Корабли нашей бригады прикрывали их уход, мы должны были отчалить в последнюю очередь. Но к Ютланду мы всё равно прибудем раньше – благодаря дополнительным излучателям, нам не потребуется много времени и сил на прохождение аномалии. Я подумал, что было бы вообще здорово, если бы мой «Орион» прилетел самым первым. Этим бы я показал отцу, что из меня получился неплохой командир, а кроме того, мне хотелось поскорее вернуться домой, к Элис и Лине.
Домой... Это простое, обыденное слово как громом поразило меня. За прошедший месяц я уже привык к фамилии Шнайдер – в конце концов, так меня звали от рождения. Я свободно оперировал понятиями «мы» и «наш» – вкладывая в них свою принадлежность к команде, к флоту, где я служил. Но теперь я подумал о Ютланде как о доме. Я ещё плохо знал эту планету, чтобы её полюбить. Кое-что в ней мне решительно не нравилось – в частности, что ею руководит не избранное народом правительство, а диктатор, обладающий неограниченной властью. То обстоятельство, что этим диктатором является мой отец, лишь усугубляло ситуацию... И тем не менее, я назвал Ютланд домом. Я начинал считать его своей страной. Нет, не новой родиной – до этого было ещё далеко, но местом, о котором я мог бы сказать: «Здесь я живу, это мой дом». И если шесть недель назад я согласился поступить на службу только потому, что не мыслил себя без космических полётов, то теперь я всей душой переживал за Ютланд и готов был сражаться за него...
Поглощённый своими мыслями, я пропустил момент, когда в рубку вошёл главный корабельный старшина Маковский – единственный эриданец в моей команде. К действительности я вернулся, когда он щёлкнул каблуками, отдал мне честь и рявкнул:
– Капитан, сэр!
– Да, шеф? – вздрогнув от неожиданности, спросил я. – Что случилось?
– Думаю, это важно, сэр, – ответил старшина, протягивая мне самый обычный с виду внутрикорабельный коммуникатор. – В бортовой сети он не зарегистрирован.
– Вот как? – Я повертел коммуникатор в руках. – Где вы его нашли?
– В трубопроводе мусоросжигателя на третьей палубе. Забарахлила пневматика, труба забилась в изгибе, и техникам пришлось очищать её вручную. Среди разного мусора нашли и этот комм.
Я нажал кнопку включения. На экране высветилось: «Сеть не найдена». В груди у меня защемило от тревожного предчувствия.
Кивком отпустив старшину, я подошёл к офицеру связи, который одновременно представлял на корабле и военную службу безопасности.
– Лейтенант Уинтерс, это в вашей компетенции. Проверьте, что с коммом.
Связист-«эсбешник» взял коммуникатор, отключил его и снова включил. Повторив эту процедуру несколько раз, он нахмурился.
– Странно. Нет положенной паузы для поиска сети. Сразу выдаётся сообщение, что она не найдена. Это смахивает на маскировку... Так, сейчас проверим.
Уинтерс достал из кармана набор своих инструментов и ловко вскрыл корпус устройства. С минуту он рассматривал электронную начинку, затем поднял на меня испуганный взгляд.
– Сэр, это не внутренний коммуникатор. Это... это мощный узконаправленный передатчик с автоматической фокусировкой луча. Его сигнал достаточно сильный, чтобы пройти и сквозь обшивку корабля, и сквозь силовое поле.
Я похолодел от ужаса.
– Вы уверены?
– Да, капитан. Не ошибусь, если скажу, что это шпионское устройство.
Лейтком Купер за моей спиной тихо выругался. А навигатор Дэвис потрясённо произнесла:
– На нашем корабле предатель?!
– Боюсь, уже не на нашем корабле, – мрачно ответил я. Я не нуждался ни в каком расследовании, чтобы вычислить шпиона. Его имя мне подсказала интуиция, основанная на антипатии. – Лейтенант Уинтерс, вы можете установить, когда пользовались передатчиком?
– Постараюсь, сэр. Я подключусь к чипу памяти и, может быть, даже вытяну оттуда содержимое последнего трафика.
– Занимайтесь, – кивнул я.
Чтобы не отвлекать Уинтерса от работы, я сам вызвал контр-адмирала Сантьяго по отдельному каналу связи, доложил ему о нашей находке и высказал предположение, что обладателем передатчика был Гарсия, который воспользовался им для связи с сообщниками на лайнере, а затем выбросил его в мусоросжигатель, будучи уверенным, что замёл все следы. Заметно побледневший Сантьяго собирался было что-то уточнить в моём рассказе, но в этот момент вмешался Уинтерс:
– Капитан, я вытянул текст отправленного сообщения! «Звезда Аруна, SL 20458914». А другой передатчик, с борта лайнера, подтвердил его получение. Это катастрофа, сэр!
Контр-адмирал услышал слова Уинтерса и разразился проклятиями. Я же ругался мысленно, кроя на чём свет стоит и шпиона-Гарсию, и отца, который совершил величайшую глупость, отправив это ничтожество на такое ответственное задание, и адмирала Фаулера, решившего предать своих союзников... Хотя нет, тут же сообразил я, Фаулер здесь ни при чём. Он и так знал, где находится Ютланд, ему ни к чему эта информация. Значит, Гарсия затеял собственную игру, и наверняка в этом замешаны другие мятежники с «Марианны» – если не все, то некоторые. Или, может, я действительно спешу с выводами, обвиняя Гарсию в предательстве?.. Но всё та же интуиция подсказывала мне, что я прав.
– Сэр, – обратился я к Сантьяго. – Мы должны перехватить лайнер.
– Да, должны, – согласился контр-адмирал. – Мы, конечно, обгоним его... Вот только мы не знаем, куда он летит. Вся эта секретность...
– Я имею в виду трек, сэр. Лайнер ушёл почти час назад, но его трек должен ещё сохраниться.
Сантьяго обречённо покачал своей седой головой. Он выглядел растерянным и подавленным. По всему было видно, что случившееся повергло его в шоковое состояние. Старый и верный соратник отца в этой критической ситуации оказался явно не на высоте. Сейчас он, похоже, уже представлял, как будет докладывать о провале своему верховному главнокомандующему.
– Безнадёжно, капитан. Беглецу достаточно было нырнуть глубже тридцать шестой степени, чтобы избавиться от следа. Или пройти вблизи одной из звёзд.
– Всё это так, – сказал я. – Но только в том случае, если лётная команда лайнера состоит из предателей. Я считаю, что это маловероятно. Думаю, у них, как и у нас, действовал одиночка. Короче, попробовать стоит. Вы разрешаете, контр-адмирал?
– Хорошо, капитан, действуйте, – вяло согласился Сантьяго. – Попытка не пытка. Удачи вам.
– Спасибо, сэр. «Орион» связь закончил.
6
Когда экран с изображением контр-адмирала погас, я поглядел на своих подчинённых. Все они уже заняли свои места, готовые выполнять мои команды. Первый пилот Купер, сидевший за пультом штурмана, доложил:
– Все ходовые системы готовы к старту, капитан. Реакторный отсек оповещён и докладывает о своей готовности.
– Запустить привод в холостом режиме, – распорядился я.
– Привод запущен, сэр!
– Оператор – экстренное погружение.
– Есть экстренное погружение! – ответила лейтенант Прайс.
В принципе, особой необходимости в экстренном погружении не было. Мы отставали от лайнера на целый час, и минута в ту или другую сторону ситуации не меняла. Однако я опасался, что контр-адмирал Сантьяго вот-вот выйдет из умственного ступора, сообразит, что поручил такое сложное задание наименее опытному из своих капитанов, и заменит «Орион» другим кораблём.
Мы ухнули в вакуум, прошили насквозь апертуру и очутились в инсайде. Прайс тут же приостановила погружение.
– Продолжать, капитан?
– Да, но очень медленно. Следить за состоянием вакуума.
– Слушаюсь.
На глубине десяти в тридцатой навигатор Дэвис сообщила:
– Обнаружен слабый трек! Считаю курс.