Там было много рукописей, в том числе и на языках, современной науке неизвестных. Когда архив вывозили в рейх, четыре человека погибли при странных и страшных обстоятельствах. Один, к примеру, начисто сгорел, не осталось даже пепла; другой ни с того ни с сего на глазах у своих товарищей сгнил заживо в течение нескольких секунд, а бренные останки его тут же начали пожирать невесть откуда взявшиеся огромные черви; третий истек кровью, которая сочилась у него из носа, ушей, глаз, прямо через кожу… а четвертый просто исчез, успев лишь крикнуть.
Профессор умолк.
Иван терпеливо ждал продолжения, хотя рассказ ему показался не слишком убедительным. Вдобавок ему почудилась какая-то издевка в голосе профессора, однако он совершенно не мог понять ее причины; Ивану даже показалось, что профессор издевается не только над ним, но и над Кляйном, который слушал совершенно серьезно, хоть и со свойственным ему несколько брюзгливым выражением на холеном лице.
– Так вот, – продолжал профессор, – в этом самом отпечатанном тексте говорилось о многих сакральных вещах, но нас заинтересовал только этот талисман. Когда-то он был единым целым, но потом был разъят, и девять его частей передали девяти различным людям: люди эти были славнейшие из рыцарей. Как это там сказано… "…и был день, и была ночь: и не было ночи, и не было дня… И была звезда, земная и небесная, и рога ее, и стрелы ее, и сердце ее сотканы будут; и была она в руках ангела, и сошед воитель воинства горнего… рыцари земные же ее разъяли, и победа с тех пор их не покидала… А кто вновь отдаст ей плоть небесную, тот победой в битве грядущей на полях огненных осиян будет; и святой Георгий да поможет ему…"
– А перевод чей? – поморщился Иван.
– Мой, – слегка удивился профессор. – А что?
– Да так, ничего, – сказал Иван. – Простите, я перебил вас. Продолжайте, пожалуйста.
Кляйн укоризненно посмотрел на него, а фон Кугельсдорф невозмутимо продолжил:
– Так вот. Для того чтобы тысячелетний рейх одержал победу в величайшей войне в истории, для того чтобы весь мир стал Священной национал-социалистской империей германской нации, нам нужен этот самый талисман. Мы должны собрать девять его частей в единый кулак… то есть в одно целое. Собственно; нам требуются даже не все девять частей: девять славнейших, носители малых талисманов, группируются в три триады, каждая из которых обладает определенным качеством, а один из рыцарей триады является носителем этого качества. Таким образом, изъяв части талисмана у этих носителей, мы будем иметь силу всей триады.
– И кто ж такие эти ваши рыцари? – с некоторым интересом спросил Иван.
– К примеру – невозмутимо произнес профессор, – Иисус Навин, потом Александр Македонский…
– Подождите, подождите, – ошеломленно произнес Иван. – Какой такой Македонский?..
– Обыкновенный, – пожал плечами профессор. – Царь.
– Не понял, – сказал Иван и посмотрел на Кляйна. Тот утвердительно кивнул – все, мол, чистая правда. "Они психи", – решил Иван, но все же спросил:
– И как же вы собираетесь утащить у них этот самый талисман?
– Наша лаборатория, – веско сказал профессор, – занимается абсолютным вакуумом.., и путешествиями во времени.
Вот те раз. Иван откинулся на спинку стула. А впрочем, почему именно психи? Сам-то он.., а?
– Ну хорошо, – сказал он, решив не удивляться. – А я, собственно, тут при чем?
Профессор подтянул к себе один из фолиантов, лежащих в куче бумаг и папок на столе, и стал его перелистывать, при этом бормоча:
– Понимаете, Курт.., да где же это?., мы очень тщательно производим отбор в группу, которая отправится за талисманом… Нам не хватало только одного человека.., а, вот!.. Посмотрите…
Он открыл какую-то страницу и пододвинул фолиант к Ивану. Тот взглянул.
Да, это была бумага.., хоть и какая-то необычная. Странный шрифт.., ничего не понять – что за язык, интересно?..
– Ничего не понимаю, – сказал Иван. – Что это такое?
– Это тот самый текст, – терпеливо сказал профессор.
– Ну и что?..
– Вы на картинку посмотрите…
Иван посмотрел. Картинка, похожая на миниатюру из средневековых рукописей, изображала всадника в рыцарских доспехах, но без шлема и меча, на вороном коне. Белые длинные волосы всадника развевались по ветру, на лице, обращенном к зрителю, застыло холодное и даже несколько жестокое выражение, взгляд синих глаз был совсем уж ледяной. Здоровенный детина не вызывал приязни.
Иван пожал плечами.
– Ну и…
Он осекся.
– Это тот, без кого нам не обойтись, – сказал профессор. – Посмотрите – у него даже шрамик.., такой же…
Иван машинально потрогал веко. Действительно…
– Кстати, на последних фотографиях у вас этого шрама нет, – подал голос Кляйн. – Видимо, он появился у вас недавно, так?
– Да нет, – механически произнес Иван, – это…
Он умолк и посмотрел на немцев.
Профессор ласково кивал, Кляйн вид имел торжественный.
– Вы это.., серьезно?..
– Да, – решительно сказал Кляйн.
– Мы… всего нас будет двенадцать… отправляемся в прошлое.
– И когда же? – безнадежно спросил Иван. Кляйн посмотрел на часы.
– Да вот.., уже через час. Все готово.
– Однако у вас.., быстро.
– А чего ждать? – спросил Кляйн и поднялся. – Отечество в опасности.
– Действительно, – поддержал его профессор.
– Чего ждать? Переоденемся вот, сандалии только наденем – и вперед.
Иван посмотрел на него, однако фон Кугельсдорф не шутил.
– А когда мы вернемся? – спросил Иван.
– Когда соберем весь талисман, – ответил профессор и тоже поднялся. – Наша машина, так сказать, времени… хотя она на машину вовсе даже и не похожа… так вот, она запрограммирована следующим образом: как только кто-то из нас прикоснется к части талисмана, все… кроме мертвых конечно.., отправляются в следующий пункт по программе – и так далее…
– А талисман куда денется? – спросил Иван, вставая со стула. – С собой его будем таскать, или он сюда переносится?
– Видите ли… – в затруднении начал профессор. – По всем нашим расчетам часть талисмана, пока не собраны все эти части, должна повиснуть в пустоте, в абсолютном вакууме, хотя это состояние и не совсем вакуум.., впрочем, я вам не буду морочить голову рассказами об эфирном ветре и реликтовом излучении. Так вот, только потом, когда уже все будет сделано, талисман целиком вернется вместе с нами сюда.
– И насколько вы уверены в успехе? – поинтересовался Иван.
– Совершенно, – решительно сказал оберштурмбаннфюрер. – Солдаты фюрера не могут потерпеть поражения в решительной битве!
У Ивана были сильные сомнения и по этому поводу, и по всем остальным, однако он счел за благо промолчать.
– Пойдемте же, – поторопил профессор. – Нам скоро отправляться.
Они вышли в коридор.
Запрограммирована, думал Иван, шагая вслед за немцами. Слова-то какие… машина времени… Я вам покажу…
– Вы что-то сказали? – внезапно обернулся профессор.
Иван даже растерялся.
– Нет…
– Это хорошо, – произнес профессор, и черная мерзкая пустота его глазами снова посмотрела на Ивана, заставляя кружиться голову.
Иван стиснул зубы, но глаз не отвел. Профессор приятно улыбнулся, и пустота на время отступила. Ох не прост был этот профессор с дурацким именем, ох не прост…
Через какое-то время они оказались в непонятном полутемном помещении; где было жарко, сухо и пахло почему-то канифолью. Они переоделись: какие-то льняные грубые тряпки – как пояснил профессор, "куттоноты", – корявые сандалии, и все.