Ванесса буквально обезумела от миллиона дел, свалившихся на нее, и когда стала натягивать на себя платье, то обнаружила, что оно на нее не лезет. Оказалось, что это не то платье, которое она выбрала и повесила в шкаф. То было простое и пристойное, подходящее для леди викторианской эпохи. А это – сплошь малиновые атласные оборочки с черным кантом. Вырез был настолько открытый, что у Ванессы глаза полезли на лоб, а в талии платье так ее стянуло, что стало трудно дышать. Другого платья нигде не было, а когда она в глубине шкафа нашла коробку с черными чулками и темно-красными подвязками, то поняла, в чем дело.
На крышке коробки четким, аккуратным почерком было написано следующее:
«Уверен, что платье ты узнала. В таком изображена Мэг на дагерротипе из театральной программки, найденной в папках судьи. Мне пришлось самому домыслить, какого оно цвета, но портниха уверяет, что все остальное полностью соответствует оригиналу».
Подпись отсутствовала, да она была и не нужна, однако внизу Ванесса увидела небрежную приписку: «Ты осмелишься надеть его?»
Словно ее можно было раззадорить таким детским вызовом! Даже девочкой Ванесса никогда не рисковала, тщательно взвешивая все возможные последствия.
Но иногда сделать выбор бывает не так-то просто. Ванесса вспомнила распоряжение Бенедикта о том, что с тех, кто явится на бал без костюма, причитается фант. Она заподозрила, что фант, который он с нее потребует, может быть еще хуже, чем этот дурацкий костюм.
Ванесса едва не решилась пойти на попятный, когда увидела в зеркале результат своей борьбы с крючками на жестком от подложенных косточек корсете – она была похожа на песочные часы. Бедра пышно выделялись, а затянутая до предела талия казалась не правдоподобно тонкой. Грудь едва не вываливалась из низкого выреза лифа. На фоне черного атласа кожа ее выглядела мраморно-белой. А когда Ванесса натянула черные чулки с темно-красными подвязками на середине бедра, то эффект оказался весьма эротичным.
«Вы понятия не имеете, что волнует мужчину» – это слова Бенедикта. Теперь Ванесса поняла его. Ее бросило в жар при мысли, что Бенедикт лично выбирал этот освященный веками предмет женской пытки и мужского возбуждения. Не говоря уже о практичности, нижнее белье было откровенно неприличным.
Возможно, Мэг и не была такой уж невинной жертвой настойчивых приставаний мужчин, подумала Ванесса, надевая платье. К счастью, портниха догадалась вшить молнию сбоку, так что материя легко скользнула вниз по сдавленному корсетом телу. Но и в платье Ванесса не могла забыть, что надето под ним. От каждого вдоха изогнутые косточки корсета впивались ей в живот, а пышная грудь, выпирающая из глубокого выреза, постоянно лезла в глаза, стоило ей глянуть вниз.
Этот наряд распутной женщины не давал ей возможности нагнуться и рассмотреть черные полуботинки на шнуровке – приходилось вытягивать шею. Было странно и немного смешно щеголять в наряде безнравственной особы. Ванессу охватила нервная дрожь, пока она расчесывала волосы и накладывала макияж.
Когда она наконец собралась с духом и вышла из комнаты, то ее поразило количество уже прибывшего народа. Бал официально еще не начался, но никто не хотел пропустить хоть минуту развлечения, и поэтому люди пришли пораньше, якобы помочь. Правда, все быстро поняли, что лучшая помощь – это создать атмосферу праздника.
Ванесса удостоверилась, что женщины из школьного родительского комитета полностью взяли в свои руки заботу об угощении, а их мужья – о баре. Она присоединилась к людскому потоку, где было полно знакомых и друзей, со смехом разглядывающих костюмы друг друга. Все шло так, как задумал Бенедикт.
Ночь была ясная и теплая.
Люди стали покидать переполненный дом и гараж, где установили помост для оркестра, и располагались в освещенном фонарями дворе. Неразбериха, царящая вокруг, была на руку Ванессе, которой не хотелось привлекать к себе внимание. В течение часа, пока не сгустилась тьма, она прогуливалась с некоторой опаской, лишь один раз наткнувшись на Дейна, угощавшего пуншем хихикающую пастушку под апельсиновым деревом в кадке. Его зеленые бриджи и белая рубашка с жабо были в преднамеренном беспорядке, так как он изображал Дон Жуана, о чем, подмигнув, и сообщил Ванессе. В свою очередь он плотоядно уставился на ее почти обнаженную грудь.
Чуть позже она увидела Лейси, нарядившуюся экстравагантной английской королевой Елизаветой I. Под раскидистыми вязами у стойки бара ее окружал сонм «придворных». Одним из них был Бенедикт в черно-белом костюме пуританина. Ванесса со злостью подумала, что в этом наряде он явно не на месте рядом с пышно разодетой рыжей королевой.
Спустя еще какое-то время Ванесса наблюдала танцы в гараже. Она поджидала Ричарда, который пошел за пуншем. Вдруг сзади вокруг ее тонкой талии обвилась рука и прижала к поджарому крепкому телу.
– Привет, Мэг.
На долю секунды Ванесса прильнула к нему.
– Бенедикт!
Он не двигался, а она не поворачивалась. Ей хотелось сохранить это краткое мгновение удивительной близости.
– Ты неуловима; – упрекнул он, – но незаметной тебя в этом платье никак не назовешь.
Она вскинула голову, чуть не ударив его в подбородок.
– Кто же в этом виноват? Я не хотела его надевать!
– Но надела. – Его рука крепче прижала ее.
– Я… у меня не было выбора.
– Выбор есть всегда, Мэг. То, от чего мы отказываемся, часто выдает нас. Потанцуем?
Он повернул ее лицом к себе и посмотрел, но не на грудь, а на ярко накрашенные губы. Он целовал ее своим взглядом. Даже сквозь стекла очков она ощущала силу этого взгляда. Бенедикт распушил ей волосы и снова спросил:
– Потанцуем, Мэг?
– Я жду Ричарда, – произнесла она. Ей не хватало воздуха – наверное, из-за этого проклятого корсета. – Он пошел за пуншем…
Бенедикт глянул поверх ее головы.
– Он беседует с Лейси. Пусть там и остается. К тому же он не в маскарадном костюме. – Сняв высокую шляпу с пряжкой, Бенедикт небрежно отшвырнул ее в сторону. Коротко подстриженные темные волосы очень подходили к строгому одеянию.
– У него не было на это времени: он пробыл десять дней в Мельбурне и только что вернулся. Приехал прямо из аэропорта.
– Он нарушил правила. – Объяснения Ванессы не произвели на Бенедикта никакого впечатления, и он торжествующе произнес:
– За это придется отдать кое-что ценное. Ты можешь стать его фантом, Мэг. – И начал медленно покачиваться в танце, обнимая ее.
– Я никогда не думала, что пуритане настолько легкомысленны, что позволяют себе танцевать, – нетвердым голосом заметила Ванесса, интуитивно подстраиваясь к ритму движений Бенедикта.
– О, наша грешная плоть так же подвержена соблазну, как у других смертных. Просто мы потом чувствуем себя более виноватыми. – Он обхватил обеими руками ее талию. Их тела слегка соприкасались, и он дотрагивался плотными черными бриджами до ее атласной юбки.
– Боюсь, что мне ничего не известно о соблазнах, – надменно ответила Ванесса. Он скривился.
– Какой дурак так неудачно сделал тебе комплимент? Истинный соблазн состоит не в том, что о нем знаешь, а в том, что ты сама им являешься… – Его глаза не отрывались от вызывающего выреза ее платья. Ноздри у Бенедикта раздулись, он вдыхал запах теплого тела Ванессы, запах, который до сих пор присутствовал в его постели. – Просто будь самой собой – этого достаточно, чтобы обольстить меня.
– Вы хотите сказать, чтобы я стала Мэг. – В этом платье она не может быть сама собой.