— Я вам могу помочь и помогу обязательно!
— Мне нужно купить одну штуку для машины. Деталь. У моего отца сестра в Кировской области живет, в деревне. Написала, просила купить в Москве какую-то шаровую штуку для «жигулей», для машины Алексея, свояка соседки сестры отца. Шаровую для этой модели. Здесь только цифры одни. Вот, видите? Не знаю: что, правда есть такая модель?
— Есть.
— Ну, слава богу! А то отец у меня вечно занят, спихнул на меня это дело, а я и понятия не имею, что за шаровая и как она выглядит. Вы в этом разбираетесь?
— Ну, разумеется!
— Она хоть на что похожа?
Белов хотел было показать ей рукой: нужная шаровая лежала на витрине прямо у нее под носом, и, мало того, на ценнике было написано стометровыми буквами — как это называется и для какой модели. Однако в последний момент Белов спохватился:
— Вы знаете, здесь нет этой штуки. Ее нужно искать. На Каховку можно было бы съездить. В Чертаново. Там заодно и на Москворецком рынке есть много палаток с запчастями.
— О-о! Я даже не знаю, где это. Это далеко?
— Вам повезло: я как раз сейчас туда еду. Совершаю круиз по автолавкам. Могу взять с собой. Объедем все подряд и обязательно найдем вам эту шаровую.
— Ой, если вы будете столь любезны!
— Я непременно буду столь любезен, — подтвердил Белов.
Сели. Поехали. Познакомились. Ее звали Лена. Она окончила школу и два раза неудачно поступала во ВГИК.
В настоящее время она готовилась, как она сама выразилась, к третьему неудачному поступлению.
— А вы кто по профессии? — поинтересовалась Лена, устраиваясь в роскошном кресле ВМАДГ семисотой серии.
— Я гинеколог, — неожиданно для самого себя ляпнул Белов. — Заслуженный гинеколог Российской Федерации…
— Ну, вас мне просто Бог послал! Я давно хотела показаться. Но как-то я вообще врачей боюсь. Любых врачей. Даже терапевтов, хотя я понимаю, что они самые безобидные. Но все равно: мне и они кажутся ужасно противными! А с вами, я сразу почувствовала, говорить можно свободно. Вы, кстати, совсем не похожи на гинеколога!
Вот влип— то! —мелькнуло в мозгу у Белова.
— Не похож? — он пожал плечами. — Действительно: ни рогов, ни копыт! Даже хвоста у меня нет.
— Вы вот смеетесь, а мне действительно надо бы посоветоваться. Вы в какой больнице работаете?
— Я не в больнице.
— Ну, в поликлинике — в какой? Надо было срочно выкручиваться.
— Видите, в чем дело… — он осторожно начал уклоняться от темы, показавшейся ему теперь опасной. — Я, к сожалению, в настоящий момент в отпуске.
— Ну, это совсем не страшно! Вы же, наверно, имеете частную практику?
— О да! — согласился Белов. — Частная практика у меня — хоть куда.
— За месяц, наверно, записываются на прием?
— За год, — уточнил он, считая, что этим поставлена точка.
— А я вам вдвое заплачу! — мгновенно отреагировала Лена.
— Спасибо большое, но дело еще и в том, что, пока я в отпуске, мой кабинет поставили на ремонт, все зачехлили, красят, штукатурят. Мне и принять-то вас сейчас негде.
— А дома? Нет? Или у вас жена жутко ревнивая?
— Я не женат.
— Ну, так тем более!
— Чего — «тем более»? — выдавил из себя Белов, а сам в ту же минуту подумал: «Что же это я дурак-то такой стал? Иль старость подступает? Само в рот плывет ведь. Давай, давай, Белов! Осталось „ам“. Глаза страшатся, руки — делают». Он глянул мельком вправо, на Лену. В голове мелькнуло: «Ага!»
Вслух же, вопреки своим агрессивным намерениям, он тут же залепил очередную глупость:
— Я за осмотр сто баксов, не меньше, беру.
Однако это сообщение только раззадорило Лену.
— Внушает уважение. Вдвое — это двести, верно? Ну, так решили, значит. Без проблем!
Вот и допрыгался, подумал Белов.
Лена действительно ему нравилась, причем с каждой минутой все больше и больше.
Нужную шаровую купили на Чертановской, после чего покатили к нему домой.
Лена пришла в восхищение от множества картин, висящих всюду, от моря статуэток и прочих художественных безделушек. Картины были в основном свои, а статуэтки и безделушки — даренные по разным поводам.
— Неплохо гинекологи живут, — вздохнула Лена.
— Да, пациентки дарят, зная мою слабость к изобразительному искусству.
Попили кофе. Поговорили о том, о сем.
— Ну, хорошо… — сказал наконец Белов, чувствуя, что пора кончать тянуть резину. — Самое время приступать, если вы морально готовы. Вот вам душ. Вот полотенце, вот стерильные салфетки. Вот вам, Лена, чистый халат. Все ясно? Действуйте! А я тем временем сосредоточусь на инструментах.
Пока Лена шумела в душе водой, Белов осмотрел свой нехитрый инструментарий: кисти, шпатели, стамески, четыре набора резцов — для дерева, металла, кости и линолеума. Нужно отобрать только то, что не вызовет большого сомнения, но вызовет страх, а значит, и уважение.
Так. Долото? Годится. Профильный фуганок? Пойдет. Миниатюрные стамески, зубила, шлифовальные кружки, просто сапожные заточки из высокоуглеродистой стали — в прошлом он много занимался гравюрой и ювелирными поделками… Нормально! Все это должно впечатлять. Ага! Пульверы трех типов, валики, тампоны. Превосходно. Трафареты? Нет, трафареты не нужны. Резак и пломбир — поставить пломбу, что ли? Нет, это спрячем до поры. Достаточно пинцетов с огнеупорными губками! А в этих банках что? — Толченое стекло для изготовления эмалей. Выглядит красиво — искрящиеся разноцветные порошки. Пригодится! Ага! Вот и щипцы для извлечения керамики из муфельной печи, штангель-циркуль — все, теперь достаточно!
Раскладывая инструменты, он вдруг ощутил небывалый прилив возбуждения. Так. Все разложили рядами! Готово.
Как же — готово? А свет?
Торшер, что ли, на бок класть? Или настольную лампу пододвинуть? Нет, не пойдет!
Он поспешно достал с антресолей фонари: старый сигнальный, который возил раньше с собой в автомобиле, фонарь отличный, марсианских форм, снабженный режимом мигания и звуковым сопровождением — сиреной трех типов — непрерывной, квакающей и завывающей. Второй фонарь для ночной подводной охоты — бьет смертельно — от Москвы до Якутска, и третий, сувенирный, китайский — фонарь-авторучка. Прекрасно. Есть. Да будет свет!
А это что такое? А-а, перчатки! Это кстати. Резиновые, монтерские — толстые, с раструбом — ни кислотой, ни щелочью их не возьмешь. И цвет хорош: истошно сизый с черными разводами! Цвет просто превосходен! Жалко, конечно, что тонких нет. О господи! А про стерилизацию-то он забыл!
Конечно, это лабуда все, стерилизация… Но показуха же быть должна!
Быстро сметя весь инструментарий в кучу, он понесся на кухню. Все это железо войдет только в его самую большую пятилитровую кастрюлю. Где же она? Ага, в холодильнике — он же в ней наварил себе щей до среды. Щи — в раковину. Р-раз! Ох, идиот: капустой забил слив! Руками, быстрей — в помойное ведро капусту! Эх, не успел. Забило, засор. Ничего, мы воду выключим. Потом прочищу!
Кастрюлю надо бы ополоснуть от щей. На стенках кастрюли — сальный ободок. Можно просто вытереть — сначала половой тряпкой, потом чистым посудным полотенцем. Так. Клево! Чистяк, считай. Воды в нее теперь, аккуратно. И на огонь. Вот будет стерилизация! Все как в аптеке…
— У меня вода перестала сливаться в ванной! — донесся до ушей Белова голос Лены.
— Ничего! — крикнул с кухни Белов. — Все по плану. Такое бывает, когда я стерилизатор к системе подключаю!
— Ой, Николай Сергеевич, а у меня из стока в ванную муть какая-то с капустой пошла!
— Сейчас! — закричал ей в ответ Белов.