Как я уже говорил, лишние излучатели – или более мощные, чем требуется для данного класса судов, – не увеличивают их быстроходность в спокойном вакууме, однако Ютланд, расположенный почти в самом центре обширной вакуумной аномалии, находился совершенно в иных условиях, чем остальные населённые планеты. Его флот нуждался в таких межзвёздных кораблях, которые бы свободно преодолевали полсотни световых лет аномальной области и могли выдерживать усиленный гравитацией шторм в инсайде хотя бы на расстоянии нескольких астрономических единиц от звезды, чтобы не тратить целую неделю на полёт с досветовой скоростью в окрестностях системы.
– Сперва мы думали, что придётся потратить уйму лишних средств, – рассказывал капитан Ольсен, глядя вместе с нами сквозь прозрачную стену диспетчерской на медленно плывущий мимо эсминец, оснащённый пятью парами вакуумных излучателей, вместо обычных трёх. – Покупать не только корабли, но и дополнительные комплекты излучателей к ним – это весьма накладно, к тому же вызовет лишние и ненужные вопросы. Однако адмирал Шнайдер сразу указал нам на просчёт в наших рассуждениях. Кораблям, предназначенным для обороны планеты, излучатели совсем не нужны, от них не будет никакой пользы. Здесь, в окрестностях Ютланда, не годится обычная тактика ведения сражений, основанная на манёврах с погружением и всплытием. Достаточно противнику нырнуть в апертуру, не говоря об инсайде, и обратно он уже не вернётся. Даже наши корабли, оснащённые дополнительными излучателями, и те не способны провернуть этот номер в такой близости от звезды. Так что в случае нападения основные силы врага будут вынуждены сражаться с нами по правилам четырёхсотлетней давности, в старом добром эйнштейновом пространстве. Они к этому непривычны, а мы... ну, скажем так – готовы. По крайней мере, регулярно проводим учения, разбираем в деталях все давние сражения не с исторической, а с практической точки зрения, изучаем тактические схемы ведения оборонительных боёв, разработанные ещё в XXII – XXIII веках, адаптируя их к нынешнему уровню техники и вооружения.
– И как в старину, – произнесла Элис, – первым этапом сражения будет битва на подступах к системе.
– Совершенно верно, мисс. Тут мы имеем значительное преимущество перед противником. Если случится нападение, то вражеский флот ещё в четырёх десятках астроединиц от планеты будет вынужден перейти на досвет. А на таком расстоянии наши корабли с дополнительными излучателями будут чувствовать себя в вакууме, как рыба в воде. По пути к Ютланду мы неплохо потреплем незваных гостей, а потом уже ими займётся наша Планетарная Оборона. Хотя... – Капитан Ольсен покачал головой. – Всё это выглядит красиво только в теории. Если какая-нибудь из крупных планет обрушится на нас всей своей мощью, то даже преимущества аномалии нам не помогут. Сами по себе мы ещё недостаточно подготовлены для отражения массированной агрессии.
– Да, нам нужен сильный союзник, – сказал я и сам удивился, как легко и непринуждённо у меня вырвалось это «нам».
– Нужен, – согласился Ольсен. – Только где найти такого союзника, который не предал бы нас?..
После двухчасовой прогулки по станции капитан Ольсен почувствовал, что дальнейшая экскурсия нас больше не интересует и нам хочется побыть наедине – то есть, мне с Элис и Линой. Он вдруг вспомнил о каких-то неотложных делах, извинился, что вынужден покинуть нас, и спросил, чем бы мы хотели заняться в его отсутствие. Я откровенно ответил, что отдохнуть. Ольсену хватило одного звонка, чтобы нам выделили каюту в транзитном секторе, недалеко от посадочных терминалов. Причём он не упоминал моего имени, за что я был ему благодарен.
Уединившись в каюте, мы втроём приятно провели два часа, затем не спеша собрались и прошли к терминалам, где уже начиналась посадка на челнок. Как я и ожидал, Лина перед лицом неизбежного расставания всплакнула, но не так чтобы слишком сильно – по-настоящему расплакаться ей помешало присутствие Ольсена, который к тому времени уже разобрался со своими вымышленными делами и пришёл попрощаться с девушками.
Я высушил губами слёзы Лины, крепко поцеловал Элис, затем обнял их обеих и шутливо сказал:
– Ну, милые мои, смотрите. Пока меня нет, не вздумайте завести себе другого парня. Девушку можно, так уж и быть, но только не парня.
– Никого мы не заведём, – пообещала Элис. – Нам хватит и друг дружки... Но будет очень не хватать тебя.
Лишь когда из динамиков прозвучало предупреждение, что посадка заканчивается, девочки, понукаемые мною, побежали к стеклянной двери терминала. Прежде чем скрыться за поворотом коридора, Элис послала мне воздушный поцелуй, а Лина – свою трогательно-невинную улыбку...
Я повернулся к капитану Ольсену и увидел, что он усмехается. Но вовсе не иронично, а добродушно и немного сочувственно.
– На Ютланде, – произнёс он, – есть один социальный институт, который так и остался для меня тайной за семью печатями. Это многожёнство. Не понимаю, как две женщины – а тем более три или четыре – могут ужиться с одним мужем. И как им хватает одного мужа.
В ответ я пожал плечами.
– Ничего не могу вам сказать, коллега. Я вовсе не следую здешним обычаям, просто у меня так сложилось. Надеюсь, сложилось благополучно.
2
По стандартной спецификации, корветы оснащались только одной парой вакуумных излучателей – на носу и киле, а на концах их крыльев монтировались специальные отражатели, обеспечивавшие образование устойчивого энергетического «кокона» вокруг корабля. Но корвет «Орион» имел целых три пары полноценных излучателей – вторая была установлена на месте отражателей, а третья крепилась на сверхпрочных фермах сверху и снизу фюзеляжа, перпендикулярно плоскости крыльев.
Разглядывая свой будущий корабль, когда мы подлетали к нему на шлюпке, я не без некоторой опаски размышлял о том, насколько хорошо сбалансированы дополнительные излучатели – ведь их монтаж производился здесь, в условиях недостаточно продвинутых космических технологий Ютланда. Об эстетическом аспекте модернизации и говорить не приходилось – из-за этих вертикальных надстроек и непропорционально больших цилиндров излучателей на концах крыльев корвет растерял изрядную долю своего изящества.
Словно подслушав мои мысли, Ольсен сказал:
– Теперь нашу птичку не посадишь на планету. Зато в космосе она зверь. Я летаю на «Орионе» уже пятый год, это один из самых быстроходных корветов нашего флота – и в спокойном вакууме, и в штормящем. Безопасное погружение возможно в двух с половиной астроединицах от звезды; правда, поначалу он идёт туговато, но уже в десяти единицах можно смело врубать форсаж. Наша аномалия для него – что масло для ножа.
После старта все девять кораблей бригады с запущенными на полную мощность термоядерными двигателями легли на расчётный курс и на досветовой скорости стали удаляться от звезды. В ближайшие пять часов ничего интересного не предвиделось, поэтому я покинул мостик, куда меня перед отлётом любезно пригласил Ольсен, и отправился отдыхать в свою каюту. Не в капитанскую, конечно, я пока что не был командиром «Ориона», а всего лишь пассажиром. Хорошо ещё, что моя временная каюта оказалась довольно просторной и одноместной – эту привилегию мне предоставили не из-за отца, а в силу моего звания.
А так корвет был забит пассажирами под завязку. Помимо собственной команды, он вёз ещё три экипажа – для двух новых фрегатов и крейсера.