Видимо, рекламный трюк, потому что подсвеченные россыпью светодиодов витрины привлекали внимание прямо с порога.
А вот хозяина я заметил не сразу. Сделал два шага вперед, покрутил головой и только после того, как глаза привыкли к темноте, заметил сухопарую фигуру у стойки с инфракрасной оптикой.
– Что желает господин сталкер?
В голосе – настороженность. Не очень-то я ему понравился, но виду не показывает: как бы ни выглядел покупатель, деньги у всех одинаковые. Даже если я снял что-нибудь с трупа и принес толкнуть за гроши. Тоже небесполезный посетитель.
– КПК есть? Эн-Джей-семь, самой простой комплектации? Без, – я подчеркнул голосом, – локаторов, биноклей и дорожных карт. Обзор цен тоже не нужен. Самый минимум, можно подержанный.
Он хмыкнул. Кто б сомневался, мол, что «подержанный».
– Найдем. Батареи нужны?
И почему торговцев ругают на чем купол стоит? Всего за каких-то полчаса шума и споров, после того, как я собрался уходить во второй раз, мы сторговались. Горсть любезно предоставленных покойными мародерами монет уполовинилась, зато хозяин неожиданно расчувствовался:
– Господин сталкер прекрасно торгуется. Начинали в нашей среде? Недавно сменили профессию?
Я неопределенно мотнул головой и посмотрел на него в упор. Как обычно, он испуганно вздрогнул, отвел взгляд, поднял перед собой ладони.
– Нет-нет, я ни в коем случае не хочу лезть не в свое дело. Поменяли, и поменяли. Но вы доставили мне истинное удовольствие. Я уже и забыл, как это: молокососы из поселений приходят с полной сумкой родительских денег и платят не раздумывая…
Он распространялся еще минут десять, а под конец буквально сразил меня, подарив кожаный пенальчик с удобными застежками.
– …крепится вот сюда, на руку. И вы почти перестаете ощущать свой КПК. А он меж тем всегда рядом. Корпус и экран – противоударные, так что не бойтесь разбить при падении.
В ответ я пообещал направлять к нему всех своих друзей – темнота не позволила разглядеть гримасу на его лице – и вышел, на ходу затягивая ремешки чехла. Чуть ли не на пороге установил батареи, прилепил датчик на запястье, где уже зудел под кожей личный имплантат. Последние два месяца микрочип оставался не у дел, нечем было данные считывать. Пора просыпаться.
Руки тряслись. С первого раза я даже не смог попасть по кнопке включения.
Наконец КПК пискнул, мигнула подсветка экрана, побежали строчки стартовых тестов.
«Оперативная память – тест пройден».
«Биоконтактор – тест пройден».
«Владелец, имя: Андрей. Ник: Андреналин. Подтвердить?»
«Уровень владельца… … …внимание! Тест провален!»
«Дополнительные модули… … … внимание! Тест провален!»
«Облик владельца. Подтвердить перед установкой связи?»
На экране высветились мои данные, фигурка в джинсовых обносках. В руках у меня виртуального красовались два Хеклер и Кох МП5К – КПК снял старую информацию с имплантата. Надо будет потом поменять.
Позже. Сейчас пусть на спутник идет любая картинка, лишь бы побыстрее.
«Устанавливается контакт с Сетью… … … установлен».
Судорожно поднеся экран поближе к глазам, я ввел знакомый до боли ник: SILVANA.
«Поиск… пользователь Silvana в городе не зарегистрирован».
Нет, сообщение не стало для меня страшным ударом и в глазах у меня не потемнело. Я почему-то был уверен именно в таком ответе. И все же надеялся.
Сеть заметила меня, по экрану побежали строчки реклам, объявлений, кто-то признавался подруге в любви прямо на общественном канале, кто-то вопил о неоплаченном кредите, полдюжины оптимистов уже предлагали мне дуэль.
Я не вчитывался. Два противоположных чувства владели мной сейчас. Внутренний голос надрывался: «Зачем всё, если нет Силь!», и он же с удовлетворением отмечал привычную тяжесть на запястье, знакомые звуки приватных каналов и веерных сообщений. Андреналин снова в деле.
А Силь я и так найду, если, конечно, она жива. То, что ее нет в КПК, – еще ничего не значит, она так же, как и я, могла потерять все снаряжение. Или пока не включилась в Сеть, или спутник ее просто не видит. Впрочем, это уже глупость. Где бы ты ни находился, даже глубоко под землей, в штреке, сигнал достанет и там.
Довоенная система позиционирования пережила Тот День и сохранила почти все геостационарные сателлиты. Долгое время они болтались на орбите без дела, по одному, по два сгорая в атмосфере, пока не открылись бункеры и люди снова не появились на поверхности. Навигационную сеть, как смогли, восстановили и перепрограммировали. А индивидуальные терминалы Сети каждый зовет, как хочет. Кто по старинке – наладонником, кто простой аббревиатурой КПК.
В дни первого вторжения система приобрела стратегическое значение: чтобы отслеживать перемещение собственных сил и выявлять диверсантов, ношение КПК сделали обязательным для всех. Частные города прописали этот пункт в своде законов, а дополнительные возможности заставили оценить Сеть по достоинству даже таких откровенных асоциалов, как корсары.
Конечно, умельцы быстро научились подделывать и глушить сигнал, обманывать датчики. Теперь легко можно получить вызов на дуэль от неумехи с самопалом в руках, а в бою неожиданно столкнуться с бугаем в силовом экзоскелете и снайперским винтарем осадного калибра.
Но к этому давно привыкли. Издержки. Удобства связки КПК-спутники сильно перекрывают ее недостатки.
Невозможно подделать лишь звания, введенные в обиход совсем недавно, после второй кампании Вторжения, и уровень, символически отражающий боевые навыки и опыт. Имплантат, вживленный в мышечную ткань, питается нервными токами и при любых попытках его вскрыть – тут же перегорает. Тогда приходится подтверждать все заново, и не факт, что новые нашивки будут соответствовать старым. Да и подобраться к чипу совсем непросто: даже контакты датчиков скрыты под кожей. А ковырять себе руку ради сомнительной перспективы «подкрутить данные» – занятие не самое разумное. Можно и гангрену заработать.
Совсем недавно я был младшим лейтенантом одиннадцатого уровня.
Теперь – рядовой-никто.
«Ничего, исправим».
Хорошо хоть ник-позывной остался. И подтверждать его не требуется, он всегда со мной.
Ник ведь тоже продукт системы позиционирования. Поначалу многие предпочитали боевые прозвища, но потом увлеклись… и началось. Изгалялись кто во что горазд. Смотришь, бывало, в КПК, а рядом с тобой бродят ребята с потрясающими кличками вроде «Нетрогайубью», «ДетскийКаратель» или, не к ночи будет помянут, – «Кровавый грибник».
Конечно, в бою никто их так не называет: в скоротечной перестрелке нет времени целиком печатать в КПК или выкрикивать по радио полные ники. Меня обычно сокращали до Энжи. Но на промежуточных дневках, на отдыхе при долгих переходах и даже в госпитале звучные ники помогают скоротать время. Сначала следует смешная интерпретация или издевательский вопрос, потом, слово за слово – уже сцепились языками, поругались или поржали.
И сколько мэры ни пытались сей обычай запретить, ничего не получалось. Народ втянулся. А ведь из-за подобных вещей войны начинались. Не только между кланами, но и между городами. Забредет в Новую Москву гордый, но неопытный юнец из Атланты. В информашке у него все записи на бейзике, а позывные такие, что глаза на лоб лезут. Пафосные донельзя – SuperHero какой-нибудь. Ну, а наш, доморощенный деревенский говномес, что только пришел в город и не успел еще подтереть слюни, в атлантическом бейзике, понятно, не силен. И потому видит перед собой исключительно Суперхера, о чем сразу же и заявляет ему в приват-канал. Хорошо если не на общем.