– Я тоже не нахожу, синьорина. Но ведь Венеция и я – друг от друга неотделимы. Это мой город, моя родина. Церкви… бульвары… мосты; они для меня что-то большее, чем просто архитектурные сооружения.
– Собор Сан-Марко производит сильное впечатление, – неловко добавила Санча, поглаживая ладонью обложку блокнота.
– Да, сильное впечатление, – согласился граф сухо, допивая вино. – Он и построен был именно с этой целью. Однако я лично предпочитаю, так сказать, менее… посещаемые туристами кварталы.
Санча молча выслушала. На ум не приходила ни одна подходящая реплика. Хотя она прожила в Венеции уже шесть месяцев, ей фактически не пришлось увидеть малоизвестные городские районы. Всю неделю она трудилась, а в выходные дни ее брали под свою опеку дядя и тетя, очевидно, полагавшие, что их долг – всячески развлекать племянницу. Своих детей у них не было, и поэтому они всеми силами старались показать Санче, насколько им приятно ее общество. В результате ей редко представлялась возможность одной побродить по городу.
– Скажите, синьорина, как давно вы уже в Венеции? – поинтересовался граф, наливая себе вина и испытующе посматривая на Санчу.
– Около пяти месяцев, – быстро ответила она, подумав, что он не только способен приводить ее в замешательство, но и читать ее мысли.
– И, конечно, вы живете у дяди и тети?
– Вовсе нет, – покачала она головой. – Дом моего дяди за городом, и хотя он сам ежедневно ездит в редакцию, мне он посоветовал поселиться в городе вместе с двумя другими девушками, работающими в журнале «Парита». – Санча заправила выбившуюся прядь волос за ухо. – А выходные дни я провожу, разумеется, у дяди с тетей.
– Понимаю, – склонил голову граф. – Вы должны простить мне чрезмерную назойливость, синьорина, но в Италии девушки не пользуются такой свободой, как у вас.
– Вы правы, мы уже достаточно эмансипированы, – согласилась Санча, испытывая неловкость от его иронического взгляда. Торопливо поднявшись, она подошла к высокому окну, выходящему на канал, притворяясь заинтересованной происходящим снаружи. Высокие здания напротив отбрасывали тень на водную гладь канала. За ними виднелись позолоченные купола церквей, расположенных в центральной части города. День клонился к вечеру, тени становились длиннее, и общая картина была чрезвычайно красивой.
Граф щелкнул зажигалкой, и этот звук заставил Санчу обернуться. Он прикуривал новую манильскую сигару, и пламя зажигалки высветило загорелые пальцы. Женственными были у него только ресницы, необыкновенной длины и густоты, и они взлетели вверх, когда взгляды их встретились. Какой-то момент граф и Санча смотрели друг на друга, затем она, задрожав, отвела взор, чувствуя, как его глаза ощупывают ее почти с бесцеремонностью клинициста. Но почему? Что побуждало его к этому?
Звук открываемой двери избавил ее от дальнейших тревог, и, резко повернувшись, она с радостью увидела входившего в комнату Тони и следовавшего за ним Паоло.
Граф, напротив, на их появление реагировал спокойно и равнодушно.
– Вы закончили фотографирование, мистер Брайтуэйт? – спросил он.
– Мне хотелось бы сделать еще несколько снимков в этой комнате, если вы позволите, синьор, – улыбнулся Тони. – А в принципе я закончил. Весьма доволен тем, что удалось заснять.
– Прекрасно! Прекрасно! – выпрямился граф, сильно жестикулируя. – Давайте действуйте! Вы уже выбрали для съемки какие-нибудь конкретные предметы?
– Возможно, вы согласитесь позировать с вашей книгой в руках, – предложил Тони.
Граф глубоко втянул дым манильской сигары.
– Мой дорогой мистер Брайтуэйт, – проговорил он, – поверьте мне, я хорошо понимаю вашу проблему.
Не могу утверждать, что мне по душе сама идея публикации задуманной вами статьи. На этот счет вас, несомненно, просветил ваш главный редактор. Но издатель моей книги… – Граф небрежно махнул рукой. – Дворец в вашем распоряжении, делайте с ним, что хотите, но я… – Он покачал головой. – Я предпочитаю, мистер Брайтуэйт, в нашем сумасшедшем мире оставаться в тени.
Тони с трудом скроил на лице улыбку и многозначительно посмотрел на Санчу.
– Хорошо, синьор, – проговорил он вежливо. – Тогда извините меня, я сейчас же начну.
Через десять минут все было кончено, и граф стал прощаться.
– Для меня встреча с вами была чрезвычайно полезной, – заявил он с очаровательной улыбкой. – Надеюсь, вы оба получили такое же удовольствие, как и я.
Тони постарался не менее вежливо ответить, Санча вполголоса пробормотала слова благодарности.
Затем Паоло проводил их вниз по мраморной лестнице и через просторный зал наружу, где ослепительно сияло южное солнце.
Вступив на катер, Тони потянулся и с облегчением вздохнул.
– Слава Богу, разделались! – воскликнул он радостно, удивив Санчу.
Обычно Тони был довольно сдержанным человеком и редко так открыто проявлял свои чувства.
– В чем дело? – взглянула Санча на него с любопытством. – Удалось получить фотографии?
– О да. У меня масса снимков. Об этом позаботился Паоло, – ответил Тони, закуривая сигарету. Руки у него немного дрожали. – Но было чертовски не по себе внизу, в подземной тюрьме!
– В подземной тюрьме? – изумленно посмотрела на него Санча.
– Именно. Ведь ты слышала о подобных вещах, не так ли?
– Ка… Кажется, да. Но никогда не задумывалась над этим. Но все-таки, в чем дело? Что произошло?
– Ничего особенного, – сказал Тони, как будто несколько успокаиваясь. – Ничего особенного, за исключением того, что этот малый Паоло был против моего посещения подземелья.
– Он что, так и заявил?
– Вовсе нет. Было бы чересчур прямолинейно, но это явствовало из его поведения. Санча, уверяю тебя, слуги, готовые из преданности хозяину убить кого угодно, не выдумка, они действительно существуют. Боже мой, я нисколько не сомневаюсь, что Паоло без всякого сомнения прикончил бы меня, если бы возникла необходимость.
– Но почему?
– Я уже говорил тебе, – вздохнул Тони. – Граф никак не хотел давать интервью. Его буквально принудил издатель книги. Паоло это известно. Представители старинных венецианских семейств – довольно упрямое племя, однако они не привыкли делать что-либо своими руками.
– Тони, ты преувеличиваешь!
– Возможно, – усмехнулся он, приглаживая ладонью волосы. – Тем не менее я был страшно рад, когда мы оттуда ушли. Ну, а как твои дела? С интервью все в порядке?
– В полном, – кивнула Санча, открывая блокнот и показывая исписанные стенографическими символами страницы.
– А он видный мужчина, не правда ли? – пристально взглянул Тони на Санчу.
– Что ты хочешь этим сказать? – прикинулась она непонимающей.
– Ах, Санча, перестань! – сердито заметил Тони. – Не говори мне, что ты не обратила внимания.
– Он… Он мне показался скорее… ну… утомленным, – ответила Санча, тщательно подбирая слова.
Тони прислонился спиной к борту катера.
– Ну что ж, можно, пожалуй, выразиться и так, – согласился он. Затем, улыбнувшись, добавил: – Не совсем подходящий кандидат для такого младенца, как ты?
– Не говори глупости! – покраснела Санча, а Тони вновь усмехнулся и стал смотреть по сторонам. Когда исчезли из виду стены дворца Малатесты, к нему опять вернулось хорошее настроение.
Глава вторая
Редакция журнала «Парита» помещалась в узком переулке, недалеко от Фондако-дей-Тедесчи.