Сейчас я с радостью обнял бы ее на прощание, но она была в палатке, ухаживала за мужем, и нам с Рэнди, почти без пищи, имея в запасе мало времени, пришло время уходить, и уходить немедленно. В рывке к поверхности каждая минута была дорога.
Неутомимый Сэм исследовал пристанище инопланетян, обнаружил отверстие в великолепном, украшенном кристаллами куполе пещеры и сбросил нам трос. Меня окружали чудеса, но я так устал, что чуть не заснул, пока Сэм тащил нас вверх. Это было какое-то сюрреалистическое зрелище, не поддающееся описанию.
Я помню мало подробностей о следующих нескольких днях. Сэм тащил нас по коридорам, трубам, через отдушины и пещеры. Время от времени он останавливался, столкнувшись с какой-нибудь проблемой, и Рэнди ухитрялась заставить себя решать ее.
Однажды мы наткнулись на стену метровой толщины, в которой образовалась трещина, достаточная для выхода газа. Сэм с помощью акустического радара обнаружил за стеной большую пещеру, так что необходимо было проделать себе путь. Несмотря на все свои таланты, Сэм не умел обращаться с молотком. Эта информация предназначена разработчикам роботов для пещерных экспедиций.
Мы с Рэнди, меняясь каждые пять минут, три бесконечно долгих часа долбили стену, прежде чем в приступе истерической энергии я не пробил ее насквозь. Мы слишком устали, чтобы радоваться, - просто уцепились за трос, который тащил Сэм, и постарались не заснуть и не умереть, пока он волок нас через новые пещеры и новые трещины.
Пробираясь через череду усеянных кристаллами пещер, мы нашли еще один брошенный скальный крюк. Рэнди решила, что он отличается от виденного нами прежде, и приказала Сэму вытащить его и положить в мешок для образцов, который нес робот - как самый стойкий из нас.
Я упоминаю об этом потому, что смерть была близка, и мы знали это, но еще могли думать о будущем. Все умирают, думал я, так что каждый человек рожден для какой-то цели. Единственное, что имеет значение в конце, - это ответ на вопрос: зачем? Сохранив крюк, мы добавили еще несколько слов к этому ответу.
Это наверняка была наша последняя «ночь» в палатке. Думаю, от нас ужасно пахло, но я уже ничего не чувствую, так что не могу точно сказать. Мы шли без остановки тридцать семь часов. Сэм говорит, что до поверхности осталось три километра, но пещеры идут параллельно поверхности и никак не поднимаются.
Теоретически катализатор должен был уже закончиться, но мы еще дышим.
После очередного землетрясения я попал в ловушку.
Рэнди ползла впереди. Ей как-то удалось отодвинуться в сторону и пропустить Сэма, чтобы он помог мне. Сэм отколол куски клатрата вокруг моего шлема, что позволило мне разогнуть шею.
После этого началось новое движение, на этот раз обширное, но медленное, и сквозь шлем я ясно слышал стон раздираемой оболочки Миранды - голову мне снова зажало между стенками трещины. Я видел, как с каждым тошнотворным толчком трещина впереди меня смыкается все больше, хотя давление в том месте, где я стоял, немного ослабло. Но коридор! Если он замкнется, пока Рэнди еще на этой стороне, мы погибли.
- Иди! - велел я Рэнди. - Теперь все зависит от тебя. - Как будто раньше это было не так. Меня снова оттеснило вбок и назад очередной сейсмической волной. Лед трескался с резким звуком.
Сэм повернулся боком к стене, прижавшись своим хрупким содержимым к миллиону тонн породы. Рэнди исчезла впереди.
- Я люблю тебя, - сказала она. - Я сделаю это.
- Я знаю, что сделаешь. Эй, мы женаты, хорошо?
- Вот так просто?
- Я пользуюсь правом человека, находящегося в отчаянном положении.
- Хорошо. Женаты. Двое детей. Идет?
- Идет.
- Я люблю тебя.
Сэм треснул под давлением, и его электронные потроха рассыпались по полу. Я ничего не видел из-за его корпуса.
- Сэм? - позвал я. Бесполезно.
- Рэнди? Никакого ответа.
Непонятно почему, но я больше не ощущал давления.
Я слишком сильно боялся за Рэнди, слишком сильно устал, чтобы бояться смерти, и я погрузился в дрему.
Когда я очнулся, то почувствовал, что в шлеме скопился углекислый газ. Было совершенно темно - система костюма отключила фонарь, чтобы сберечь бесполезные ватты. Я еле мог пошевелиться и решил перекатиться на спину, думая, что так будет легче дышать, смутно сознавая, что лишнее давление на легкие мешает мне. К своему удивлению, я смог перевернуться.
В кромешной тьме наверху появилась звезда. Всего на мгновение - затем я моргнул, и звезда исчезла.
Я несколько минут вглядывался в эту тьму, не осмеливаясь поверить в увиденное, а потом увидел еще одну. Да, на самом деле звезда.
Это могло значить лишь одно: надо мной образовалась трещина, выходящая на поверхность, очень узкая или очень глубокая, но открытая, и время от времени над ней проплывали звезды. Вскарабкаться было невозможно, но я подумал, что если фотоны попадают сюда, то и отсюда они могут выходить.
Весь дрожа, я заговорил, едва шевеля языком:
- Уран, Уран, говорит Войчич Бубка. Я нахожусь на дне трещины на поверхности Миранды. Помогите. Уран, Уран…
Что-то омывало мне лицо, разбудив меня. Воздух и влага.
Открыв глаза, я увидел, что к щитку моего шлема припаяна трубка, которая сверлит дыры для нескольких трубок поменьше. Одна из них пыталась добраться до моего рта. Я открыл рот, чтобы помочь ей, и сглотнул нечто теплое и сладкое.
- Спасибо, - прокаркал я, не выпуская трубки.
- Не за что, - ответил молодой женский голос, в котором звучало облегчение, подобное тому, что чувствовал я.
- Моя жена в этом коридоре, где-то в той стороне, куда направлена моя голова. Вы можете доставить ей такую же трубку?
Пауза.
- Ваша жена?
- Миранда Лотати, - выговорил я. - Она была со мной. Пыталась добраться до поверхности. Пошла туда.
Снова пауза.
- Мы постараемся, Войчич. Видит Бог, мы постараемся.
Через несколько минут уменьшенная копия Сэма приземлилась мне на грудь и, таща за собой трос, поползла мимо обломков робота в ту сторону, где исчезла Рэнди. Казалось, что трос полз мимо меня целую вечность. Я вспомнил прочитанное где-то: хотя объект, попадающий на горизонт событий черной дыры, неизбежно устремляется к ее центру, для наблюдателя из нашей вселенной это путешествие длится вечно.
Большинство людей при мысли о спасателях представляют себе землеройную машину; этакий огромный агрегат с поршнями, балансирами и стальными когтями, вгрызающийся в клатратную расщелину, как муравьед в поисках муравьев. Но уверяю вас, когда лежишь прямо под этой штукой, она выглядит гораздо более впечатляюще.
Я уже находился в госпитале, на корабле, когда они нашли Рэнди, в одиннадцати километрах от меня, в трещине, которая все сужалась, и сужалась, и сужалась.
В конце Рэнди сломала себе кости, протискиваясь вперед. Таз, обе ключицы, оставшаяся щиколотка.
Щиколотка заставила ее остановиться - когда Рэнди рухнула на землю, у нее не осталось возможности ползти дальше по этой роковой трещине.
И она лежала там, минута за минутой, несмотря ни на что, стремясь продержаться как можно дольше.
И, несмотря ни на что, она выжила.
Они ввели в костюм трубки через пустой ботинок и нашлепку на культе, потому что левая нога замерзла, как камень. Они сказали мне не сразу - только после того, как убедились, что она жива.
Когда спасатели нашли Кэти и Нихила, Кэти спокойно присматривала за своим парализованным мужем, но как только она убедилась, что он в руках профессионалов, она ввела себе успокоительное и начала кричать, пока не потеряла сознание. Несколько недель с ней невозможно было разговаривать. Но теперь она поправилась и вспоминает об этом со смехом.