...
- Прошу прощения, сэр, я согласен. Еще сутки, и люди в вагоне начнут умирать. А если верить слухам, в составе везут и женщин. Нетрудно представить, каково им приходится в таких условиях.
- Вы - смелый человек и отличный офицер, лейтенант. Если вам удастся спастись и когда-нибудь у вас возникнет желание послужить в морской пехоте, я сделаю все, чтобы вас приняли. Нам нужны такие люди.
Вуд усмехнулся.
- Спасибо, сэр.
- Хорошо. Действовать начнем на следующей остановке. Пока вам надо отдохнуть. Как у вас с обувью?
- Все в порядке, сэр.
- Тогда идите отдыхать. Это приказ.
- Слушаюсь.
Подполковник Янг поднялся на ноги, жестом приказав Вуду сидеть, и отошел. Вуд вновь прильнул к щели. Зловоние в вагоне становилось просто невыносимым.
Он прикрыл глаза. Подполковник был прав. Ему действительно нужно отдохнуть. А потом надо будет еще размять мышцы перед бегом, чтобы не потянуть связки.
Что же касается его семейного положения... У него было назначено свидание с Сэнди, но люди из "Ударных отрядов" президента схватили его, как только Вуд сменился с дежурства. Может, девчонка подумала, что он просто бросил ее, поскольку раньше она уже заговаривала о женитьбе?
Интересно, она позвонила в часть, на базу? И что ей там сказали?
"Лейтенант Вуд занят сейчас, мэм".
Или: "Он велел передать, если вы позвоните, что он просит его извинить и..."
И так далее.
"Нет, мэм, больше ничего, никакого письма. Нет, связаться с ним нельзя. И завтра тоже... Мне очень жаль, мэм..."
А если Сэнди будет слишком настойчива, не арестуют ли они и ее? Все возможно.
Вуд закрыл глаза и мысленно увидел Сэнди в грязном вонючем вагоне для перевозки скота вместе с другими женщинами - женами, невестами, подругами, матерями и сестрами офицеров.
Лейтенант скрипнул зубами и открыл глаза. Придвинулся к решетке и попытался ухватить немного свежего воздуха при помощи своего длинного носа.
Сэнди называла его нос "неповторимым", иногда даже "царственным", и оба они громко смеялись.
Сэнди любила целовать кончик его носа.
Да, спринтерские забеги всегда были коньком Бернеби Вуда, а этот нынешний станет быстрейшим в его жизни.
Глава вторая
"Большой уродец" крепко сидел в руке Роуз Шеперд, одетой в черную перчатку. Дэвид старательно обучал ее искусству устранения часовых, но в конце заметил, что это довольно паршивая работа.
- Ты подходишь так близко, - объяснял он, - что можешь даже почувствовать, как от него пахнет потом; когда уже прыгаешь на него, то ощущаешь аромат, исходящий из его рта, а это наиболее неприятное во всей операции.
Да, об этом Роуз уже знала. Знала она и то, что в некоторых случаях часовой может даже не совладать со своим мочевым пузырем или кишечником. Вот уж где удовольствие.
Роуз Шеперд была уже достаточно близко; она медленно выпрямилась, чтоб как можно быстрее - и бесшумно - преодолеть оставшиеся несколько ярдов. Но тут под ее ногой хрустнула сухая ветка, которую она не заметила.
Часовой - солдат из "Ударных отрядов" президента - начал разворачиваться в ее сторону.
Роуз Шеперд метнулась вперед.
Парень попытался одновременно с движением корпуса вскинуть М-16, а его рот открылся, чтобы издать крик тревоги.
- Черт... - сквозь зубы процедила женщина.
Она оттолкнулась и повисла на правом плече часового, вес ее тела потянул того в сторону. Роуз почувствовала, как колени солдата подгибаются под этой тяжестью, и одетой в перчатку рукой зажала его рот.
"Большой уродец", вот кто здесь нужен. Женщина, всадив лезвие в горло часовому, одним движением перерезала сонную артерию. Они вместе упали на землю. Острие клинка торчало из затылка мужчины и плотно вошло в почву, когда тело рухнуло.
Роуз Шеперд лежала рядом, пытаясь припомнить, как люди дышат.
* * *
Дэвид Холден заставил себя опустить глаза и сконцентрировать внимание на большом полувысохшем кленовом листе, который лежал возле его ног на земле. Он помнил психологическую теорию, которая гласила, что если долго и внимательно смотреть на другого человека, не знающего об этом, то все равно рано или поздно тот почувствует на себе взгляд и повернется в нужном направлении.
Холден держался на таком расстоянии от часового - к этому его вынудила местность - что мог лишь застрелить его, а это, несомненно, подняло бы на ноги всех вокруг.
Да, в мире есть люди, умеющие без промаха бросать нож с довольно больших дистанций, но Дэвид Холден, к сожалению, не принадлежал к числу таких мастеров.
Делать было нечего. Крепко сжав в ладони свой верный тяжелый клинок морского пехотинца, Холден встал, глубоко вздохнул, а потом бросился бежать в направлении часового. А перед глазами у него все еще был хрупкий кленовый лист.
Рука в перчатке зажала рот солдата, отогнула голову назад, правое колено Холдена уперлось ему в позвоночник, сверкнуло лезвие, перерезав горло от уха до уха.
Из рассеченной артерии ударила кровь, но на глазах Холдена были защитные очки, а рот и нос прикрывала бандана. На руках - перчатки. Что ж, эти меры предосторожности были просто необходимы, если уж выполняешь такую кровавую работу.
* * *
Роуз Шеперд опустилась на колени у основания высокой металлической ограды из переплетенных колец, приваренных друг к другу, и сунула руку в вещмешок. Вот они, специальные крюки с захватом. Она укрепила их на высоте двух футов от земли, подхватила вещмешок и начала удаляться от ограды, разматывая за собой прочную веревку.
* * *
Холден уже размотал первые сто футов веревки, но тут вынужден был срочно спрятаться в канаве на обочине шосс