– Непросто скрыть что-либо от столь проницательных инквизиторов, как вы, – ответил Рагнар с тенью иронии в голосе.
– Юмор? От Космического Десантника? Кто бы мог ожидать? – удивленно поднял брови Стернберг.
В его голосе Рагнар почувствовал ту же иронию, с которой он сам произнес последнюю фразу. На мгновение его охватило странное чувство: словно перед ним был не живой человек из плоти и крови, а каменная стена, которая лишь отражала его же собственные эмоции.
В этот момент кабина подъемника остановилась, вместо красной лампочки зажглась зеленая, послышался мелодичный звук, после чего дверь мягко и бесшумно раскрылась. Выйдя из кабины, они оказались в просторном зале, представляющем собой часть естественной пещеры. Первое, что бросалось в глаза, был огромный прозрачный кристалл. Единственным освещением здесь была лампа кабины подъемника, из которой они вышли, да холодный свет звезд на черном небе, проникающий сквозь армированные стекла окон.
– Здесь больше нет света? – спросила Кара. – По небу не скажешь, что сейчас день.
– Кажется, я начинаю понимать кое-что, – произнес Стернберг негромко, – и догадываюсь, почему наш юный друг не хотел говорить, куда мы идем.
Он двинулся вперед, женщина последовала за ним. Когда инквизиторы пересекли зал, Рагнар был вознагражден, наблюдая за их открытыми от удивления ртами и чувствуя изменения в запахе, говорящие о том, что оба они действительно испытывают изумление. Конечно, приятно было осознавать, что ему удалось произвести впечатление на эту пару циников. Впрочем, его и самого неизменно поражало это место и даже приводило в священный трепет, несмотря на то что он уже неоднократно бывал здесь.
Он присоединился к гостям у окна и посмотрел вниз, на раскинувшийся под ногами мир. Горизонт отсюда был чрезвычайно далеко, намного дальше, чем с поверхности планеты. Помещение, в котором они сейчас находились, располагалось почти на вершине горы, прямо над атмосферой. Отсюда открывался вид на огромный, окруженный полярными льдами континент Асахейм. Ниже были видны движущиеся облака, более низкие горы, ледники и озера. Все было словно разложено на чуть изогнутой рельефной карте. Склоны Клыка терялись где-то внизу, исчезая в море облаков.
– Мне часто доводилось слышать о том, что Клык – одно из чудес Империума,– произнес Стернберг тихим и исполненным благоговения голосом.– Теперь я понимаю почему.
– Это действительно прекрасно, – согласилась Исаи.
По их запаху Волк мог заключить, что слова инквизиторов были искренними.
– Благодарю тебя за то, что показал нам это место, Рагнар, – сказал Стернберг. – Пока я жив, я буду помнить этот миг.
Рагнар улыбнулся, но уже через мгновение почувствовал, как улыбка сама собой сползает с лица от внезапно осенившей его догадки. Конечно, инквизитор говорил правду, он действительно не забудет этот миг, но не из-за особенной красоты и величия, а просто потому, что он вообще никогда и ничего не забывает. Это одно из его профессиональных качеств, выработанных и развитых так же, как, например, у Волка – чутье.
Их память также была одним из инструментов, подумал он. Нет, скорее даже не инструментом – оружием. С каждой минутой Рагнар все отчетливее понимал, что доверять этим людям нельзя. Поэтому разумнее всего было бы сократить объем предоставляемой им информации до минимума.
Чистый, напоминающий звон колокольчика звук достиг слуха Рагнара, тотчас прервав его размышления об особенностях иных миров и возвращая к реальности, к полумраку его логова. Среагировав на движение, висящий в воздухе шар зажегся, постепенно набирая яркость. Волк потянулся за воксом, переговорным устройством, находившимся в специально высеченном углублении рядом с его ложем.
– Рагнар слушает, – произнес он, закрепив вокс на шее.
– Я нашел то, что нужно нашим гостям. – В голосе архивариуса прорезались высокие, резкие ноты, что чувствовалось даже сквозь сеть коммуникации.
– Я немедленно сообщу им, – ответил Рагнар.
– Как знаешь, – произнес старик, и связь прервалась.
В воздухе чувствовался запах озона и машинного масла. Движение огромных поршней заставляло воздух вибрировать. Гигантские дуги Вселенского Огня пронзали пространство между двумя мощными электрическими генераторами. Нимб света окружал огромную Мыслительную Машину. Звучали ритуальные песнопения Железных Жрецов, предназначенные для того, чтобы усмирить заключенный в Машине древний дух и слить воедино его силу и свое намерение. Один из жрецов опустил что-то на клавиатуру. Она была тоже весьма древней, так что большинство керамических клавиш, видимо, пришли со временем в негодность. Вместо них были вставлены новые, вырезанные из черного базальта или белой слоновой кости. Младший Железный Жрец с церемониальной урной в руках плеснул какой-то, по всей видимости охлаждающий, состав на корпус Машины. Возможно, если бы Машина стала слишком горячей, то заключенный в ней дух мог бы разгневаться и попытаться покинуть свою темницу.
Впрочем, это было не более чем предположение. На самом деле, Рагнар почти ничего не знал о тайнах, связанных с духом этой Машины, и был весьма рад, что от него ничего не требуется по части проведения ритуалов, а все выполняют специально обученные этому Железные Жрецы.
Один из них вложил гладкий черный рунный камень в отверстие в корпусе Машины, после чего свет стал несколько ярче, а запахи – интенсивнее.
Внезапно раздался странный звук, отдаленно напоминающий треск заводимого пропеллера, и из другого отверстия стало постепенно разворачиваться нечто, похожее на длинный свиток пергамента. Его поверхность равномерно покрывали неизвестные Волку рунические знаки. Было ли это действительно тем, что искали инквизиторы? Посмотрев на небольшую, торчащую из отверстия в корпусе Машины плитку черного мрамора, Рагнар заметил легкое подрагивание заливающего ее света. Переведя взгляд обратно на пергамент, он ощутил некоторую растерянность. Весь растолкованный Машиной текст представлял собой не более чем загадочный набор чисел и знаков.
Тем временем свиток продолжал разворачиваться дальше. Внимательно наблюдая за обоими инквизиторами, Рагнар ясно ощущал их нетерпение. Пожалуй, из них двоих Стернберг казался более взволнованным. Капли пота выступили у него на лбу, а во взгляде читалось с трудом сдерживаемое волнение человека, который приблизился к давней заветной цели. Глаза горели странным огнем, отражавшим, быть может, судьбы множества людей, лежащие теперь тяжким бременем на его плечах. Кара Исаи скрывала волнение несколько лучше, хотя и в ней чувствовалось напряжение. Время от времени прижимая ладони к глазам, она едва заметно шевелила губами, произнося слова какой-то неизвестной молитвы или медитативной мантры. Несмотря на то что расстояние не позволяло Волку что-нибудь услышать, он прекрасно понимал, о чем она молится.
Наконец свиток прекратил раскручиваться, и один из Железных Жрецов торжественно выступил вперед. Почтительно склонив голову, он взял пергамент, бережно свернул его и передал архивариусу. Тот, в свою очередь, разложив свиток на столе, некоторое время внимательно разглядывал его, после чего, сняв с пояса печать, аккуратно поставил оттиск. Затем, словно приняв наконец какое-то важное решение, старик кивнул, громко крякнул, снова свернул бумагу и вручил ее Рагнару.
– Это то, что вы ищете, – произнес он.