- А я обязательно на доктора выучусь. Все равно выучусь, - убежденно сказала Поля, - и операции всякие буду делать. Вот вернусь со сплава и на курсы в город поеду. Петр Федорович обещал.
- На какие курсы-то? С этих курсов еще потом до доктора, как отсюда на плоту до Енисейска.
- Что за беда: далеко... - ворчливо проговорила Поля. - Буду учиться и выучусь. И до Енисейска далеко на плоту, а доплывем.
- Нет, не доплывем! - захлопала в ладоши Фима. - Наш плот до Куликовой только. Ага!..
И обе они искренне и весело засмеялись. Потом Фима, кося на Полю выпуклыми серыми глазами, спросила Александра:
- Вам у нас на плоту, наверно, как в крапивнике?
- Почему это?
- Да все девчата одни. Куда ни повернись, - обожгут, как крапивой.
Александр не сумел ей ответить, промолчал.
- Когда много, то еще ничего, правда? - спросила Поля.
А Фима добавила:
- А если две или - еще хуже - одна, то, наверно, совсем трудно приходится, да? Очень боитесь? Мы ведь все замечаем.
Александр смутился окончательно.
Поля припала к Фиме плечом и, мечтательно глядя мимо Александра, сказала вдруг ни с того ни с сего:
- Вернемся домой - ох и наемся же я пирогов! - Вздохнула и закончила: С черемухой... Мама свеженькой наберет, насушит, смелет... Знали бы вы, какие пироги она печь умеет! И вообще, ей бы поварихой быть не у нас на лесопункте, а где-нибудь в Москве, в самом лучшем ресторане.
- Верно, - согласилась с ней Фима. - Только надо, чтобы и у нас была хорошая повариха.
- А на этих плотах всё сухари да сухари да черствый хлеб! - опять тихонько вздохнула Поля.
- Подумаешь! Сладкоежка!.. Мне на плотах так и сухари - хорошо. А в селе когда все же и кино бывает, и лекции читают, доклады делают, молодежь вся собирается.
- Ну теперь-то уж скоро, - освоившись, стал утешать девушек Александр. - Последний плот.
- Последний, ну его! - беззлобно отозвалась Фима.
- Надоело так: с плота на плот все лето, - поддержала ее Поля. Конечно, не сама работа, а то, что она одинаковая. Да не дома...
- Хорошо на свежем воздухе, - заметил Александр.
- Воздуха у нас везде хватает, - колко ответила Фима.
Она остановилась, думая, что Александр ей непременно станет возражать. Но он молчал. И тогда Фима сама заговорила:
- Я просто диву даюсь, как это все у нас идет сейчас удачно: и цепи ни разу не оборвало, и ветра не было, и на косы нас никуда еще не натаскивало. Мы вот и якорь еще ни разу не бросали, а вы знаете, как его потом поднимать? Ого-го! Или цепи на песках подбирать приходится. А они там ко дну как прикованные. Да и это-то все еще пустяки. А вот ежели штормом или в пороге плот начнет разбивать... Носишься в страхе, где цепи тянешь, где бревна откатываешь. А нельзя иначе: прозевай - и лес пропал, и ты с ним вместе. Я вот четыре раза в таких делах бывала, знаю.
- С весны начинаешь - будто и ничего, - в тон ей сказала Поля, - а к осени только и знаешь дни пересчитываешь.
- А зимой весны опять не дождешься, - вдруг удивилась Фима, - опять на сплав потянет.
- Это уж всегда так...
Неожиданно появился Евсей Маркелыч.
- Ты что забрался сюда? - набивая табаком свою трубку, спросил он Александра.
- Хочу сегодня ночную вахту держать. Пришел посмотреть, как на реях работают.
- А-а, правильно! Мужик ты у нас единственный, - одобрил Евсей Маркелыч, - вот, значит, на этих реях и оставайся. Дело не трудное. Только не спать. А смекаешь уже, чем и как плот управляется?
- Приблизительно.
- Так я тебе точно объясню. Отчего пароход руля слушается? Струя воды на руль ему давит, и, смотря по тому, как он поставлен, вправо или влево нос парохода отжимает, поворачивает. Останови пароход на тихом озере и верти рулем куда хочешь - все равно пароход не повернется. Значит, для правежа нужна встречная скорость - или воды, или парохода.
Теперь возьмем плот. Плывет он вместе с водой. Значит, встречной скорости нет. Все равно что пароход стоит на тихом озере. Как же эту встречную скорость плоту устроить? А так. Опускают с конца плота в воду волокушные цепи - видел? - этак тонн тридцать - сорок. Огромный груз. Плот плывет, а цепи по дну ползут, волочатся, царапаются, как рысака на вожжах его держат, полного хода ему не дают. И получается, что вода быстрей, чем плот, идет, обгоняет его. Вот тебе и встречная скорость образовалась. Теперь ставь рули - будут работать.
- Это реи?
- Да, реи.
- А почему тогда не сделать один руль в конце плота, как у парохода? спросил Александр.
Евсей Маркелыч снисходительно улыбнулся.
- Пароход - он жесткий, цельный, а плот, гляди, из отдельных челеньев; он как лента извивается, его за один конец не повернешь - надо весь сразу, боком оттаскивать. Вот реи и ставят вдоль плота, с каждой стороны. Вишь, вон они какие огромные, из целых бревен да по несколько штук в ряд сколоченных, есть на что воде нажать, когда на ребро рея поставлена. А не надо рее работать - ее на пласт повернешь, и плывет она себе, как большая доска, рядом с плотом.
- Ага, начинаю соображать, - проговорил Александр. - Когда надо, у реи отводится один конец, получается угол...
- Проще сказать: вроде крылышки у плота. В них вода напирает, и, ежели реи слева поставлены, влево плот отодвигается, справа поставлены - вправо.
- Это хорошо - знать теорию. Спасибо, Евсей Маркелыч. Теперь я все ясно себе представляю. Только на практике еще надо проделать.
- Вот и проделаешь. Давай оставайся. Напарницу тебе Ирина пошлет. Девчата, пойдете - скажите ей. Вам, однако, пора и сменяться.
И, постукивая в бревна коваными каблуками, Евсей Маркелыч пошел вслед за девчатами.
Напарницей Александру пришла Варя.
Она явилась уже в сумерках, когда поблекли, отцвели последние краски заката. От туч не осталось и следа. Только над самым горизонтом серой полоской, направленной в гущу горных хребтов, вытянулось последнее облако.
Вдоль берегов над травой табунились мелкие клочья тумана.
Александр узнал Варю издали, сразу, как только она отделилась от группы девчат, толпившихся на головке плота близ шалашки, и пошла к нему, легко перепрыгивая через широкие разводья между бревнами.
- На вахте? - спросила она, подходя к нему. - Так не озябнете?
Александр был в одной гимнастерке. Он посмотрел на остывшее, примоченное дождем кострище:
- Будет холодно - огонь разведем.
- Тогда давайте сразу возьмемся.
Пока Александр готовил дрова, Варя ему рассказывала, как в первый же год войны, когда в леспромхозе стало не хватать рабочих, девчата задумали проситься на сплав. А их сперва не решались отправлять в дальний путь с плотами, заставляли на берегу тесать клинья, из тальника кольца для сплотки крутить, подносить жерди или, в лучшем случае, скатывать бревна. А чего там клинья да клинья тесать да кольца крутить, когда всем было ясно: главного не хватает - плотовых команд. А лес везде нужен. Кто ж будет сплавлять его, когда мужчины на фронте? Нельзя живое дело останавливать. И там надо - и тут надо. Значит, нужно было и выход какой-то находить из положения. Обсудили девчата вопрос на комсомольском собрании и пошли к директору. Тот с Евсеем Маркелычем посоветовался...
Костер никак не хотел разгораться. Александр тесал от бревен тонкие щепки, без конца чиркал спичками, прятал огонь меж ладоней, потом махал на него фуражкой, дул - и все без пользы. Пламя угасало, едва появившись.
- Нет, так ничего не выйдет, - оборвала свой рассказ Варя, все время деятельно помогавшая Александру разжигать костер. - Пойду смолья принесу.
Глубокие сумерки теперь вовсе плотно окутывали высокие гористые берега.