Потомгобелены,которые
прикрывали проход, зашевелились.Секундуспустяодинизосвободителей
медленно отвел гобелен в сторону дулом полузаряженного дротиковогоружья.
Это был крупный гибкийчеловеквпотрепаннойипоцарапаннойугольной
броне, и он последовал за дулом своегоружьясплавностьюилегкостью
ласки, которая проскальзывает вкрысинуюнору.Руиззастылсовершенно
неподвижно, надеясь, что он и Лорд хорошоспряталисьзапыльнойгрудой
стульев, поставленных один на другой у дальней стены темного прохода.
Напротяжениишестиударовсердцачеловекстоялсовершенно
неподвижно, потом он повернулся, чтобы уйти, и Руиз приготовилсямедленно
выпустить воздух, который он так долго задерживал в груди.
В этот момент Лорд Баллисте решил подняться ивыстрелитьизсвоего
церемониального карабина.Взрывразнесногуосвободителя.Силаудара
развернула человека, и он выпустил из рук оружие. Он соскользнулвнизпо
стене.
Лорд рассмеялся и шутливо прицелился снова своим ружьем.
Руиз принял решение.
Он встал и всадил лезвие своегосоническогоножавдлинныйчереп
Лорда, как раз впереди уха. Карабин со стуком упалнапол.Руиздернул
нож, он с ревом вышел из черепа Лорда, разбрызгиваявокругразжижившиеся
мозги, превратившиеся в тонкую дымку, которая нимбом окружила голову Лорда
на то мгновение, когда он упал и умер.
В следующиймигещедвоеосвободителейвкатилисьподгобелены,
готовые стрелять. "Подождите!" - резкосказалраненый,ионизастыли.
Сдержанность,которуюРуизпосчиталнеобходимойприкаких-то
обстоятельствах. Но оба ружья и две пары глаз нацелились на Руиза, пока он
выключал свой нож, откладывая его в сторону,ипотомскрестилрукина
голове, встав абсолютно неподвижно.
Раненый посмотрел вниз на свою раздробленнуюногу,потомснована
Руиза.
- Тебе понадобится новая работа, - сказал он.-Еслимыостановим
кровотечение, может, я ее тебе и дам.
Накер почувствовал, как через все его естество,сосредоточившеесяв
щупе, пробежала дрожь. Каждый раз, когда Руиз Ав приходилкнему,Накер
касалсяэтоговоспоминания.ИкаждыйразНакернаходилегоочень
тревожным. То решение, которое Руиз принял, было абсолютно правильно.Это
было единственное решение, котороемоглодатьемухотькакой-тошанс
выжить. Нет, Руиза нельзя было судить ни на этических, ни напрактических
основаниях за его предательство бывшегоЛорда-рабовладельца.Скорее,та
скорость, с которой Руиз поменял своиценности,тревожилаизаставляла
холодеть. Накер в первый раз понял, что Руиз может отреагироватьстакой
же молниеносной губительностью, если он и Накер когда-нибудьокажутсяпо
разные стороны баррикады.
Накер полагал, что именно от освободителей Руиз усвоил основысвоего
ремесла: устрашение, пытки, убийства. Вероятно, освободители были хорошими
учителями, но Накербылуверен,чтоРуизбылособеннопонятливыми
способным учеником. Накер вспомнилэкономнуюловкость,скоторойРуиз
уничтожил волков, странный огонь при этом в глазах Руиза.
Эти мысли не давали сосредоточитьсяНакеру,поэтомуонпостарался
отрешиться от них. Он снова ждал, пока целаягроздьвех-воспоминанийне
приплыла в поле действия. Накер по очередиактивизировалихбыстренько,
уже не обращая внимания на содержание, только имея в виду хронологию.
Последнеевоспоминание,которогокоснулсяНакер,быломелочью,
которая мелькала средиболееглубокихтечений,быстроеинеуловимое.
Накеру показалось, что Руиз оставил это воспоминание незащищенным,словно
надеялся, что оно умрет. Но память была слишком сильна, слишком деятельна,
воспоминание было таким ключевым для человека, которым стал Руиз.Поэтому
любопытство Накера проснулось.
Руиз ждал смерти. Мысли егобылизамедленны,слабооформлены.Он
проваливался в безответную трясину своего угасающего тела. Поэтомусолнце
Линии уже не палило его так свирепо и немилосердно,кактридняназад,
когда линианцы прикрутилиегокигольномудереву.Больуженебыла
непосредственной, когда шипы дерева пробирались все глубже и глубже вего
тело. Время от времени шип проникал в очереднойчувствительныйорган,и
Руиз несколько секунд извивался, пока не истощались небольшиезапасыего
сил. Но кричать он уже перестал.
Тачастьего,котораявсеещебылажива,путешествовалапо
воспоминаниям... Руиз прибыл на Линию ночным десантом. Он упалснебав
обществедвухсотентакихжеосвободителей,всеонибылиполны
самоуверенности и праведного возмущения. Он вспоминал свое собственное "я"
чуть моложе по возрасту с такой же долей изумления, какипрезрения.Он
едва мог представить себе,чтовселеннаяказаласьемутакойпростой.
Рабство было плохо. Стереть его с лица земли.
...Чудовищная,потрясающаянебрежнаяжестокостьлинианцев,
чужеродных, но развитых разумных китообразных, которые разводилилюдейв
небольшихизолированныхсообществах,чтобыпродатьнаразличных
специализированныхрынках.Чужеродныелюдоводысовершалиневыразимые
действияпротивсвоихрабов,которыесловом,деломилипомышлением
поддерживали бунт. Образы скользили в мозгу Руиза: страшная смерть, пытки,
все цвета ужаса: красный цветкрови,черный-горелогомяса,бледная
комкастая плоть трупов. В чем из этого виновата былаегонепростительная
наивность, в чем была его личная вина? Руиз попытался покачать головой, но
иглы держали крепко.
Отчаяние, которое Руизпочувствовал,когда,послемногихмесяцев
отчаянной борьбы, в которой погибли тысячи, он обнаружил, чтоегогруппа
освободителейбылананятаЛигойИскусств,огромноймультисистемой,
конгломератом, которыймногиетысячелетияконтролировалбольшуючасть
законнойработорговливпангалактическихмирах.