- Может, Петр Федорович тебя на катере свезет? - не скрывая раздражения, сказал Евсей Маркелыч и занес ногу в лодку. - Поговори с ним.
- Да чего же ради я с плота уходить буду? - сказал Александр, все еще не понимая сердитого тона Евсея Маркелыча. - В Куликову мы все равно мимо Утесовой поплывем...
- В Куликову мы не пойдем.
- А куда же? Здесь остановимся?
- Вниз! И мимо Куликовой, и мимо Утесовой, и мимо всего-всего на свете пойдем. На самый Дальний Север нам плыть велят. Еще почти на две тысячи километров.
- На самый Север! - удивленно воскликнул Александр. - Ого-го!
- Вот тебе и "ого-го"! Осень... а с кем поплыву? Одни ведь девчата. Тебе-то что: здоровому парню ходить по Кондратьевой, фасон каблуками давить... знаю.
- Чем же я виноват? Ты что на меня-то сердишься? - примирительно сказал Александр.
- Мне черт сейчас попадись - разорву на части! - закричал Евсей Маркелыч и оттолкнул лодку.
Александр вскочил в нее на ходу.
Евсей Маркелыч работал веслами так, будто хотел выворотить всю реку. Шумно вздыхая, сплевывал на воду.
Девчата с плота, заслышав плеск воды, весело окликали:
- Евсей Маркелыч! Дядя Евсей!
Он не отзывался.
Течением лодку снесло к нижнему концу плота. Евсей Маркелыч не захотел подниматься. Вылез на бревна, сказал Александру:
- Хочешь, поднимайся один, не то девчат пошли - пригонят лодку на место.
Из темноты спросил раздраженно:
- Варвара в деревне ночевать осталась?
И не стал ждать ответа - ушел.
Сообщение о том, что плот будет сплавляться на Север, сначала девушек сразило. Притихшие, сидели они у гаснущего костра, смотрели на короткие языки пламени, трепыхающегося, как крылья подстреленной птицы, и говорили только об одном: а как же дома? Когда же домой?
Лоцман хмурился, отвечал неохотно и не отрывал взгляда от пламени костра.
- Вот это втравились в поездочку, - сказала Ксения.
Евсей Маркелыч покосился на нее, поднялся, молча постоял, сложив руки за спиной, и, словно неся куль на плечах, ушел в шалашку.
- А ты, Ксения, хотя поняла, почему на Север посылают? - сердито спросила ее Агаша.
- Поняла... - буркнула Ксения. - Потому посылают, что послать больше некого.
- Да я не об этом, - еще больше сердясь, сказала Агаша. - Про себя чего тут нам говорить! Почему плот наш посылают?
- Евсей Маркелыч ясно сказал, - вмешалась Фима. - Лес на постройку нужен.
- Надо раньше им было об этом подумать. - Ксения посмотрела на Фиму из-под нахмуренных бровей. - Защитница! Чего они там планировали!
- Нет, Ксения, - сказала Ирина Даниловна, - ты, наверно, действительно не поняла. Планировали на Севере хорошо. И все, что им полагалось по плану, они тоже получили.
- Получили - и будьте здоровы!
- Ксения! Да ведь на Севере строят большой новый завод, и рабочие взялись тоже сверх плана целый цех построить! А без лесу ничего не построишь. И на месте лес не заготовишь. Там ведь тундра сплошная. Год полный зря потеряется. Вот наш плот и повернули туда. А так бы нам поставить его в Куликовой, и все.
- В Куликову-то мы тоже по плану все сплавили, - заявила Луша.
- Ты бухгалтер - все знаешь! - прошипела Ксения.
- Знаю! - отрезала Луша. - Знаю, что и у нас этот плот тоже сверх плана.
- Это-то и все знают, - сказала Поля.
- У всех кругом все сверх плана, - бубнила Ксения, - на Севере сверх плана, в Куликовой сверх плана, у нас сверх плана. Поэтому и поплывем мы в дождях да в мокрых метелях купаться. Это нам тоже сверх плана. А лучше бы все по плану только работали...
- Ксения, ты иди лучше спать, - попросила Поля, - а то от твоих слов Ангара замерзнет.
- Я пойду спать, - сказала Ксения, - а дождями да буранами на Севере все равно душу выморит.
- Смотря какая душа! - вскочила Поля. - А я так считаю: кислые разговоры надо нам прекратить. Самих себя стыдно... - и украдкой скосила глаза на Александра.
- И потом, девушки, дело даже не в этом, - сказала Агаша. - О чем надо подумать бы нам? Стройка-то на Севере какая? Важная! А нам все равно?
- Нет, не все равно! - закричала Луша.
- Значит, и нам надо думать так, как думают те рабочие, что на Севере завод строят, - закончила Агаша.
И девушки заговорили наперебой, доказывая друг другу - хотя с ними спорила только одна Ксения, - что плыть сейчас вниз, на Север, приходится не по обязанности, а из товарищеской поддержки и что прежде времени никогда унывать не надо.
Так, споря, они всей гурьбой потянулись в шалашку. Задержались у подернувшегося пеплом костра сестры Надя и Груня, Ирина Даниловна и Александр.
- Чудачка эта Ксения, - сказала Надя, подсаживаясь ближе к сестре. - И чего так расстраивается? Ехать так ехать.
- Вы в низовьях не плавали? - спросил Александр.
Сестры переглянулись:
- Нет.
- Почему она так низовьев боится?
- Ну, там сильные штормы бывают, - разъяснила Надя, - и вообще Енисей как океан - берегов не видать.
- А по мне, так все равно где ни плыть, - заявила Груня, - на реке везде одинаково.
- Мышей я, конечно, тоже боюсь, - рассудительно заметила Надя, - а все-таки еще не так, как волков.
- Угу, - с сомнением сказал Александр. - Вот не думал я, что вы и волков боитесь! Мне казалось, только мышей...
- Ладно, - обиделась Надя, - смейтесь... А я поймаю водяную крысу да вам за воротник спущу - посмотрю, что вы скажете.
- Закричу...
- То-то же!
И, подхватив под руку Груню, Надя с нею убежала в шалашку. На пороге они обе враз оглянулись, смешливо фыркнули: "Водяную крысу!" - и потерялись в черном просвете распахнутой двери.
- Конечно, Евсей Маркелыч не зря заскучал, - заговорила Ирина Даниловна, проводив девушек ласковым взглядом. - Вы думаете, он это за себя? Нет, за всех нас беспокоится. Я так понимаю его. Снасть у нас неважная - это раз. Плот неглубокой осадки, весь, как пена, наверху - это два. С такой осадкой летом попасть в низовья, может, и ничего, а осенью забьет штормами. Да и счетом нас мало, мужчин нет никого. Девчата одни в такую даль не хаживали... Вот вам три уже получается. Начнутся дожди, холода, может, и снегу захватим, а во что каждый одет? Думали, дома будем через неделю - так и оделись. А на воде, да как попало одетому, - не работа. Значит, четыре. Это по-моему. А Евсей Маркелыч, он еще лучше все видит и понимает.
- Да как же вам плыть тогда! - воскликнул Александр.
- Ну, это тоже не разговор. Когда надо - люди все сделать могут.
Они помолчали.
- Я никогда не был на Севере, - заметил Александр, - знаю о нем только понаслышке.
- На самом Севере и я не была. Рассказывают, интересно. Никакой дикости теперь там и в помине нет. Люди с большой охотой жить туда едут. Одно - что зимой там холода очень большие: и пятьдесят и шестьдесят градусов морозы бывают, и еще ночи очень длинные. Так это все куда же денешь? Природа! Конечно, человек своего добьется и климат там переменит, а пока хоть и морозы и ночи длинные, но в теплых домах и с электрическим светом живут. В Игарке - это уж совсем почти в тундре - и капуста и картошка на поле прямо растут, и не хуже нашей. Приспособили обработку земли, сорта новые вывели. Ирина Даниловна разгладила ладонью складку на рукаве. - Вот я иногда так подумаю: зачем у нас здесь, на Севере, в глухой тайге, заводы разные и целые города строят? Зачем пшеницу сеют и яблоки сажают? Ведь все это достается ох как трудно! То ли дело на юге: тепло, все обжито, легко работать. Там бы всему народу жить. А потом разберусь, и ясно мне: нет, не такие наши люди, чтобы искать, где от природы все получше да полегче, - они сами, своими руками все хотят сделать. И так сделать, чтобы везде мог жить человек, и не как попало, а хорошо.