– А разве нельзя устроить так, чтобы наши интересы совпали?
– К чему ты клонишь?
– Вы помогаете мне порвать с Империей Галаксиуса, а я помогу вам в осуществлении ваших замыслов. По-моему, так будет справедливо, а?
– Вполне, если ты так считаешь.
– Значит, вы согласны?!
Но Кавендиш охладил пыл Джага.
– Я не видел еще никого, кто ушел бы, не простившись с Галаксиусом. По крайней мере, никого, кто носит Шагреневую Кожу. Разве что тех, кого выносят ногами вперед.
– С вашей помощью мне это удастся. Достаточно будет нейтрализовать Донка и заставить Галаксиуса...
– Нет! Я тебе уже говорил, что верен своему слову. Я также сохраняю верность своим работодателям и никогда не выступаю против тех, кто мне доверяет. Таков мой принцип, правило, которое я никогда не нарушаю. Я хочу открыто смотреть людям в глаза и не презирать себя всю оставшуюся жизнь. А ты предлагаешь мне как раз обратное.
– Я считал, что вы относитесь ко мне по-дружески, и мы могли бы составить прекрасную команду.
– Так оно и есть, ты мне нравишься, – признал Кавендиш, смягчаясь, – но пока наши пути не пересекаются. Если ты сумеешь освободиться, я с удовольствием возьму тебя с собой.
– Если бы я мог освободиться сам, я бы обошелся и без вас!
– Вот видишь – наши пути-дорожки никак не сходятся!.. Кстати, ты передал оружие, которое я дал тебе сегодня утром?
Разведчик имел в виду маленький пистолетик "дерринджер хай-стандарт" 22-го калибра, который Джаг спрятал в буханке кукурузного хлеба и передал Мониде.
Джаг молча кивнул, и Кавендиш добавил:
– Его называют "оружием последней надежды". Надеюсь, оно подтвердит свое название, – помолчав, он продолжил: – Даже освободившись из-под ига Галаксиуса, ты не станешь свободным. Этого не произойдет, пока ты будешь трястись за судьбу кого-то другого. Поверь мне, ты сам роешь себе яму.
– Я сумею освободиться сам, – отрезал Джаг. – Только сам. И не убегая от Галаксиуса, как вы мне предлагали сделать на станции Барага. Я добьюсь своего, даже если мне придется взорвать вагон, начиненный электроникой, управляющей шагреневыми кожами!
– Позволю себе дать тебе один совет: выбрось эту идею из головы, – сказал Кавендиш, поднимаясь, чтобы вернуться в пещеру. – Я точно не знаю, как работают эти ошейники, но могу сказать тебе со всей определенностью, что в случае взрыва блоков управления все шагреневые кожи моментально сожмутся до предела! Вот так-то, а теперь я иду спать. Постарайся не заснуть, и до завтра!
Оставшись один, Джаг попытался переварить полученную информацию, но вскоре ему стало ясно, что он окончательно запутался и просветов в вопросе ошейников не видно.
Единственным утешением для него было то, что Монида с Энджелом их не носили.
Глава 21
Рано утром их ждал сюрприз. Над всей долиной бушевал ураганный ветер, неся с собой тучи мелкой черной пыли.
– Это небольшая буря, – пояснил Салтилло. – Она возникает довольно часто из-за большого перепада дневной и ночной температур. Обычно она длится не более одного-двух часов.
– А откуда эта черная мука? – волновался Бумер, которого привела в шоковое состояние сама мысль о том, что ему придется дышать подобной дрянью.
– Это вулканический пепел из действующего в горах вулкана. Пепел скапливается в разных местах, а затем разносится сильными порывами ветра.
Эвфемизмы Салтилло отличались необычайным изяществом. То, что было для него маленькой бурей, порывом ветра, другим казалось чуть ли не ураганом.
– Продолжительность бури никогда не превышает двух часов? – спросил Кавендиш.
– В принципе, да. Иногда она длится дольше, иногда меньше.
– А какова максимальная длительность?
– Ветер может держаться целый день, но не больше.
Разведчик озабоченно покачал головой. Он не мог позволить себе потерять целый день. У них еще был запас времени, но не такой большой.
Нужно было также учитывать, что впереди их могут поджидать и другие препятствия.
– Нужно выступать, – решил наконец он. – Прикройте лица шарфами, платками и подумайте также о защите лошадей! Чтобы не отбиться от группы, всем держаться за развернутую веревку!
Исполнив приказание Кавендиша, члены штурмовой группы покинули показавшееся теперь уютным убежище в скале и окунулись в настоящий ад.
Словно недостаточно было хлестких, сбивающих с ног порывов ветра, время от времени то там, то сям возникали бешено крутящиеся вихри, сдерживающие даже медленное продвижение вперед.
Мельчайшая пыль проникала всюду, набиваясь в рот и нос, оседала вокруг глаз густой кашей, которая тут же затвердевала, склеивая ресницы и веки.
Джаг все также замыкал колонну. Он старался не выпускать из поля зрения Спиди, так как боялся, что он воспользуется ситуацией, чтобы выполнить задачу, которую перед собой поставил.
В вихре черной мути трудно было различить даже кончик собственного носа, поэтому Джаг полагался только на натяжение веревки, соединявшей всех членов группы, а поскольку Спиди шел пешком, пеньковый канат опускался почти к самой земле. Только на этом основании Джаг мог сделать вывод, что Спиди находится на своем месте.
Испуганные лошади фыркали, ржали, и требовалось приложить немало усилий, чтобы успокоить их. В самый разгар бури лошадь Бумера дернулась в сторону и встала на дыбы. Подрывник вылетел из седла, как камень из пращи, но, слава Богу, лошадь не понесла, и инцидент был быстро исчерпан.
Буря стихла так же внезапно, как и обрушилась на долину. В считанные секунды небо очистилось, и яркое солнце вновь засверкало в голубой бездне.
Словно материализовавшись из небытия, колонна оказалась на обширной равнине с потрескавшейся землей. Кашляя, чихая, отплевываясь и протирая глаза, члены штурмовой группы с изумлением посмотрели друг на друга и неожиданно разразились громким хохотом. Все были черными с головы до ног, только белоснежные белки глаз да зубы сверкали на потемневших лицах. Насмешек избежал только Спиди – на нем последствий бури заметно не было.
Как только веселье поутихло, все принялись стряхивать с себя пыль, и группа снова окуталась черным облаком.
Опасаясь, что в кромешной мгле колонна могла отклониться от курса, Кавендиш сверился с компасом и дал сигнал к отправлению.
Теперь группа двигалась мелкой рысью, так как Кавендиш спешил добраться до опушки густого непроходимого леса, тянущегося в обе стороны на сколько хватало взгляда и покрывавшего влажным зеленым ковром склоны плоских гор. Там Кавендиш рассчитывал сделать более продолжительную остановку, чтобы дать людям возможность привести себя в порядок.
Кавендиш на ходу внимательно осматривал пейзаж в бинокль, прикрыв стекла таким образом, чтобы они не бросали предательские блики.
Не заметив ничего подозрительного, он пришпорил коня, и вскоре вся группа втянулась под зеленые своды леса. Спиди бежал легким размеренным шагом и не отставал от всадников.
Глава 22
Выколотив одежду и смыв с лиц черную вулканическую пыль, они углубились в лес. Пока деревья росли не слишком часто, группа продвигалась довольно быстро, но очень скоро ветви деревьев и кустарников слились в густую зеленую стену, что существенно замедлило темпы продвижения отряда.
Раскидистые кроны деревьев сомкнулись над головами, полностью закрыв небо, и только отдельные лучи солнца изредка проникали в глубь леса. Многочисленные попытки найти более проходимые участки закончились ничем, и отряду пришлось прорубаться сквозь заросли с помощью мачете.
Колонна рассыпалась. Теперь каждый прокладывал путь самостоятельно, пробивая туннель для себя и своей лошади.