А ты так беззаботно позволила себе расслабиться! Так беспечно отдалась ему. «Чем потерять себя, лучше любить и раствориться в этом чувстве», напевала она про себя. Кто бы ни сочинил эти строки, он явно был не в себе. Затмить всех прежних женщин в его жизни – разве она в состоянии это сделать? Да это же смешно. Она попросту запуталась в собственной паутине. Что же ей теперь делать?
Глава 6
После завтрака, который они поглотили с жадностью, они взялись за руки с намерением продолжить свои поиски и вышли на улицу. Кил обнял Жюстину, и она улыбнулась ему в ответ.
– Ты все еще собираешься уйти в море с рыбаками?
– Нет, теперь у меня наметились более заманчивые перспективы, – ответил он, чмокнув ее в нос, после чего посадил на скамейку у отеля и сам примостился рядом.
– По-моему, нам надо было выяснить, где находится Дэвид, – шутливо напомнила она.
– Мы это выясним позже, это от нас не уйдет.
– А когда позже?
– Тогда, когда это действительно понадобится. – И он запечатлел поцелуй на ее губах. Как же было приятно расслабиться в его руках!
С трудом оторвавшись друг от друга, они направились в ресторан, где досыта наелись поджаренным мясом. Кил откинулся на своем стуле, не отрывая от нее глаз. Господи, как хорошо! – вздохнула Жюстина. Кругом покой и тишина, солнце и ясное небо.
– А у тебя веснушки, знаешь? – вдруг ни с того ни с сего произнес Кил.
Она наморщила нос, стараясь хоть как-то их скрыть.
– Да, я их просто ненавижу. Стоит только солнцу появиться, а они уже тут как тут.
– О, они столь же прекрасны, как все в тебе!
– Ну так уж и все? – поинтересовалась Жюстина.
– Ну, почти все, – сказал он, переведя взгляд на ее загипсованную руку. – А теперь я предлагаю продолжить наши поиски.
До полудня они бродили по городку, заглядывая в различные магазинчики и примеряя какие-то дурацкие шапочки, отчего с Жюстиной постоянно случались приступы хохота.
Нахлобучив на себя одну из них, Кил заявил, что покупает ее.
– Она защитит от холода мои уши, когда я буду в плавании, – смеялся он.
– А что подумает о тебе твой экипаж? – захлебывалась от смеха Жюстина.
– А мне дела нет до того, что подумает мой экипаж!
Не найдясь с ответом, она представила себе эту шапочку на его голове во время шторма и хихикнула.
Обнявшись, они пошли вниз по площади. Раньше их план состоял в том, чтобы заглядывать в любой бар, куда мог бы, по их мнению, зайти Дэвид. Теперь же они бездумно останавливались перед каждым крохотным магазинчиком, попадавшимся на пути. Кил непременно желал купить для Медли какую-то необычайную скатерть, а Жюстина охотилась за какими-то особыми кружевами, продававшимися только тут. Наконец они вышли на площадь. Оба к этому времени изнемогали от жажды, а Жюстина к тому же натерла ногу. Радость ее омрачалась мыслью о том, что все это скоро кончится. И все же ей не о чем жалеть. Такого мужчину, как Кил, ей никогда больше не найти, это уж точно. Такой встречается раз в жизни. «За все в жизни надо платить», – говаривала тетя Маргарет, и она была права. Конечно же, права, и Жюстина расплатится за все. Но если они найдут Дэвида, в их распоряжении будет еще целый день, а там…
Пререкаясь по поводу того, кто виноват, что они пришли сюда так поздно, они вошли в попавшийся им на глаза бар.
– Ты же сам захотел пи-и-ить… Боже мой, там Дэвид! – воскликнула Жюстина, увидев белокурого мужчину, облокотившегося на край стойки. Она радостно ринулась к нему, но он, к огромному ее удивлению, вдруг спокойно произнес:
– Я был уверен, что ты передумаешь.
В полном замешательстве Жюстина только и могла вымолвить:
– Что?
Не замечая ее состояния, он подался вперед, раскинув руки.
Внезапно заметив гипс на ее запястье, он воскликнул:
– Великий Боже, что еще с тобой приключилось?
– Я, по всей вероятности, разбила твою машину, – произнесла она будто в забытьи.
– Что? Мою машину? – воскликнул он в ужасе. – В каком же она состоянии?
Да плевать он хотел на твою руку, крошка, больно ты ему далась!
– Дэвид! – вскричала она в отчаянии. – Ты бы мог хоть на минуту подумать обо мне! Ну хоть чуточку я значу в твоей жизни больше, чем твоя дурацкая машина?
На лице Дэвида появилась гримаса, которую при всем желании нельзя было назвать обеспокоенностью за ее жизнь, и он спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, – рассмеялась Жюстина. – Отделалась переломом руки и сотрясением мозга. Благодарю за заботу. – Она запечатлела легкий поцелуй на его щеке. Ничто его не изменит, на чужие невзгоды ему наплевать, его волнует только собственное благополучие. – Тебя даже нисколько не удивило наше появление…
Тут в разговор вступил Кил:
– Может, вам лучше поговорить наедине?
Жюстину обдало холодом от его насмешливого тона. Она в замешательстве посмотрела на него.
– Интересно, какого дьявола ты здесь делаешь? – в изумлении выдавил из себя Дэвид.
– Да за тобой охочусь.
– Господи, зачем? – Тут ему пришло в голову собственное объяснение, и он воскликнул: – Ах да, Катя! Я и забыл. Слушай, Кил, кончай крылить над ней, займись своими делами, право слово, у тебя их и так немало.
– Я бы с большим удовольствием последовал твоему совету, друг мой милый, если бы твои похождения не отражались на моей жизни. И здесь я сейчас нахожусь отнюдь не из-за Кати, уж поверь, мне нужны только чертежи. И как только они окажутся в моих руках, я немедленно отсюда уеду.
– Чертежи? Какие чертежи?
– Ну, те бумаги, которые ты взял со стола Джона. Бумаги, которые надо представить фирме «Челлинджер» не позже понедельника.
– Боже мой, но у меня их нет!
– Они должны быть у тебя, они ведь лежали на столе Джона, когда ты так внезапно туда ворвался. А когда ты исчез, с тобой вместе исчезли и бумаги.
– Ну ладно, я их захватил с собой, но не специально же! – Туг он повернулся всем корпусом к Жюстине. – Почему ты не отдала им эти бумаги. Господи помилуй!
– Я?! – в полном изумлении вскричала она. – Я-то каким боком имею к этому отношение?
Не веря своим ушам, Дэвид взорвался:
– Но я же передал их тебе!
– Мне?!
– Жюстина, – внезапно успокоившись, произнес Дэвид, – соберись, я ведь все чертежи передал тебе. Ну, помнишь, ты захотела сопровождать меня в аэропорт, села в мою машину, а там я тебе сказал, что случайно прихватил кое-какие бумаги нашей фирмы, а ты сказала, что для сохранности оставишь их у себя.
Она в изумлении уставилась на Дэвида. Взглянуть на Кила у нее недоставало сил. Она и так прекрасно чувствовала, что он ощущает в эту минуту, – его молчание было красноречивее слов. – И что же я с ними сделала? – прошептала она.
– О Господи, откуда же мне знать. – Дэвид взъерошил свою шевелюру. Я же тебе объяснил, как эти бумаги необходимы Джону. Ты вроде все поняла и унесла их.
Жюстина пыталась найти в памяти хоть какие-то отголоски того, что вот только что рассказал ее кузен, но так и не смогла.
– Ну же, Жюстина, прошло всего несколько дней, ну должна же ты хоть что-нибудь вспомнить, это ведь так просто! Бумаги слишком важны, хватит строить из себя дурочку!
– Да я ничего не строю, поверь мне!
– Ну конечно, я уж вижу, чистый ягненок!
В их разговор наконец вмешался Кил.
– Она действительно ничего не помнит, иначе зачем бы нам было ехать сюда?
– Да заткнись ты. Кил! Не совсем же она выжила из ума, чтобы ничего не помнить. Ну же, девочка, – успокаивающим тоном обратился он к Жюстине, – я передал тебе чертежи…
– Дэвид, она действительно потеряла память в результате дорожной аварии. И ничего не помнит из того, что с ней случилось после.