Книга стояла в школьной библиотеке на самом видном месте, школа гордилась этой книгой — далеко не каждой школьной библиотеке полагалось иметь этот юбилейный экземпляр, альманах рассылали только по крупным районным библиотекам страны.
— Ну не всю конечно, там с полсотни художников работало…
— А как ты туда попала?
— Ну я в общем-то художник, училище закончила в Новосибирске. — скромно, но с ударением произнесла Мышь.
— Да, но в книгу… Ты разве комсомолка?
— А ты знаешь сколько мне лет?
— Нет, я уже давно об этом… стеснялась спросить.
— Двадцать восемь.
— Ох, ни фига себе! А так на вид — девятнадцать, не больше!
— Я знаю… Так вот, в мое время все были комсомольцы. А в книгу — вот как раз эти комсорги из райкома меня и предложили в команду.
— А-а-а… — разочарованно протянула Яна.
— Чего "а"? — обиделась Мышь, — Туда все художники по блату попали, по рекомендации. А союзное гран-при мне, между прочим, уже сами по себе дали.
Яна смутилась.
— Прости, я не это имела в виду… А какие именно твои иллюстрации?
Мышь хмыкнула.
— Ну у меня тут на квартире не его, там такие приколы, если конечно знать куда смотреть. Там у меня и конопля цветет на заднем фоне, и бисерные фенечки на руках у комсомольцев-героев и вообще… Да, так вот, мне после этого союзного гран-при выдали мастерскую, и мы устроили здесь базу, и теперь ездим не как простые сборщики, а уже как базовики. Там эти комсорги с каждым годом расширяются, у них сейчас большая структура, в последний год ездило уже бригад двенадцать наверно, из разных городов. А сейчас, — Мышь заговорила шепотом, — сейчас они по слухам стали еще что-то мудрить с продажей цветных металлов, это сейчас вообще колоссальные деньги, так что может через пару лет вообще этот конопляный бизнес забросят или продадут кому-нибудь — чего им, пачкаться-то лишний раз. Но пока бизнес процветает. Я это к тому, что если хочешь, могу тебя устроить к нам в летнюю бригаду…
— Ой, ну я как-то…
— Ладно, до лета еще далеко, но имей в виду.
— Слушай, а если в доме обыск?
— Обыск в художественной мастерской? Запросто. Но у нас еще не было никогда — тьфу, тьфу, тьфу. Да и спрятано все хорошо — знаешь, в старых домах такие тайники… Это только с собакой надо приходить, а у нас по всем углам красный перец рассыпан, даже на лестнице…
— А вот то, что в комнате висит — не найдут что ли?
Мышь фыркнула:
— Ну ты даешь! Ты коноплю что, ни разу не видела? Это же пятилистник. А в комнате чебрец висит, полынь и еще какая-то зелень — у Вуглускра всякие заморочки — курить табак ему Кришна не велит, он эту дрянь в трубку забивает и курит. А сам он вообще наркотиков не употребляет никаких — даже травки не курит и не пьет ни спиртного, ни кофе, ни чаю — говорит, что это тоже наркотики.
— А чего же он ими торгует?
— А жить надо? Да и не смертью же он торгует, мы же не героином, не кокаином, не винтом, а травка — она не смертельна, ее даже в некоторых странах разрешили. Вуглускр — он вообще сам когда-то винтился…
— Чего делал?
— Винтом ширялся.
— А это вредно?
— Конечно вредно по вене разную гадость пускать, я когда-то тоже была винтовая, чудом слезла перед тем, как окончательно коньки отбросить. Если бы не помогал мне тогда Рольф — конец мне, совсем уже до ручки дошла — винт же все силы из организма вынимает на приход.
— А какой от него приход?
— Ну какой… Как тебе объяснить если ты не винтилась? Энергия переполняет, бегать хочется, прыгать, трахаться…
— Ну это же хорошо?
— Чего, трахаться хорошо? Да видишь ли, Дамка, в чем дело — те девчонки, которые под винтом трахаются, те напрочь разучаются оргазм без винта получать. А у винтовых мужков стоять перестает без винта.
— Значит Вуглускр…
— Не, Вуглускр уже два года как слез, и все у него нормально. Не веришь — проверь сама.
— В каком смысле? — смутилась Яна.
— Вуглускр же твой парень?
— Ну и что? И Кельвин тоже мой. У нас же Семья Солнца, фрилав.
— Чего?
— Свободная любовь. Дамка, ты прямо дикая какая-то. Может ты вообще девственница?
— Нет.
— Ну слава Кришне. — Мышь глянула на будильник, висящий на стене на толстой бельевой веревке. — Все, времени уже много, в общем поезжай.
— Ладно. — Яна вздохнула, — Чего везти?
— А вот же…
Тут только Яна заметила, что в углу стоит огромный пакет из белого пластика. Из пакета торчали ветки вербы.
— А верба зачем? — удивилась Яна.
— Ну ты даешь! А еще в военном городке жила! Для маскировки конечно, военная хитрость. Ну и для того, чтобы тебя нашли — девочка с белым пакетом, из которого торчит верба.
— Все, счастливо! — сказала Мышь. — Денег они сами знают сколько, не вздумай там пересчитывать у всех на виду, спрячь и быстрее иди к метро, я не думаю чтобы там был непорядок с деньгами — им очень выгодно и дальше у нас покупать, по такой цене они нигде не найдут. Мы им уже второй раз продаем, прошлый раз платили правильно. Еще: посмотри чтобы за тобой хвоста не было, сумеешь?
— Постараюсь.
— Будут задавать вопросы, особенно мой адрес выспрашивать — ни одного лишнего слова. Встретились-разбежались. Понятно?
— Понятно. Мышь, а насколько это опасно?
— Дамка, это знает только Кришна. Но я тебе так скажу — есть такая фишка, что в наркобандах молодых и неопытных подставляют как раз под провальные операции, сдают ментам. Менты сажают эту мелочь, ставят у себя галочку и отстают надолго. Как ты понимаешь, у нас не так. У нас не наркобанда, а большая дружная семья — Семья Солнца, видела надпись на входной двери? Вот, и я бы тебя никогда не отправила на опасное дело, лучше бы сама сходила. Но тут как раз все нормально, просто нужен цивильный человек, причем не засвеченный еще нигде. Понятно?
— Понятно.
— Ну тогда все. И смотри на хвосты, погуляй где-нибудь на обратном пути, поезди в метро, пройдись по парку, идет?
— Идет.
Яна взяла пакет и вышла.
* * *
На Курсоком вокзале толпился народ — с сумками, лопатами, саженцами. «Весна», — вздохнула Яна и сразу узнала встречающего по приметам, описанным Мышью. У расписания, как и полагалось, стоял молодой человек в серой штормовке с синим опознавательным рюкзаком из которого как антенна торчала сложенная в трубку газета. Лицо у него было напряженное, и он постоянно озирался. «Тоже новичок», — решила Яна. Увидев издалека сумку Яны, с торчащей из нее вербой, парень стал озираться еще больше. Яна не спешила подходить — игра была ей в новинку, и хотелось сделать все по всем шпионским правилам — когда-то в детстве Яна мечтала стать разведчицей. Она осторожно огляделась. Конечно трудно в такой толпе понять — наблюдает кто-нибудь за тобой или нет, но вроде все было спокойно.
Яна подошла к парню. Тот глянул на сумку, засуетился и вытащил из-за пазухи сверток.
— Давно так работаешь? — спросила Яна.
— Т-с-с! — испугался парень и перешел на шепот, — Приходится работать. Вот деньги.
Угол его рта подергивался, а зрачки были расширены до предела. «Обкурился», — решила Яна. Она вынула из белой сумки небольшую дамскую сумочку, которую ей специально дала Мышь и переложила туда сверток с деньгами. «Ого!, — подумала она, — Тут наверно тысяча рублей, а то и две — не меньше!» Ей в жизни не приходилось держать в руках такие большие деньги, даже зарплата отца до последнего времени была всего сто сорок рублей.
— Мне показалось, что за мной следили всю дорогу! — прошептал парень.
Яна пожала плечами, парень явно был не в себе. Она развернулась и пошла обратно к метро. Выйдя в метро, и уже подходя к турникетам, она услышала за спиной голос и резко обернулась.