И вот однажды темной ночью, когда облака заволокли небо и луну, моряки проникли в цирк и, прорезав ножами дыру в шатре, где была медуза, проникли внутрь. Ночь была так темна, что лица ее не было видно, пo крайней мере, до поры до времени.
Мы с Аполлониусом застали их за этим занятием, когда возвращались из кабачка к своему шатру. Я очень рассердился и хотел было спустить на них морского змея, но Аполлониус посоветовал мне не делать этого, заметив, что луна вот-вот покажется из-за туч и таким образом все уладится само собой. Я успокоился, и мы стали ждать, как развернутся события.
Компания похитителей состояла из десяти пьяных матросов. Как я уже сказал, они располосовали ножами шатер, схватили медузу, заткнули ей кляпом рот и потащили на пляж. Только они миновали песчаные дюны, как луна показалась из-за туч. Скорее всего, матросы стояли вокруг медузы полукругом, потому что наутро, когда мы с Аполлониусом пошли посмотреть на место происшествия, десять каменных матросов, накренившись, торчали в песке там, где она оставила их, одарив смертоносными взглядами. Пьяные ухмылки навсегда застыли на глупых пьяных рожах. Каменные ухмылки на каменных лицах.
Ибо говорю и вам: не стоит шутить с медузой! Есть у кого-нибудь вопросы? Если нет, предлагаю пойти посмотреть сфинкса.
Толстуха выкрикнула из толпы:
– Я не верю ни единому вашему слову! Никогда в жизни такой чепухи не слыхала. Обращает людей в камень! Подумать только!
Ее спутник сказал:
– Кейт, перестань, не позорься перед людьми.
Кейт ответила:
– Заткнись, Лютер. Я имею право говорить все, что считаю нужным.
Доктор Лао улыбнулся:
– Мадам, роль скептика вам не к лицу. В мире есть много вещей, постигнуть суть которых, основываясь на опыте жизни, проведенной в Абалоне, штат Аризона, не просто.
Кейт вскричала:
– Хорошо же, я вам покажу! Я докажу, что вы лжец! Пусть все видят!
И Кейт бросилась к огороженной кабинке с медузой.
– Именем Будды, остановите ее, – вскричал доктор Лао.
Но было поздно. Кейт пролезла под веревочным заграждением и просунула голову в кабинку.
– Шлюха… – начала она свое обращение к медузе, но, прежде чем успела продолжить, окаменела.
Позже, когда паника, вызванная превращением Кейт, немного улеглась, присутствовавший при этом геолог из университета осмотрел глыбу.
– Настоящий цельный халцедон, – заключил он. – Никогда не видел такой красивой расцветки. Корнуэльский халцедон. Отличный строительный материал.
Эд и Марта, служащий транспортной конторы железной дороги и его жена, привели своих сыновей в цирк в двадцать пять минут третьего.
– Ну и ну, – сказала Марта, – какой забавный цирк. Ты уверен, что мы попали по адресу?
– Абсолютно, дорогая.
– Хорошо, тогда, пожалуй, начнем с аттракционов. Смотри-ка, шатер с русалкой. Давай зайдем.
– Знаешь, что я тебе скажу, Марта, я терпеть не могу тратить деньги на то, что заведомо окажется обманом. Мы же с тобой знаем: русалок не бывает. Давай походим, посмотрим, может, найдем что-нибудь стоящее. Одно дело, когда я не догадываюсь, что меня дурачат, но тратить деньги на явное надувательство – отвратительно.
– А может, она – настоящая, папа, – предположил Эд-младший.
– Не спорь с папой, сынок, – приказала мать.
– Пошли, посмотрим на змею, – предложил маленький Ховард.
– Терпеть не могу змей, – передернула плечами мама.
– Ну и что же мы тогда будем делать? Стоять на месте? – спросил Ховард.
– Сейчас же перестань так разговаривать с матерью, а то дома папа научит тебя вежливости, – пригрозил отец.
Ховард заплакал.
– И не хныкай, а то выпорю прямо здесь.
Ховард перестал плакать.
– Может, гончая живых изгородей интересна? – спросила Марта, увидев объявление на флажке над ближайшим шатром.
– Нет, – возразил Эд, – ничего в ней нет интересного, просто собака, выкрашенная в зеленый цвет. Я видел ее сегодня утром на параде.
– Ну, папа, давай хоть на что-нибудь посмотрим, – взмолился Эд-младший.
– Честно говоря, Марта, – сказал Эд, – я не думаю, что есть здесь что-нибудь интересное. Не нужно нам было приходить. Я и подумать не мог, что кто-нибудь попытается всучить публике такую коллекцию подделок вместо цирка.
Направляясь к шатру с медузой, мимо него прошел доктор Лао.
– Сьто слутцаться? Ты думать кто-то дурацить все время. Я не дурацить тебя. Ты плиходить смотлерь – смотли. Господи, я ницего не брать с тебя. Ходи бесплатно, вся семья смотли бесплатно. Ты видеть: я не дурацить тебя. Эта места не обман. Эта моя представления. Церт возьми!
Он затолкал служащего конторы и его семью в шатер с яйцом птицы Рух и побежал дальше по своим делам.
– Он тут у них главный, – смущенно объяснил Эд жене. – По-моему, он обиделся, услышав, что я обозвал его цирк надувательством. Ну, что тут за штуковина?
– Написано, что это – яйцо птицы Рух, – ответила Марта.
Яйцо возвышалось над ними подобно скале. Поры в скорлупе были величиной с мяч для гольфа. Они выделяли прозрачную водянистую жидкость.
– Действительно, похоже на яйцо, – согласился Эд. – Но таких больших яиц не бывает.
– Но ты ведь сам видишь, что бывает! – воскликнул Ховард.
– Возможно-возможно, мой мальчик.
– Ну и что мы будем делать? Стоять и смотреть на него? – спросил Эд-младший.
– Не будь таким нетерпеливым, мой дорогой, – сказала мама.
– Вот что я вам скажу, – произнес наконец Эд-старший. – Кажется, я понял, в чем дело. Это вовсе не яйцо. Эта штуковина сделана из чего-то вроде бетона. Это подделка. Не может быть яйца такой величины.
– Но ведь оно есть, папа, – настаивал Ховард.
– Ховард! – прикрикнула мать.
– Хорошо, а почему тогда из него течет вода? – спросил Эд-младший.
– О, бетон очень часто течет в жаркую погоду, особенно если плохо сделан, – сказал папа. – Видишь ли, он пористый, и за ночь в нем скапливается влага. Когда становится жарко, как сегодня, влага собирается и вытекает наружу. Это называется капиллярным эффектом.
– Ух, папа, чего ты только не знаешь! – восторженно проговорил Ховард.
– Ну, уж глыбу бетона от яйца отличить могу, – признался отец.
Яйцо вдруг издало странный потрескивающий звук. Оно слегка покачнулось и. послышалось постукивание.
– Это оно от жары расширяется, – пояснил папа.
Постукивание стало громче. Теперь оно сопровождалось отвратительным скрежетом. Яйцо вздрогнуло и закачалось.
– Отойдите назад, – посоветовал отец, – похоже, эта штука собирается падать.
Раздался резкий звук разбиваемой скорлупы, и большой осколок шлепнулся прямо им под ноги. Из яйца показался желтый клюв величиной с плужный лемех.
– Господи, да он вылупляется, – сказала мама.
– Все назад, – скомандовал отец.
Вслед за клювом появилась мерзкая голова птенца птицы Pyx. Пух торчал на ней в разные стороны, каждая пушинка была величиной со страусиное перо. Последовало еще одно усилие, и яйцо раскололось на две половинки. Изумленным зрителям предстал птенец птицы Рух. Он раскрыл свой огромный клюв и закричал от голода.
– Вот что, давайте-ка выбираться отсюда, – сказал отец.
– Это оказался не бетон, правда, папа? – наивно спросил Ховард.
– Ховард, пожалуйста, не задавай больше вопросов, – строго сказала мать.
– Пойдем домой, Марта. Не нравится мне это место, – пробурчал отец семейства.
– Хорошо, – согласилась Марта, пряча улыбку.
На мостовой у входа в цирк им преградила дорогу большая машина. Несколько грубоватого вида мужчин грузили на нее большую каменную глыбу.