В голове у него созрел простой план: обогнуть горстку объятых пламенем домов и зайти головорезам в тыл, а остальное окажется делом техники.
Под прикрытием беснующихся языков пламени и стелющегося по земле черного дыма Джаг без помех добрался до обгоревшего остова большого гумна, от которого остались лишь обугленные столбы да часть крытой пристройки, в которой хранили инвентарь для полевых работ.
Здесь, к превеликому своему удивлению, Джаг обнаружил Фена – одного из двух батраков, с которыми он обычно работал в поле. Парень сидел на земле, прислонившись спиной к колесу от телеги.
Глаза его были закрыты, бледное обескровленное лицо, покрытое мелкими каплями холодного пота, искажала гримаса боли и страдания. Обеими руками он пытался удержать на месте голубовато-розовые внутренности, вываливавшиеся из распоротого сверху донизу живота.
Почувствовав рядом присутствие человека, Фен медленно поднял восковые веки, и его лицо осветила судорожная улыбка, когда он узнал Джага.
– Прикончи меня, – шепнул парень, едва шевеля губами.
Захваченный врасплох его неожиданной просьбой, Джаг растерялся и в нерешительности затоптался у тела умирающего.
– Добей меня, умоляю...
Они всегда были в хороших отношениях, и у Джага не было никаких причин желать Фену смерти, и уж тем более приближать ее собственными руками. Конечно, Джаг понимал, что Фен уже не жилец и, пустив ему пулю в голову, он избавил бы его от долгой и мучительной агонии. Однако Джаг смотрел глубже. Он думал о Базе, о мести... И логический ход мыслей поставил его перед простым вопросом: может ли он позволить себе помочь Фену уйти в лучший мир, пустив ему пулю в голову? Джага вовсе не беспокоила проблема шума – выстрелы грохотали со всех сторон, зато его по-настоящему тревожило другое: хватит ли ему патронов для стычки с мародерами Баскома? По подсчетам Джага в барабане должно было оставаться еще два патрона. И это в лучшем случае.
– Убей меня, – снова простонал Фен и закрыл глаза.
Джаг в нерешительности поднял оружие. В этой модели револьвера барабан откидывался влево. Одно движение – и он проверит свои предположения.
Все просто, но вряд ли милосердно...
– Прикончи его, раз тебя просят! – прохрипел сзади Баском, и горячий ствол "комбат магнум стейнлес 357" уперся в ухо Джага. – Ну, давай!
Морально уничтоженный, обращенный в грязь этим ненавистным голосом, Джаг в бессильной ярости закрыл глаза и, чувствуя, как по его щекам потекли слезы, нажал на курок.
Но ничего не произошло. Раздался только жалкий сухой щелчок собачки, который поверг Джага в состояние глубокого шока.
– Педик ты или нет – ты всегда проиграешь. Так уж написано у тебя на роду, – ухмыльнулся Баском, с садистским наслаждением ввинчивая ствол револьвера в ухо своего пленника. – Ты такой же неудачник, как и Патч!
С этими словами Баском обрушил на голову Джага сокрушительный удар рукояткой револьвера.
Глава 23
Джаг пришел в себя от нещадной тряски. Он лежал, скрючившись, в клетке из толстых бамбуковых палок. В подобных клетках бродячие циркачи перевозили дрессированных зверей.
Он с трудом сел и обхватил руками тяжелую, гудящую голову. Лишь через некоторое время, придя в себя, Джаг почувствовал, что в состоянии сосредоточиться на окружающей обстановке.
Его клетка стояла на одной из повозок, которую нещадно подбрасывало каждый раз, когда колесо попадало в выбоину или переползало через камень. Джагу приходилось хвататься за прутья клетки, чтобы его не бросало от стенки к стенке, как тряпичную куклу.
Ветер раздувал брезентовый полог, которым была крыта повозка, и Джаг мог видеть уходящую вдаль ленту грунтовой дороги с выбитыми в ней глубокими колесами – знак того, что по ней ездили часто и много. Несомненно – эта дорога вела в Тенессию, где Баском собирался продать Джага.
На приличном расстоянии позади повозки гарцевали всадники, тянулись мулы, груженые трофеями, и брели, низко опустив голову, несколько неоседланых лошадей. Джаг мрачно улыбнулся, с удовольствием вспомнив охотников, которых он убил во время побоища в деревне. Похоже, удача отвернулась не только от них – еще нескольких опостылевших насильников и грабителей подняли на вилы отчаявшиеся крестьяне.
Но улыбка исчезла с лица Джага, едва он подумал о Базе. Эта свинья все еще наслаждалась жизнью! Нужно любой ценой найти способ вычеркнуть его из списка живущих. И Баскома тоже. А это уже целая проблема для такого невольника, как он, запертого в клетке, в которой и встать-то во весь рост невозможно!
Главное сейчас – как следует обдумать свою линию поведения, взвесить возможные перспективы. Торопливость хороша только при ловле блох, сказал бы Патч. Значит, никакой спешки. Никто пока в шею не гонит. Джаг подумал, что чем тише и незаметнее он будет вести себя, тем лучше будет для него самого.
Он растянулся на полу клетки, чтобы не так бросало на неровностях дороги, а заодно, чтобы прикинуть план дальнейших действий. Совершенно незаметно мысли Джага переключились на другое, и он заметил, что в обозе нет Психа. Если бы тот по-прежнему кочевал с бандой, то не преминул бы навестить его и попотчевать очередной порцией баек. Интересно, он сбежал или его убили? По ассоциации Джагу вспомнился Фен, батрак со вспоротым животом. Сжалился ли над ним Баском, пустив несчастному пулю в лоб, или так и бросил подыхать, как собаку?
Джаг не заметил, как погрузился в глубокий сон, который не могли нарушить ни ухабы, ни рытвины разбитой дороги.
Глава 24
В первый же вечер на привале Джага вывели из клетки и отвели на цепи в сторонку для отравления естественных надобностей.
Вернувшись, Джаг, к своему немалому изумлению, увидел знакомое ярмо. Рядом прохаживался Баском.
– Чтобы не растерять навыки, стрелок должен постоянно тренироваться, – разглагольствовал он, пока Джага запрягали в повозку. – То же самое касается и тебя. Мне бы совсем не хотелось, чтобы за дорогу ты потерял свою форму. На каждом переходе ты в течение часа будешь тащить свою повозку, это не позволит тебе расслабиться!
Таким образом, каждый вечер Джага впрягали в повозку, и он тащил ее наравне с мулами. Без проблем.
После тех мук, которые он перенес, вкалывая на фермеров, небольшая легкая повозка никак не могла напугать его, поэтому Джаг покорно тащил и помалкивал.
В первый раз Джаг стронул повозку с места под одобрительное улюлюканье и хохот. В дальнейшем его упражнения проходили при полном безразличии толпы.
В одном Баском был прав: тренировка ему не помешает. Она позволяла расслабиться как морально, так и физически. Джаг еще никогда не чувствовал себя так уверенно и спокойно. Ожидание перемен обостряло все его чувства. Одного мельком брошенного взгляда теперь хватало, чтобы заметить такие нюансы, на которые раньше он даже не обращал внимания.
Его считали морально сломленным и отупевшим от тяжких испытаний, на самом же деле Джаг был постоянно настороже. С него не спускали глаз ни днем ни ночью, поэтому он отказался от мыслей о побеге. Путь к спасению лежал через смерть База и Баскома, и сейчас Джаг ни за какие сокровища мира не решился бы потерять их из вида. Его Величество Случай свел их вместе, и было бы преступлением пойти против судьбы.
После часа, проведенного под ярмом, Джага кормили паршиво приготовленной кунжутной кашей, а затем запирали в клетке, где он проводил большую часть времени.
Между тем климат менялся, и Баском вынужден был изменить свое прежнее решение.