Он повернулся и пошел назад, к манящей зеленью сосновой роще. Волны то набегали, облизывая песок, то откатывались, и казалось, что море дышит. Туфли промокли. В одном месте он споткнулся обо что-то и посмотрел под ноги.
Библия. Она вернулась к нему. Секунду-другую Бен смотрел на нее, потом наклонился и поднял. Еще какое-то время он стоял, держа ее в руке, потом размахнулся, чтобы зашвырнуть подальше, чтобы волны уже никогда не принесли ее на берег.
Но что-то остановило. Рука опустилась сама. Бен посмотрел на книгу. С уголка свисала водоросль. Он смахнул ее и, держа промокшую Библию в руке, зашагал дальше.
20
Ночь. Зои знала это лишь потому, что сквозь щели в заколоченных окнах просачивалась только тьма. Она откинулась на подушку и уставилась в потолок.
Пять дней прошло с тех пор, как ее увезли с острова. Она не представляла, где находится, но здесь было намного холоднее. Похитители дали ей толстый свитер, шерстяные брюки и вязаные носки. Большую часть времени Зои просто сидела, беспомощная и смирившаяся. Сидела и отчаянно пыталась вспомнить.
Память возвращалась медленно. Дни шли, и из тумана беспамятства возникали неясные образы, словно обрывки давнего, забытого сна постепенно просачивались из подсознания. Вещи, о которых она даже не догадывалась, всплывали, будто крохотные островки, и понемногу стягивались, сливались в нечто связное. Улыбающиеся лица мужчины и женщины. Должно быть, родители. Вглядываясь в туманную завесу за ними, Зои видела белую собачонку. Наверное, ее любимца. Но как ее звали?
Вытаскивать эти утраченные воспоминания было так же нелегко, как ловить рукой солнечный зайчик. Иногда тот или иной расплывчатый образ прояснялся, как попавшая в фокус картинка, и тогда она пыталась сосредоточиться на нем, удержать, а он растекался и уходил. Например, вилла. Зои представляла ее довольно ясно, но название острова ускользало. И что она там делала?
Порой в редких вспышках просветления она видела себя на скутере. Помнила, как ветер играл в волосах. Помнила огни в зеркале. И ощущение страха. Из этих деталей Зои пыталась слепить всю картину. За ней гнались. Потом что-то случилось, что-то страшное. Кажется, она упала. Должно быть, свалилась и ударилась головой о землю. Зои потерла шишку. Боли почти не чувствовалось.
Что же было потом? Она помнила дом, где ее держали поначалу. Помнила, что пыталась сбежать. Поежилась, вспомнив блондина с ножом. Интересно, где он сейчас? Ее ужаснула мысль о том, что он вернется, войдет в комнату.
Потом ее перевезли сюда. Куда? Летели на гидроплане, над синим морем, над какими-то островами. Затем жесткая посадка. Она постоянно спрашивала, куда ее везут, но все отмалчивались, никто ничего не объяснял. Их встретил катер. Зои доставили на берег в компании двух мужчин. По каменистому берегу ее протащили к проселку, где ждал фургон. Усадили сзади. Она помнила, как кричала и отбивалась в полной уверенности, что ее изнасилуют и убьют. Но нет. Двое схватили за руки, а третий — его она раньше не видела — достал из черного чемоданчика шприц, наклонился и сделал укол.
Дальше воспоминания обрывались. Очнулась Зои на жесткой кровати в холодной комнате без окон. Белые бетонные стены, голая лампочка, свисающая с потолка. Там она оставалась четыре дня и все четыре дня медленно сходила с ума от отчаяния и страха.
К ней приходили. Один приносил еду и воду. Зои пила, но к пище почти не прикасалась. Пару раз в день тот же тюремщик выводил ее в туалет, унылое помещение без окон в конце коридора. За все время он ни разу не улыбнулся, не проронил ни слова.
Второй, человек в черном костюме, навещал ее три раза. Зои боялась его. Высокий, сухощавый, лет пятидесяти, с зачесанными назад волосами.
Лицо грубое, скуластое. Когда он улыбался — неизменно холодно, — Зои видела неровные, похожие на клыки зубы. Он напоминал волка.
Волка интересовало только одно: где оно?
Она отвечала всегда одинаково: я не знаю. Из раза в раз повторяла одно и то же. Как мантру. «Я не знаю. Я не знаю. Я не знаю».
Такой ответ его не устраивал. В первый раз увидев блеснувшую в глазах холодную ярость, Зои подумала, что сейчас он начнет кричать и трясти ее, как блондин. Но Волк сдержался — только улыбнулся ледяной улыбкой и повторил вопрос. Где оно? Что она с ним сделала? От нее требуется лишь рассказать то, что она знает, и все снова будет хорошо. Ее отпустят. Отправят домой. Позаботятся о благополучном возвращении.
Но как ни старалась Зои, вспомнить не получалось, и дать ему то, чего он хотел, она не могла. После нескольких часов расспросов она не выдержала, сорвалась и расплакалась. Некоторое время Волк смотрел на нее бесстрастно, потом вышел, не сказав ни слова, и запер за собой дверь.
Третьим постоянным посетителем был доктор в белом халате. Около пятидесяти, полноватый, с наметившейся лысиной и бородкой. Обращался он с ней по-доброму, но в улыбке было что-то нервное. Доктор измерял температуру и давление, слушал сердце, осматривал шишку на голове. Похоже, он искренне желал ей выздоровления. Доктор тоже задавал много вопросов, но другим, мягким тоном. На одни Зои отвечала, на другие — нет. Ответы он записывал в блокнот.
— Как вас зовут?
— Зои Брэдбери.
— Сколько вам лет?
— Двадцать шесть.
— Какой сейчас месяц?
— Наверное, июнь.
— Откуда вы?
— Не знаю.
— Где находитесь сейчас?
— Не знаю.
— Что с вами случилось?
— Не знаю.
Он никогда не давил, не требовал и не упоминал о том, о чем спрашивал Волк. С ним ее тянуло на откровенность.
— Мне страшно, — снова и снова говорила она. — Где я? Что со мной будет?
Врач не отвечал. Только улыбался и говорил, что все будет хорошо. Со временем память вернется. Но его глаза, прячась за улыбкой, говорили другое: он вовсе не был уверен, что все будет хорошо.
Во второй визит доктора, два дня назад, Зои уловила некоторое напряжение между ним и Волком. Однажды они сердито шептались о чем-то за закрытой дверью, в другой раз заспорили в конце коридора, хотя слов она не разобрала.
Накануне доктор пришел снова. С незнакомой женщиной. Не с той, что была на острове, не с черными, а с каштановыми волосами. Женщина улыбалась, но когда прислонилась к стене, Зои увидела выглядывающую из кобуры под курткой рукоятку пистолета.
Врач сел на стул у кровати.
— У меня для вас хорошие новости.
— Меня отпустят домой?
Он грустно улыбнулся и похлопал ее по руке.
— Пока еще нет. Но мы переведем вас в другое место. Более комфортное. Надеюсь, вам понравится.
— Я хочу убраться отсюда! — закричала Зои.
Доктор и женщина ушли. Она ждала их возвращения весь день и в конце концов уснула, решив, что с ней просто сыграли злую шутку.
Вернулись они утром в сопровождении двух мужчин, которых Зои прежде не видела. Оба молчали, и она догадалась, что их прислали караулить ее. К счастью, Волк не появился.
Доктор вышел первым, женщина с Зои за ним, охранники последними. Повернули не влево, к туалету, а вправо, к двери. За ней обнаружился еще один коридор. Подошли к лифту.