Потом тихо сказал:
– Я проспал. Элементарно проспал. Когда я проснулся, поезд уже был черт знает где. Меня весь день продержали в полицейской части при вокзале и выясняли, что я собирался там сделать. Но как ты здесь оказалась?
– Меня взяли на работу после защиты... Это случайность...
– А мой папа тоже случайность? Покажи, что это? Обручальное кольцо! Это тебе он подарил? У вас уже так далеко зашло? А этот ребенок – уж не мой ли единокровный братец?
– Это твой ребенок! Ты что, не умеешь считать?
Эдвард изменился в лице. Он поднялся с колен и побежал разыскивать отца.
Сэр Уильям сидел у себя в кабинете и перечитывал письмо. У нее хороший стиль, машинально отметил он. Я бы даже сказал, блестящий.
– Отец, это я. Послушай, мы никогда не говорили с тобой на такие темы. Но сегодня я просто обязан тебя спросить. Ты спал с ней?
– О чем ты, Эдвард? С кем?
– Не прикидывайся Братцем Кроликом! С Бланш... с Линдой? Я тебя умоляю, скажи все как есть...
– Ты сошел с ума. Как я могу оскорбить женщину склонением ее к близости до свадьбы?! Если бы она сама захотела, то возможно... но...
– Слава Богу! Папа, первый раз в жизни я в восторге от твоих допотопных взглядов! Ты меня просто осчастливил!
– В чем дело, сын? Я не понимай, что происходит?
– А то происходит, что она моя жена, а ее сын мой ребенок! Вот что происходит! Ладно, сиди тут и переваривай это известие, а я пошел устраивать, свою личную жизнь.
...Линда сидела не шевелясь на том же месте, на каком ее оставил Эдвард. Она перестала плакать. Но смеяться еще не могла. Какое счастье, что я отдала письмо именно сейчас! Отдала бы раньше – не увидела бы Эдварда, отдала бы позже, Эдвард бы мне не поверил!
Эдвард подошел к ней. Потом взглянул на Оливера.
– Как его зовут?
– Оливер Эдвард Хоппер.
– Имя мне нравится, а вот фамилию мы ему поменяем. Слушай, давай уедем куда-нибудь и поговорим. Отец здесь явно третий лишний.
– Поедем ко мне.
– Отлично. Я буду следовать за твоей машиной.
– Я боюсь за твоего отца. С ним ничего не случится?
– Пошлем к нему кого-нибудь.
Когда Линда садилась в машину, пошел снег.
Господи, спасибо! – говорила про себя Линда. Я чувствовала это, но просто не могла поверить. Спасибо, Господи!
Они вошли в дом Линды. Оливер удивленно смотрел на Эдварда и морщил лоб, словно старался припомнить, где он его видел.
– Это твой папа, – сказала сыну Линда, – повтори.
– Папа, – неожиданно четко сказал Оливер и засмеялся.
Эдвард осторожно взял его на руки.
– Вот это чудеса! Готовый живой мальчик! Как будто я его в магазине купил. Или лучше; выиграл по лотерее!
Он посмотрел на Линду.
– Слушай, а он будет спать сейчас? Или надо его все время держать?
– Можно посадить его в манеж.
– Ну так посади ненадолго. Нам надо поговорить наедине.
– Тогда подожди минут десять. Я его покормлю и отнесу поспать, он спит днем по три часа.
Пока Линда кормила Оливера, Эдвард рассматривал ее гостиную.
– Вот так и живешь – одна, с ребенком?
– Так и живу. А ты как живешь?
– А я, как идиот, все это время тебя искал. У меня была маленькая зацепка – Принстон. Ты сказала, что училась там год. Я перерыл все списки студентов и аспирантов. Искал иностранную студентку по имени Бланш. Какого черта ты так назвалась?
– Я хотела открыться тебе на другой день. Но мне сказали, что вагон пустой. А я потом дала объявление в «Нью-Йорк таймс».
– Я никогда не читаю объявлений. Да, кстати.
Сейчас принесу.
Эдвард выскочил на улицу, побежал к машине.
Сдернул что-то с зеркала. Потом вернулся.
– Узнаешь?
– Мое колье! Я уже с ним простилась навеки!
– Как и со мной?
– Но мы должны были встретиться. Не случайно я здесь оказалась. У меня было три предложения.
А я выбрала именно этот колледж.
– Ну и чем ты руководствовалась, если честно?
– Зарплатой, конечно.
– Значит, зря я ругаю отца за его непомерные расходы на колледж. Да, кстати. Где у тебя телефон? – Эдвард позвонил отцу, долго слушал его голос в телефонной трубке. Потом сказал:
– Отец, ты как всегда прав, я легкомысленная свинья. Но я тебе все объясню. А ты тоже хорош: почему сразу нас не познакомил? У тебя даже моей фотографии нет! Ладно, я не обижаюсь... Потом поговорим. Я у Линды... Пока. – Вроде старик не собирается травиться от несчастной любви. Он даже передает тебе привет.
– Пойдем уложим спать Оливера.
Они поднялись наверх. Оливер уже зевал и тер глаза руками. Линда опустила его в кроватку и накрыла одеялом. Они на цыпочках вышли из детской и стали спускаться на второй этаж.
На площадке Линде подвернулась под ноги клеенчатая книжка-игрушка. Последнее время Оливер приноровился бросать свои игрушки на лестницу.
Линда поскользнулась. Эдвард подхватил ее под руку, но через секунду они уже лежали на лестничном ковре, упираясь ногами в ступени. Нет, они не упали. Просто плавно опустились, обнимая и целуя друг друга.
Все произошло невероятно быстро. Черный джемпер Линды и синяя безрукавка Эдварда отлетели к двери спальни. Следом последовали его рубашка, брюки, ее джинсы и более мелкие детали их туалета. Эдвард без всяких прелюдий тотчас вошел в мгновенно подавшееся к нему женское лоно, и еще через секунду они, продолжая целовать и ласкать друг друга, медленно начали сползать по лестнице, передвигаясь то резкими, то плавными толчками. Они ничего не говорили друг другу, но их тела вели между собой свой доверительный и горячий разговор, и в этом разговоре было все раскрыто и объяснено.
Они очнулись на полу в гостиной. На улице уже темнело, за окном шел снег. Совершенно голые и мокрые от пота молодые люди сразу же почувствовали озноб. Эдвард встал и протянул руку Линде.
Огляделся и, сдернув с ближайшего кресла плед, накинул его на них обоих. Они подошли к окну и восхищенно ахнули.
За окном наступила настоящая зима. Весь двор и окаймляющий его парк были занесены свежим снегом. Их машины стояли, засыпанные сверху, утопая в снегу до подфарников. Высокая ель напротив центрального окна осела под тяжелым белым покрывалом. Неосыпавшиеся листья на деревьях выглядывали из-под снега, как кончики платьев из-под белых шуб. Это нашествие снегопада было стремительно и неожиданно, но именно так в Массачусетс обычно приходила зима.
– Теперь мне отсюда не выбраться, – мечтательно сказал Эдвард, – Я застрял до самого Рождества.
– На Рождество тебя где-то ждут? – спросила Линда, прижимаясь к нему всем телом.
– Мало ли где меня ждут... Подождут и перестанут. У тебя есть Интернет?
– Обижаешь. Спроси еще, есть ли у нас электричество.
В это время холодильник на кухне замолчал, а двор погрузился в темноту.
– Ну и есть ли у вас электричество? – засмеялся Эдвард. – Теперь меня волнует другое. Есть ли у нас свечи?
– Это из-за снега, сейчас все зажжется. Подожди.
Действительно, через секунду холодильник снова заработал, а во дворе стало светло.
– Не зажигай свет, пускай будут свечи. Представь, что мы с тобой первые поселенцы. Приехали сюда из тесной маленькой Европы и будем встречать наше первое Рождество на незнакомом континенте. Смотри, какая огромная ель!
Какие яркие звезды! И какой тяжелый чистый снег...
– И какие несчастные засыпанные машинки под ним. И их надо срочно чистить, пока снег не продавил крыши.
– Линда, ты совсем не романтична? Ты не любишь игры, фантазии?
– Если бы я была не романтична, я бы тебя не дождалась.
Но Оливер уже проснулся и не дал им продолжить их романтичное свидание под одним пледом у зимнего окна...
Линда все-таки уговорила Эдварда выйти во двор и почистить машины.