— Молчать!! Стоило появиться двум крайне невоспитанным субъектам, которые буквально не дают сказать слова благовоспитанным людям, как вы сбиваетесь с того благородного пути, на который я вас направил! Запомните: марки собирают бездельники! В футбол играют глупцы и лентяи! Молчать! Не возражать! Понятно?!
— Понятно, — в страхе сказал Отсих.
— А тебе понятно? — Пара Граф засверлил своими глазками Досиха.
Досих молчал.
— Понятно или не понятно?!
Досих втянул голову в плечи и молчал.
— Ах, так! Ты перестал меня понимать! Меня, своего единственного дядю Пара Графа! Сейчас я помогу тебе!
В руках Пара Графа оказалась длинная деревянная линейка, и в то же мгновенье он ударил ею Досиха по голове.
Досих охнул и закрыл голову руками.
— Вы не имеете права драться! — хмуро сказал Алеша.
— Я не намерен драться, мой милый, я намерен бить моего негодного племянника! Двадцать ударов будет подходящей порцией. Один был, осталось девятнадцать.
Пара Граф снова поднял линейку, но тут Саша подпрыгнул и выхватил линейку из его рук. Пара Граф так и застыл с поднятой рукой.
— Ты!.. Ты!.. Меня!.. Пара Графа!!! Меня! Ты!.. Вон отсюда!.. А с вами, дорогие племянники, я побеседую позже! Сейчас же извольте продолжать прыжки!..
Отсих и Досих снова начали прыгать на левой ноге, не отрывая глаз от двери, которая закрылась за Пара Графом, Сашей и Алешей. Потом Досих стал прыгать все медленней и медленней и, наконец, остановился.
— Почему ты остановился? — спросил Отсих, пыхтя от напряжения.
— Потому что не хочу, — заявил Досих.
— Как это “не хочу”? — поразился Отсих.
— Очень просто — не хочу, и все! Да перестань ты прыгать!
— Но еще не наступил перерыв, — возразил Отсих.
— Сейчас я тебе его устрою, — пообещал Досих и подставил Отсиху ножку.
— Ой! — вскрикнул Отсих и упал. — Я сообщу дяде Пара Графу о твоем поведении… Сообщу…
— Сообщай, — бесстрашно сказал Досих. — Я все равно буду собирать марки и играть в этот… в футбол!
— Марки и футбол — вред и бред, — захныкал Отсих.
— Это ты — вред и бред. Только и способен, что хныкать и кланяться. Кланяться и хныкать.
— Ну и ладно, — сказал Отсих, — сам-то еще в футбол играть не научился.
— Научусь! Я буду изо всех сил бить по воротам, и они откроются.
— А чем надо бить? — неуверенно спросил Отсих.
— Наверное, какой-нибудь палкой или молотком. Саа и Алеа нам покажут.
— Саа и Алеа? Так ведь они у нас в плену.
— А почему? — спросил Досих.
— Не знаю, — признался Отсих.
— Они хотели спасти одну букву и сами попали в плен. Но мы им поможем.
— Кто — мы?
— Ты и я.
— Ты ничего не говорил, я ничего не знаю, — сказал Отсих. — И, пожалуйста, не отвлекай и меня от прыжков.
Отсих поджал правую ногу и приготовился прыгать на левой. Но тут Досих сказал:
— Между прочим, сидеть на стуле с тремя ножками неудобно.
С этими словами Досих достал спрятанную четвертую ножку, прикрепил ее к стулу и сел.
— Вот так куда удобнее! — проговорил он.
— Что? — прошептал Отсих и в изумлении опустился на пол.
Глава одиннадцатая,
в которой рассказывается об одном условии Пара Графа
Когда Саша и Алеша вернулись в комнату Пара Графа, они заметили, что там кто-то есть.
— Привет, приятели! — раздался знакомый голос. — Узнаете?
Это был Кривпоч. Он сидел на полу, а рядом с ним на носилках лежала принцесса Лень.
От удивления никто из пленников не мог произнести ни слова.
— Как счастливы эти бедные дети, — томным голосом сказала принцесса. — От радости они не находят слов.
— Еще бы! — заявил Кривпоч. — Всегда приятно встретить старого друга!
— Это вы-то друг? — спросил Ёжик дрожащим голосом.
— А, Ёжик! — ничуть не смущаясь, воскликнул Кривпоч. — И ты здесь? Как ты меня огорчил!.. Ты мог стать заглавной буквой и не пожелал! И твоя приятельница, которая там, внизу, тоже не желает.
Ай-ай-ай!..
— Здесь такой воздух, — продолжал Кривпоч, — что стоит вдохнуть его несколько раз и… Но вы неисправимы! Вы отравлены воздухом улицы Разума!
— Ужасный воздух! — сказал Пара Граф. — Он чувствуется даже здесь. Даже здесь становится трудно дыать!..
— Да, да, бедный Ёжик, — произнесла принцесса, — ты отравлен! И вы тоже отравлены!.. Это ужасно!.. Ах, как я устала, как устала! — и она в изнеможении откинулась на подушку.
— Впрочем, я благороден! — сказал Кривпоч. — И поэтому я обратился к моему другу Пара Графу с просьбой, чтобы вас отпустили домой.
— Да, да, подтверждаю, что такая просьба была мною получена. И я был готов вас отпустить. Но теперь я категорически возражаю!
— Но почему, мой друг? — удивился Кривпоч.
— Почему? — переспросил Пара Граф. Он наклонился к Кривпочу и, поблескивая маленькими злыми глазками, что-то зашептал ему на ухо.
— Да, — сказал Кривпоч, — набрасываться на взрослых — это ужасно.
— А бить маленьких? — спросил Саша.
— Тоже не следует, — примирительно сказал Кривпоч. — Я думаю, что вам надо помириться. Тем более что скоро вы вернетесь домой. Не так ли, друг мой, Пара Граф?
— Гм… Что ж… Пожалуй. Но при одном маленьком условии.
— Каком условии? — быстро спросил Ёжик.
— Условие очень простое. За то короткое время, что вы находитесь здесь, я, несмотря ни на что, привязался к вам. Очень привязался. А сегодня я убедился, что и мои дорогие дети Отсих и Досих тоже полюбили вас всем сердцем. Поэтому обещайте мне, что придете сюда еще раз и приведете с собой всех своих друзей из Буквограда. Мы устроим прощальный пир. А чтобы мне не было грустно без вас и чтобы вы не забыли меня, известная вам буква побудет здесь. Разумеется, недолго, только до того момента, пока не придут все остальные. Таков порядок.
— Вы и так не имеете права нас здесь держать! — крикнул Саша. — Нет такого порядка.
— Да вас никто и не держит, — сказал Кривпоч. — К вам просто обращаются с просьбой. Если хотите, я дам вам свое обещание.
— Нет у вас обещания, — сказал Ёжик, — оно в больнице.
— Ничего, найду другое.
— Хи-хи-хи, — заскрипел Пара Граф. — Какая милая утка!.. Как вы считаете, высокочтимая принцесса?
В ответ раздался храп. Утомленная разговором, принцесса Лень уснула.
— Мы подумаем, — сказал Ёжик, которому очень уж хотелось снова оказаться в Буквограде.
— Нечего нам думать! — оборвал Ёжика Саша. — Вы хотите оставить заложника и заманить все буквы в плен!
— Вред и бред! — сказал Пара Граф. — В какой плен? В конце концов, это даже интересно — провести ночь в подземелье. Будет что рассказать своим кольным приятелям. Впрочем, если ты намерен сидеть еще — сиди на здоровье! Надеюсь, что твои товарищи окажутся умнее тебя и уже сегодня будут обедать в Буквограде.
— Не окажутся! — ответил Алеша, глотая слюну.
— Милые ребята, — ласково заговорил Кривпоч, — я желаю вам добра. Разве плохо было бы сейчас заняться марками? Или сыграть в футбол?.. И все это зависит только от вас! Кстати, Ёжик, где ты оставил свой велосипед?
Последний вопрос Кривпоч задал небрежным тоном, словно его совсем это не интересовало, но глаза его так заблестели, что стало ясно — вопрос задан неспроста.
Ёжик почувствовал, что надо быть осторожным, и сказал первое, что пришло ему в голову:
— А я не помню… Кажется, он утонул в реке.
Это было настолько неправдоподобно, что Саша и Алеша дружно рассмеялись.
— Ну, ладно же! — сквозь зубы процедил Кривпоч. — Я вижу — вы сговорились!
— Боюсь, что вам придется пожалеть о своем поведении, — проскрипел Пара Граф. — Впрочем, если вы одумаетесь, вы сможете исправить свое положение. Веревочная лестница останется висеть. Даю на размыление ровно три дня.