Только благодаря этому он стал Мог-уром, который управлял сознанием Мог-уров других Кланов на священнейшей церемонии Сходбища Кланов. А иметь дело с искушенными шаманами было далеко не то же самое, что с мужчинами своего Клана. Креб уже подумывал о следующем Сходбище, хотя до него было далеко: они собирались раз в семь лет, а последнее состоялось за год до их поселения в новой пещере. «Если я до него доживу, оно для меня будет последним», — вдруг осознал Креб.
Он вновь вернулся мыслями к брачной церемонии, на сей раз касающейся Друка и Аги. Друк был опытным охотником и давно доказал свою доблесть. А как инструментальный мастер он не знал себе равных. Он был таким же угрюмым и серьезным, как и Гув, сын его погибшей женщины. Они с парнем вообще во многом походили друг на друга, и это давало Кребу повод думать, что Гува зачал дух тотема Друка. У той пары были удивительно теплые отношения, которые Друку вряд ли когда-нибудь удалось бы возродить вместе с Агой. Но одинокие люди нуждались в спутнике жизни, и Ага уже доказала свою плодовитость, поэтому все говорило за то, чтобы они жили вместе.
Вдруг дорогу Кребу и Эйле перебежал кролик. Девочка вспомнила о раненом зверьке в пещере и вернулась мыслями к тому, о чем думала все это время, — к ребенку Изы.
— Креб, а как ребенок попал внутрь Изы? — спросила она.
— Женщина поглощает дух мужского тотема, — ответил Креб, все еще погруженный в собственные мысли. — Он сражается с духом ее тотема и если побеждает, то оставляет в ней частицу себя для зарождения новой жизни.
Эйла огляделась, удивившись вездесущности духов. Правда, ни одного поблизости не приметила, но поверила Кребу на слово.
— А дух любого мужского тотема может попасть внутрь женщины? — продолжала допытываться она.
— Да, но одолеть его может только тот, который сильнее. Иногда тотем мужчины обращается за помощью к другому тотему и позволяет ему оставить свою сущность. Однако чаще всего это делает дух тотема мужчины, который делит с ней кров, — он к ней ближе всех, хотя часто сам нуждается в помощи. Если мальчик имеет тот же тотем, что и мужчина матери, это значит, что ребенок будет счастливым.
— А дети бывают только у женщин? — не унималась Эйла.
— Да, — кивнул он.
— Чтобы у женщины были дети, ей нужно иметь своего мужчину?
— Нет, бывает, она поглощает мужской дух до брачной церемонии. Но если до рождения ребенка она не обретет своего мужчину, значит, ребенок будет несчастным.
— А я могу иметь детей? — В вопросе звучала надежда.
Креб подумал о ее сильном тотеме. Он был чрезвычайно жизнеспособен. Даже с помощью другого духа вряд ли удалось бы его сломить. «Скоро она сама это поймет», — решил он.
— Тебе рано еще знать об этом, — уклонился он от ответа.
— А когда будет не рано?
— Когда станешь женщиной.
— Акогда я стану женщиной?
Кребу казалось, что ее вопросам не будет конца.
— Когда дух твоего тотема вступит впервые в борьбу с другим духом, у тебя появится кровотечение. Это знак того, что его ранили. Частица сражавшегося духа останется внутри тебя, чтобы подготовить твое тело к будущему зачатию. У тебя начнут расти груди, появятся другие изменения. После этого твой дух будет постоянно вступать в борьбу с другими. Когда же в положенное время кровотечение не наступит, значит, дух, который ты заглотила, покорил твой дух и зачал новую жизнь.
— Акогда именноя стану женщиной?
— Вероятно, когда семь или восемь раз зима сменит лето. Обычно девочки становятся женщинами уже к семи годам.
— А сколько до этого ждать? — настаивала она.
Терпеливый Креб глубоко вздохнул:
— А ну-ка иди сюда, я попробую тебе объяснить. — Он поднял посох и вынул из кармана нож. У него не было уверенности, что она поймет, но он надеялся предотвратить ее дальнейшие расспросы.
Для людей Клана числа представляли собой непостижимую отвлеченную реальность. Большинство не могли мыслить дальше трех: ты, я и кто-то еще. Однако это никоим образом не характеризовало их ум. Так, к примеру, Бран мгновенно сознавал, что среди двадцати двух соплеменников кого-то не хватает. Для этого ему стоило только подумать о каждом из них, что он делал невероятно быстро и совершенно бессознательно. Но постичь смысл того, что значит «один», мало кому давалось. «Как этот человек может быть « один » и в то же время другой может быть « один »?» — Этот вопрос возникал едва ли не у каждого.
Неспособность к отвлеченному и обобщенному мышлению распространялась и на другие области жизни. В Клане все имело свои имена. Они знали дуб, иву, сосну, но не соединяли их в одно понятие: у них не существовало слова «дерево». Разные почвы, камни, даже мокрый и сухой снег — все имело свое название. Люди Клана могли себе это позволить благодаря богатой памяти и способности постоянно пополнять ее, практически ничего не забывая. Язык у них пестрел всякого рода оттенками и описаниями, но начисто был лишен отвлеченных понятий. Абстракция была чужда самой природе и обычаям людей Клана, а также пути, по которому шло их развитие. И если в силу жизненной необходимости требовалось чему-то вести счет, как то: времени между Сходбищами Кланов, возрасту соплеменников, длительности обособленного положения после брачной церемонии и первым семи дням от рождения ребенка, — они целиком полагались на Мог-ура.
Креб сел, плотно прижав посох ногой к скале.
— Иза говорит, что ты немного старше Ворна, — начал он, — а Ворн прожил год рождения, год хождения, год пестования и год, когда его оторвали от груди, — пояснил он, делая за каждый год по отметине на палке. — Для тебя мне нужно добавить еще одну царапину. Вот сколько тебе сейчас лет. Если я приложу к каждой отметине по пальцу, мне хватит для этого одной руки. Видишь?
Вытянув пальцы, Эйла сосредоточенно смотрела на царапины. Вдруг лицо ее прояснилось.
— Значит, мне столько лет! — радостно объявила она, показав ему свои пять пальцев. — А сколько мне осталось до того, как у меня будет ребенок? — спросила она, интересуясь больше вопросом продолжения рода, нежели счетом.
Креб был потрясен. Как ей так быстро удалось схватить его мысль! Она даже не спросила, зачем насечки нужны под пальцами и какое отношение те и другие имеют к годам. Чтобы втолковать это Гуву, пришлось не один раз возвращаться к началу. Креб сделал еще три царапины на палке. Имея в наличии всего одну руку, он сам осваивал следующее действие с трудом. Эйла посмотрела на свою левую руку и тут же, зажав большой и указательный пальцы, вытянула три остальных.
— Значит, когда мне будет столько? — растопырив все восемь пальцев, спросила она.
Креб закивал в знак подтверждения. Но то, что за этим последовало, изумило его еще больше. Самому Мог-уру пришлось для этого упражняться не один год. Она опустила правую руку и оставила вытянутыми три пальца левой.
— А через столько лет я стану взрослой и смогу иметь детей, — уверенная в своем заключении, заявила она.
Шаман был поражен до глубины души. Немыслимо, чтобы ребенок, к тому же девочка, смог так легко дойти до этого! Он был так потрясен, что едва не забыл предупредить о возможной неточности предсказания.
— Вероятно, это произойдет не так рано, а, скажем, через столько или даже через столько лет. — И он нацарапал еще две черточки. — А может, и еще позже. Точно не знает никто.
Эйла, разжав большой и указательный пальцы, слегка нахмурилась.
— А как мне знать, когда мне станет еще больше лет? — осведомилась она.
Креб подозрительно посмотрел на нее.