Все трое вежливо раскланялись. Граф и миссионер, окинув друг друга пристальным взглядом, молча обменялись дружеским рукопожатием. Они поняли друг друга.
— Добро пожаловать, мсье, — обратился граф к генералу,
— признаюсь, я несколько удивлен тем доверием, которое вы проявляете к людям, заслужившим от вас звание дерзких разбойников.
— Сеньор, — ответил генерал, — каждый человек имеет определенные права, они должны уважаться всеми.
— Но вы отнимаете их у людей, поставленных вами вне общества и вне общего для всех закона гуманности, — сухо отрезал дон Луи.
Миссионер счел своим долгом вступить в эти пререкания между графом и генералом.
— Господа, — начал он своим мягким голосом, — в данный момент здесь нет врагов, а существуют только отец, явившийся за своей дочерью, и благородный человек, который — я в этом убежден — не откажется отпустить ее обратно.
— Сохрани меня Бог удерживать девушку против ее воли, я вовсе не хочу этого, святой отец! — возбужденно вскричал граф.
— Теперь вы убедились, генерал, — заметил миссионер, — я не ошибся в оценке благородства графа.
— Донья Анжела пришла в мой лагерь одна, по собственной воле. Она встретила у нас такой прием, которого заслуживала по своему положению. Донья Анжела свободна поступать, как ей будет угодно, и я не считаю себя вправе оказывать на нее хоть самое незначительное влияние. Я не отнимал дочери у отца и не могу ему ее возвратить, хотя он этого и вправе потребовать. Если донья Анжела захочет вернуться к своим, то ей никто не помешает, но если она предпочтет жить под моим покровительством, то никому не удастся отнять ее у меня силой.
Эти слова были произнесены таким решительным тоном, что у слушателей не осталось ни малейшего сомнения насчет того, что граф не задумается привести их в исполнение.
— Я должен добавить, господа, — продолжал граф, — что наша беседа не может иметь никакого значения, пока мы не выслушаем мнения доньи Анжелы. Я проведу вас к ней, и она объяснит вам свой взгляд на положение дела. Но предупреждаю: мы обязаны подчиниться ее воле, в чем бы она ни заключалась.
— Прекрасно, сеньор, — сухо ответил генерал, — это имеет свою хорошую сторону.
— Так идемте, — предложил граф.
И он повел их в хижину, где разместилась Анжела.
Молодая девушка сидела в кресле и занималась шитьем, рядом с ней была Виоланта. Увидя отца и его спутников, она вспыхнула, щеки ее зарделись румянцем, но румянец сейчас же сменился смертельной бледностью. Однако ей быстро удалось овладеть собой, она встала, молча сделала общий поклон и снова опустилась в кресло.
Генерал окинул ее гневным, но не лишенным нежности взглядом, затем резко обратился к миссионеру.
— Святой отец, — произнес он отрывисто, — скажите ей все сами, у меня на это не хватит сил.
Молодая девушка печально улыбнулась.
— Senor padre, — сказала она миссионеру, — спасибо вам за доброе намерение побеседовать со мной. Но все ваши убеждения не принесут никакой пользы. Я приняла определенное решение, и ничто не в силах его изменить. Я никогда не вернусь к своим близким.
— Несчастное дитя, — горько воскликнул генерал, — что толкает тебя на такой безумный поступок?
— Я глубоко ценю вашу доброту и нежность, отец, — грустно ответила ему дочь, — но они-то и привели меня в этот лагерь. Я не упрекаю вас, но судьба моя решена, и я готова ей подчиниться, не думая о последствиях.
Генерал нахмурился и гневно топнул ногой о землю.
— Анжела, ты у меня единственная, нежно любимая дочь, подумай, какую тень бросила ты на себя этим позорным бегством. Твоя репутация может навсегда погибнуть в общественном мнении.
Та презрительно улыбнулась в ответ.
— Это для меня безразлично, — сказала она, — я не принадлежу более к тому кругу людей, в котором вы вращаетесь. Отныне все мои горести и радости сосредоточены здесь, в этом лагере.
— Но ты забываешь обо мне. Неужели я, твой отец, потерял для тебя всякое значение?
Молодая девушка в нерешительности замолчала и опустила глаза в землю.
— Сеньорита, — кротко обратился к ней миссионер, — Бог проклинает детей, забывающих о своих родителях, возвратитесь к своему отцу, время еще не ушло, он протягивает вам руку, он вас призывает, вернитесь к нему, дитя мое. Отцовское сердце — неистощимый кладезь снисхождения, отец простит вас, может быть, даже простил.
Донья Анжела ничего не ответила, а только отрицательно покачала головой.
Генерал и миссионер были разочарованы. Дон Луи стоял в стороне, скрестив на груди руки и опустив голову на грудь.
— О! — пробормотал генерал, с трудом сдерживая свой гнев. — Над нашим родом тяготеет проклятие.
В эту минуту дон Луи выпрямился и сделал шаг вперед.
— Донья Анжела, — спросил он, отчеканивая каждое слово, — вы пришли сюда по побуждению собственного сердца?
— Да, — решительно ответила та.
— Значит, вы решили отказать в повиновении своему отцу, не слушая его приказаний и не сдаваясь на его просьбы?
— Да, — подтвердила девушка.
— Итак, вы навсегда отрекаетесь от своего положения в свете, невзирая ни на какие последствия?
— Да.
— Вы отрекаетесь от поддержки своего отца, отказываетесь от его попечения?
— Да, — слабо прошептала девушка.
— Отлично, теперь очередь за мной! — И, слегка поклонившись генералу, он продолжал, обращаясь уже к нему: — Мсье, несмотря на нашу взаимную ненависть и на все то, что может случиться впоследствии, честь вашей дочери останется незапятнанной.
— Чтобы это было так, — горько заметил генерал, — необходимо, чтобы кто-нибудь взял ее замуж.
— Я, граф Пребуа-Крансе, имею честь просить у вас ее руки.
Генерал в изумлении отступил назад.
— Вы говорите серьезно?
— Да.
— Я принимаю ваши слова, как новое оскорбление.
— Пусть так.
— Этот брак не остановит тех мер, которые я считаю необходимым принять против вас.
— Это для меня безразлично.
— Вы все-таки настаиваете на своей просьбе?
— Да.
— Хорошо, через четыре дня вы получите от меня ответ.
— Значит, в Магдалене?
— Да, в Магдалене.
Затем генерал обратился к дочери.
— Я не проклинаю тебя, — сказал он ей, — сам Бог не может освободить дочь от отцовского проклятия. Прощай. Будь счастлива.
— Святой отец, — граф повернулся к священнику, — я рассчитываю встретиться с вами в Магдалене.
— Я буду там, мсье, — печально ответил отец Серафим, — я предвижу, что может понадобиться мое утешение.
— Прощайте, дон Луи, — сказал генерал.
— Прощайте, — с поклоном ответил граф.
Генерал и миссионер сели верхом и удалились в сопровождении нескольких авантюристов, посланных проводить приезжих через все передовые посты французского отряда и оградить их от неприятностей.
Граф задумчиво глядел вслед уезжающим, затем медленно возвратился в дом.
ГЛАВА XIII. Магдалена
На перекрестке трех дорог, соединяющих три главных города Соноры: Урес, Эрмосильо и Ариспе — почти на равном расстоянии от каждой из них расположена деревня Магдалена — важный в военном отношении стратегический пункт. Эта деревня сама по себе незначительна, но пользуется большой известностью благодаря своему красивому местоположению и отличным климатическим условиям.
Магдалена в плане представляет из себя продолговатый четырехугольник, ограниченный с одной стороны прозрачными водами Рио-Сан-Педро, впадающей в Рио-Хилу. Густой лес росных, рисциновых, перуанских и красных деревьев образует превосходную защиту от жгучих ветров пустыни, освежая атмосферу и наполняя воздух благоуханием.