Мухтар резко мотнул головой, отчего его бородка весело взбрыкнула, повернулся и резвым галопом поскакал в сторону села. Комаров проводил его долгим взглядом и успокоился только тогда, когда пыль, поднятая напарником, немного улеглась. До прибытия машины было время, и Костя решил пока выстроить в голове логическую цепочку событий.
– Итак, если погибший – Пенкин, то его подруга, должно
быть, Савская. Это уже хорошо. Хотя и плохо. Савская – дама не дружащая с логикой и здравым смыслом. Для того, чтобы создать себе рекламу, она способна на все. Даже на признание себя виновной в убийстве. Но способна ли она на убийство?
Кто же ее знает! Чужая душа – потемки.
Костя вспомнил, сколько драгоценного времени отняла у него в прошлый раз Савская. Чтобы подогреть к себе интерес односельчан и самого участкового, она призналась в несовершенном убийстве и два дня сидела в КПЗ, распевая песни из репертуара уголовников и раскорябывая себе ссадины, якобы, полученные при допросе. Вполне возможно, что и сейчас она взялась за старое.
А с другой стороны, в прошлый раз Савская сама прибежала к Комарову и попросилась посидеть в обезьяннике, хотя улик против нее не было. А теперь не приходит, хотя улики есть. То есть поведение ее идет по другой схеме. Ладно. Сейчас это вопрос решить невозможно. Сразу после прибытия машины надо идти к ней.
Комаров поморщился. Каждая встреча с Савской и ее вздорной собачкой стоила ему солидных пробоин в ауре. Почти всегда эти встречи заканчивались мучительной головной болью, неприятным кислым привкусом во рту и нежеланием видеть всех особ женского пола, кроме одной. Он вспомнил о Василисе. Почти неделю не видел Костя эту тоненькую, но сильную девочку, в которой самым удивительным образом сочетались детскость и взрослая обстоятельность, наивность и ответственность за все, чему посчастливилось находиться в поле ее влияния.
Приятные думы грубо нарушил вполне приземленный и реальный вой сирены милицейского УАЗика. Костя прищурился от солнца: по дороге стрелой мчался Мухтар. За ним, вульгарно виляя задом на кочках, медленно ползла машина. Вот она притормозила около Комарова – из нее вышел Ведерко и молоденький сержант-водитель. Громко хлопнув дверцей, спрыгнула крепкая, словно столько что сбитая высокоскоростным миксером девушка. Она подбежала к Комарову:
– Как ты? – спросила девушка Костю, заглядывая ему прямо в глаза, – тебе не было страшно одному? Я быстро приехала?
Это была Калерия Белокурова, медсестра из ФАПа. Калерия совершенно не подходила под стандарт типичной старой девы. Нетипичность ее состояла в том, что она публично не страдала от своей жизненной неустроенности и до сих пор не была обделена вниманием сильной половины мира сего. Калерия была действительно хороша собой – светлую длинную косу трудно было обхватить одной рукой, плоский живот, высокая грудь и сильные ноги просто кричали о нерастраченной, находящейся в самом расцвете женской силе. Как только девушке исполнилось восемнадцать, около ее дома выстроились колонны сватов, но Калерия мягко и деликатно выпроваживала делегатов. Она не хотела идти замуж без любви.
Ждать пришлось долго. Уже дети ее одноклассниц и подруг пошли в школу. А ОН все не появлялся. ОН, который осмелился бы прижать сильным, не терпящими возражений руками девушку к своей груди, а потом мягко, но властно взять в руки мощное сердце Калерии и легонько сжать его так, чтобы оно тихо екнуло и наполнило тело и голову сладкой невесомостью. Калерии был нужен только такой.
Когда в Но-Пасаране появился Костя, Калерия не обратила на него особого внимания. Ну, симпатичный мальчишка. Смешной, немного чудоковатый, не-по деревенски суетливый.
Но когда ее дурная мамаша решила во что бы то ни стало заполучить нового участкового в зятья, а тот сумел отбиться, Калерии стало любопытно: что же представляет из себя этот малыш, сумевший противостоять ее настырной и крикливой мамаше?
Постепенно она разглядела в этом мальчике личность и взяла его под свою опеку. Она так мощно ухаживала за Костиком, что Но-Пасаран мгновенно сделал выводы: каменное сердце неприступной Калерии растаяло. Но надеждам сельчан не суждено было сбыться: при всем своей уважении к девушке, Комаров так и не смог преодолеть свой страх перед ее атлетической силой и африканскими эмоциями. Поэтому Калерия осталась терпеливым и порой слегка назойливым телохранителем Комарова. И Костя знал, что что бы с ним не произошло, единственный, кто одолеет ради него огонь и воду, сплетни и выговора начальства – это Калерия Белокурова. Верный и бескорыстный Санчо Панса российской милиции.
* * *
Ведерко с Костиной помощью осмотрел место происшествия, похлопал Комарова по плечу, пожаловался на безбожное изобилие работы и выразил надежду, что Костя и в этот раз не ударит в грязь лицом и активно поможет ему в работе. Не уточнялось, что помощь эта выражалась в полном взваливании на неопытные Костины плечи всего груза расследования. Это и так было ясно. Начальство на то и существует, чтобы отдавать указания и пожинать лавры.
Костя отказался ехать с машиной. Он давно заприметил в себе какую-то связь между мозгом и ногами. Когда ноги работали, мозг соображал гораздо лучше. А если у него появлялась возможность высказывать свои соображения вслух, то это было еще лучше. До села было минут пятнадцать ходьбы, за это время Костя мог немного поразмышлять. К тому же он решил зайти по горячим следам к Ариадне Савской и хозяину сенника – Семену Семеновичу Куркулеву. То, что Куркулев был отцом Василисы, несколько подогревало это желание.
Первым на выходе из села и стоял дом Куркулева, или Бирюка-на-окраине, как еще его звали в Но-Пасаране. Когда Комаров пытался нанести ему визит в первый раз, он долго искал калитку в хитросплетении из кусков сетки-рабицы, трухлявых досок и колючей проволоки. Куркулевы не любили чужих и принимали все возможные меры для того, чтобы эти чужие не смогли проникнуть на их территорию. А чужими для Куркулевых были все люди, прописанные за пределами их дома.
Скрывать от посторонних глаз было что. Во дворе Куркулевых было много диковинок: на всех постройках хозяйственного назначения висели аккуратно намалеванные таблички с пояснениями, для чего, собственно, предназначались эти самые помещения. Если скромных знаний английского хозяев хватало, то надписи были сделаны на этом простом и всем понятном языке. Кто знает! А вдруг какому-нибудь пробегающему мимо американцу приспичит по нужде! Он вполне может постучаться в культурный дом Куркулевых и воспользоваться помещением с надписью «Whaterclose». И даже избрать себе кабинку по половому признаку – Семен Семенович специально для этого сделал два отделения туалета. И даже расщедриться и заплатить за посещение туалета валютой. А что? у них там ничего не делается бесплатно. Бирючиха сама это в сериале видела. Правда, мексиканском, а не американском, но какая разница? Что американцы, что мексиканцы – Вера Степановна не видела между ними никакого различия.
Еще одной достопримечательностью подворья Куркулевых был бассейн, который хозяин начал строить уже давно, но все не мог закончить. Уже была вырыта огромная яма, уже часть этой ямы была выложена цементом, не хватало только последнего, завершающего штриха – выложить дно голубой кафельной плиткой, как в городе, провести трубы, через которые вода бы вливалась и выливалась (как делать эти трубы было подробно растолковано в школьном задачнике за пятый класс), да расставить пальмы в кадках.