Нас надолго разлучили, но сейчас мне дорога каждая минута, которую я могу провести рядом с ней. Если ты не возьмешь меня с собой, я поеду одна. Я хочу быть рядом с Натали, и никто не сможет мне помешать, — твердо заключила Клаудия.
В глазах Тайлера промелькнуло странное выражение.
— Ты уверена, что хочешь именно этого? Имей в виду: если ты отправишься со мной, я не позволю тебе сбежать в последнюю минуту.
Это что, предупреждение? Неужели Тайлер от нее что-то скрывает? Клаудию охватил страх, но колебаться было некогда.
— Я еду, — упрямо повторила она».
Тайлер помолчал, потом медленно кивнул.
— Хорошо. Тогда собирайся, а я закажу еще один билет. Через пятнадцать минут я выезжаю. Не успеешь собраться — пеняй на себя. Ждать я не буду.
Эта угроза ее не смутила.
— Успею, — пообещала она и выбежала из комнаты. Поднимаясь по лестнице, она
позвала Серафину. Какое счастье! Скоро она увидит Натали! Неважно, что думает о ней Тайлер и другие. Она едет к дочери, и это самое главное. Все остальное не имеет значения.
Глава 2
Когда мощный реактивный лайнер набрал высоту, Клаудия вздохнула с облегчением и откинулась на спинку кресла. Теперь оставалось только ждать. Последние два часа дались ей нелегко. Пока Серафина укладывала ее вещи в чемодан, Клаудия приняла душ, надела белые хлопчатобумажные брюки и алую шелковую рубашку и успела написать тетушке коротенькую записку. Времени на долгие объяснения не было, но она пообещала позвонить, как только представится возможность.
Тайлер иронически усмехнулся, когда Клаудия появилась в гостиной раньше назначенного срока. Она решила не обращать внимания на его колкости, вышла из дома и, не говоря ни слова, уселась в машину рядом с ним. Тайлер выехал на автостраду и на максимальной скорости помчался в ближайший аэропорт. Клаудия не отвлекала его не потому, что сомневалась в его умении водить машину, а оттого, что ей тоже хотелось поскорее оказаться в самолете.
Теперь им предстояло провести бок о бок несколько часов. Пожалуй, чересчур много времени для размышлений. Тайлер устроился в кресле, вытянув длинные ноги, — они летели первым классом, а значит, пассажирам предлагался больший комфорт. Пока они проходили необходимые формальности, Тайлер был с ней достаточно вежлив, но Клаудия подозревала, что его любезность объяснялась желанием поскорее покончить с оформлением.
Клаудия не питала никаких иллюзий на его счет, хотя и помнила, каким он был милым и предупредительным, когда они только познакомились. Однако все изменилось, едва он узнал о ней правду.
— Попробуй уснуть, — буркнул он.
Клаудия вздрогнула от неожиданности и отрицательно покачала головой.
— Не получится.
Тайлер равнодушно пожал плечами и закрыл глаза.
— Как хочешь. Я немного посплю. Прошлую ночь провел в самолете, почти не спал.
Буквально через несколько секунд сон сморил его. Жадно всматриваясь в его лицо, Клаудия заметила, что его кожа приобрела сероватый оттенок, вероятно, от усталости и беспокойства. Видно, он не меньше ее озабочен состоянием Натали, хотя и старается не показывать этого. А может, и больше, так как девочка живет у него и он, наверно, очень к ней привязался. Клаудия от души позавидовала Тайлеру, к горлу подкатил комок, на глаза навернулись слезы. Сколько радости прошло мимо нее!.. Как Гордон мог так обойтись с ней?
Ответ напрашивался сам собой: с легкостью. Для Гордона мстительность стала второй натурой.
Тайлер пошевелился во сне, бессознательно стремясь устроиться поудобнее, и его голова оказалась на плече Клаудии. Она вздрогнула, и ее первым побуждением было оттолкнуть его, но… она этого не сделала. Глядя сверху вниз на взъерошенные черные волосы, длинные ресницы, отбрасывающие тени на обветренные щеки, она до боли закусила губу.
Как давно они не были так близко… От него исходил терпкий аромат лосьона и такой знакомый запах его кожи.
Сердце у Клаудии замерло. Надо немедленно разбудить его, прекратить это безумие. Если он проснется и поймет, что нечаянно положил ей голову на плечо, он страшно рассердится. Но ведь он так устал… Жалко будить его. Прядь волос падала ему на лоб, и Клаудии отчаянно захотелось поправить ее, даже кончики пальцев зачесались. Борясь с искушением, она сжала руку в кулак. Глупо предаваться бесплодным мечтам, тешить себя напрасными иллюзиями. Клаудия отвернулась и невидящим взглядом уставилась в иллюминатор, стараясь не замечать, как волнует ее близость Тайлера. Она всегда будет принадлежать ему, чего нельзя сказать о нем. Слишком многое их разделяет. Гораздо больше, чем она предполагала.
Воспоминания снова нахлынули на нее. Это произошло помимо ее воли. Подсознание словно вытолкнуло на поверхность картинки прошлого, которые пестрым калейдоскопом стали разворачиваться перед ней, как на экране, и она оказалась бессильна остановить этот немой фильм.
Оглядываясь назад, Клаудия призналась себе, что в восемнадцать лет была невероятно наивна и поэтому совершила немало глупостей, но самой большой ошибкой стал ее брак с Гордоном Петерсоном. Разумеется, тогда она думала иначе, уверенная, что замужество принесет ей долгожданную независимость. Лишенная любви и внимания, которых ей так не хватало в детстве, она потянулась за мечтой, но та вдребезги разбилась о реальную жизнь. К сожалению, это произошло слишком поздно и обратного пути у нее не было.
Строгое пуританское воспитание предопределило ее дальнейшую судьбу и закономерно привело к катастрофе. Клаудия почти не помнила своих родителей. Оба они умерли молодыми, погибли в авиакатастрофе, которая унесла жизни и родителей Амелии, двоюродной сестры Клаудии. Осиротевших девочек передали под опеку пожилых американских дядюшек. Клаудия знала только родственников со стороны отца, живущих в Америке, итальянская родня матери отказалась от дочери после ее брака с Мэтью Вебстером, который они не одобряли. Семья Вебстер была довольно богатой, и, хотя Мэтью был младшим сыном, Клаудия, оставшаяся сиротой в возрасте четырех лет, неожиданно оказалась наследницей приличного состояния и поселилась в огромном особняке в центре Нью-Йорка.
Правда, и особняк, и львиная доля денег принадлежали по закону Амелии, однако обе сестры стали известны как наследницы Бебстеров. Их опекуны прекрасно разбирались в финансовых вопросах, но ничего не смыслили в воспитании детей. Они знали одно: их племянницы должны будут со временем занять подобающее положение в обществе — и готовили их к этому. Сначала им нанимали гувернанток, а когда девочки подросли, отправили учиться в элитарную частную школу, затхлая атмосфера которой угнетала любого ребенка, но для Клаудии, с ее бунтарским южным темпераментом, оказалась совершенно невыносимой. Тихая, послушная Амелия довольно быстро приспособилась к новой среде, но Клаудия буквально задыхалась в чопорном, замкнутом мирке. Дядюшки сами выбирали им друзей, указывали, какие книги читать и какие фильмы смотреть. Их готовили к легкой, беззаботной жизни. Они должны были навсегда остаться теми, кем были, — богатыми наследницами респектабельной семьи.
Несмотря на то что дядюшки были добры к ней и по-своему любили ее, она считала их настоящими динозаврами. Они никак не могли взять в толк, что их племянница хочет чего-то добиться, приносить пользу обществу, и оставались глух ко всем ее мольбам. Однажды она попросила дать ей какую-нибудь работу в семейном бизнесе, неб старики лишь весело рассмеялись. «Никто не понимал ее, даже Амелия.