На всякий случай он спросил:
– Как ты можешь быть так уверена?
От злости Бэт прямо ожила.
– Я знаю, потому что была замужем за Стюартом только по имени. Он женился на мне, чтобы оплатить свои долги. Стюарт не любил меня и знал, что я не люблю его. Он был очень добр со мной и Эммой и ни разу никому не сказал, что она не его дочь. Ты единственный мужчина, с кем я спала. – Майкл поставил кочергу на место.
– Почему же, черт побери, ты не дала мне знать? Твой брак мог быть аннулирован. Девочка должна знать настоящего отца.
Бэт, подгоняемая гневом и страхом, осмелилась подойти ближе к нему.
– Дать тебе знать? Зачем? Со Стюартом, по крайней мере, у меня была крыша над головой и сознание того, что у Эммы всего достаточно.
Она обвела рукой комнату.
– Стюарт не был богат, но только мечтами жить нельзя, Майкл. Эта истина далась мне нелегко. Все, что тогда ты имел – это голова, заполненная проектами, и деньги на образование. Где бы мы были, если бы я прибежала к тебе тогда с Эммой? Жили бы в комнате, как та, что ты занимал, учась в университете? Или необходимость обеспечить существование жены и ребенка вернула бы тебя на мельницу?
– Ты должна была дать мне шанс, Бэт. Боже праведный, она же моя плоть и кровь!
По тому, как дрожали руки Майкла, Бэт видела, что ему очень трудно справиться с собой. Но как заставить его понять все?
– Моя жизнь была разрушена из-за моего глупого плана. Это не твоя вина. Я не хотела испортить ни твою, ни свою жизнь.
– Как благородно с твоей стороны.
– Майкл, не надо. Не надо ненавидеть меня больше, чем ты ненавидишь сейчас.
Он отвернулся, боясь оказаться слишком близко к ней, боясь того, что он мог сделать. Майкл прошел по гостиной, вошел в столовую и остановился у шкафа.
Бэт видела, как он поднял одну картину, ту, что она не отослала Уитни, со стрелком-херувимом, похожим на Эмму, с сокровенной надписью внизу. Бэт прикрыла рот рукой и закрыла глаза, пока он рассматривал рисунок.
– Ты не забыла, – нежно произнес он.
– Я не забыла ни одной минуты, проведенной с тобой, – откровенно призналась Бэт. – Ни на секунду.
– Есть сердце у каждого на Земле. Свое я предлагаю тебе! – начал он.
– Оно всегда верно и преданно будет, тебя оно никогда не забудет, – закончила она.
Разгневанный, но потрясенный откровенностью Бэт, Майкл осторожно поставил картину на камин. Он старался овладеть голосом и говорить спокойно:
– Мне придется вернуться в Дэнвер, в магазин... – Бэт безмолвно кивнула, зная, что следует ожидать большей беды. Эмма быстро привыкла к нему. Майкл даже нес ее на плечах до дома. Он богат, а Бэт знала силу денег. Ей было все равно, простит ли он ее когда-нибудь или нет, но если Майкл попытается забрать дочь...
– Мне необходима Эмма, – сказал он. – Я вернусь, как только улажу дела.
– Она моя, Майкл. Ты не можешь забрать ее.
– Она наша. Она и так целых шесть лет принадлежала только тебе.
Бэт расправила плечи, как бы защищаясь, и решительно сказала:
– Я убегу. Возьму Эмму и убегу так далеко, что... – Майкл схватил ее за плечи, но она вырвалась.
– Слушай меня внимательно, Бэт Браун. Два дня назад ты мне сказала, что все уже слишком поздно. Может, так оно и есть, но мне не поздно познакомиться со своей дочерью. Я не собираюсь потерять ее и постараюсь стать частью ее жизни. Ты можешь взять себе этого Мэссея, если хочешь...
– Я...
– Но мы скажем Эмме, кто ее настоящий отец, прежде чем все зайдет слишком далеко. Иначе быть не может.
– Майкл, пожалуйста, ... как я могу объяснить ей все это сейчас? Она же ребенок. Она не поймет.
Майкл отвернулся, чтобы взять свои вещи. Он не проронил ни слова до тех пор, пока не оделся, и только в дверях сказал:
– Я вернусь самое большее через две недели. Мне все равно, как ты все это сделаешь – это твоя проблема.
Но если тебя с Эммой здесь не окажется, я буду преследовать тебя до конца жизни.
С этими словами он так хлопнул дверью, что стекла едва не разлетелись.
Бэт спешила мимо кирпичного здания суда к дому Чарльза. Переходя с шага на мелкий бег и обратно, она вся вспотела. Завернув за угол, Бэт торопливо миновала еще три дома, а потом заскользила по ледяной тропке. Пробежав по крыльцу, она едва сдержалась, чтобы не застучать в дверь изо всех оставшихся сил.
Вышла экономка Чарльза – вдова, воспитывавшая шестерых детей после гибели мужа в шахте.
– Здравствуйте, Ханна. Чарльз дома?
Ханна Корниш провела Бэт в дом с выражением любопытства на лице.
– Он в кабинете, работает с документами. Вы можете подождать в гостиной, пока я позову его.
Она оставила Бэт расхаживать по комнате и вернулась через несколько секунд.
– Я забыла спросить, может, Вы хотите чаю или еще чего-нибудь?
– Ничего, благодарю Вас.
Как могла она даже думать о еде или напитках, когда над ней нависла угроза неминуемой беды?
Ноги Бэт нервно ступали по персидскому ковру. Дом Чарльза был полной противоположностью ее дому – большой, удобно спланированный, элегантно обставленный. Она слышала, что у него даже есть водопровод. В углу у окна стояло пианино.
Вошел Чарльз, лицо его сияло.
– Бэт! Какой сюрприз! – Он протянул ей обе руки, и Бэт пожала их. – Надеюсь, ничего плохого не произошло?
Ее подбородок задрожал, Бэт ненавидела себя за эту слабость. – Все плохо.
В ту же минуту выражение счастья на его лице исчезло.
– Снова Майкл Шогнесси, верно? Что он тебе сделал? – Чарльз отпустил ее руки и направился к двери. – Не волнуйся. Я найду его и...
– Чарльз, подожди! Я пришла поговорить. – Явно рассерженный, он вернулся к ней и подвел к дивану, который, в отличие от ее собственного, был длинный, мягкий, с прекрасной обивкой. Присев, Бэт повернулась к нему.
– Мне непросто сказать тебе это, Чарли. – Она сделала глубокий вдох и выпалила: – Майкл – отец Эммы.
Реакция Чарльза была непередаваемой.
– Что? Как это?
Овладев собой, спокойно и уверенно, к собственному удивлению, Бэт поведала другу всю историю от начала до конца – знакомство на балу, тайные встречи в парке, желание Майкла встретиться с ее отцом, страх, который заставил ее убежать. Сдержанно, но честно Бэт рассказала Чарльзу о том, как она заставила Майкла переспать с ней. Она не скрыла ничего: ни гнев отца, ни внезапную помолвку и свадьбу, ни правду о ее жизни со Стюартом Брауном.
И тогда Чарльз заговорил, в недоумении качая головой:
– Я даже не подозревал. Стюарт никогда ничего не говорил.
– Он был добр ко мне. Стюарт понимал – по крайней мере, по его словам, – что причины брака у нас были одинаковы и в то же время разные. Общей была ненависть моего отца. Мой муж знал, что я не любила его, но уважал меня, Чарльз. И еще: он любил Эмму.
– Кто бы не полюбил ее? – внезапно в голосе Чарльза появилась грусть. – Что ты теперь собираешься делать?
Ее охватило ощущение безнадежности. За такой короткий срок произошло так много событий.
– Я как раз и пришла к тебе за советом. Что мне делать?
– Ты все еще любишь его?
– Кого?
– Шогнесси, конечно.
– Он ненавидит меня.
– Совсем не обязательно. Он сейчас в шоке. Вероятнее всего, он просто зол...
– Определенно.
– И обижен. Ему больно не только от того, что он потерял тебя. Потеряв тебя, он потерял Эмму. А теперь он нашел тебя и узнал, что ты скрывала от него существование ребенка.
Бэт нервно теребила юбку. Длинный локон выскользнул из уложенных волос, но Бэт не замечала этого. Чарльз приподнял прядь и осторожно поправил ее.
– Ты не ответила на мой вопрос, Бэт. Ты все еще любишь Майкла Шогнесси?
Бэт знала, что ее ответ причинит боль этому доброму, мягкому человеку, но она решила покончить с ложью и увертками.