Иза обучила ее готовить обезболивающий отвар и примочки, помогающие при боли в суставах, и Эйла узнала, как применять различные средства для исцеления этого тяжкого недуга, которым зимой страдали все старики, принужденные жить в холодных пещерах.
Прошла половина зимы. Снег завалил вход в пещеру на несколько футов в высоту. Толстый белый покров препятствовал выходу теплого воздуха наружу, однако сверху продолжал свистеть ветер. Настроение Креба, как никогда, менялось от одной крайности к другой: то он молчал, то брюзжал, то извинялся и раскаивался, то снова замыкался в себе. Эйла не понимала, что с ним происходит, но Иза догадалась. У Креба болел зуб, боль была страшная.
— Креб, дай мне взглянуть на твой зуб, — попросила его Иза.
— Ерунда. Обычная зубная боль. Немного побаливает, и все. Что, я не могу потерпеть небольшую боль? Думаешь, я не знаю, что такое боль, женщина? Подумаешь, немного болит зуб!… — отрезал Креб.
— Ладно, Креб, — склонив голову, ответила Иза.
Но он тотчас заговорил примиряюще:
— Иза, я знаю, ты только хотела помочь.
— Если ты мне дашь на него посмотреть, я буду знать, что предложить тебе. Как я могу сделать это, если ты не разрешаешь мне даже на него взглянуть?
— Чего на него смотреть? — продолжал он препираться. — Такой же гнилой зуб, как все остальные. Завари-ка лучше чай из коры белой ивы, — промычал Креб, после чего сел на постель и уставился в пустоту.
Кивнув, Иза отправилась готовить чай.
— Женщина! — не дождавшись, крикнул ей Креб. — Где твой ивовый чай? Почему так долго его несешь? Не могу размышлять. Не могу даже сосредоточиться.
Иза поспешно схватила костяную чашку, знаком велев Эйле следовать за ней.
— Я уже несу, но не уверена, что отвар ивы тебе поможет. Дай мне лучше взглянуть на зуб, Креб.
— Так и быть. Ладно. Смотри. — Он открыл рот и указал на больной зуб.
— Видишь, как глубоко уходит черная дырка, Эйла? Десна опухла, в ней накопился гной. Боюсь, зуб придется вырвать, Креб.
— Вырвать! Ты же сказала, что просто хочешь на него взглянуть, чтобы дать мне что-нибудь от боли. Разве ты говорила, что будешь его вырывать? Ладно, дай мне что-нибудь от боли, женщина!
— Хорошо, Креб, — согласилась Иза. — Вот твой ивовый чай.
Эйла с изумлением наблюдала за развитием событий.
— Кажется, ты сказала, что ивовый чай мне не слишком поможет?
— Ни он и никакой другой. Можешь попробовать пожевать сладкий тростник, он может немного ослабить боль. Хотя лично я сомневаюсь.
— Тоже мне целительница! Не может справиться с зубной болью.
— Я могла бы попробовать выжечь боль, — будто невзначай бросила Иза.
Креб вздрогнул.
— Давай рогоз, — ответил он.
На следующее утро лицо у Креба опухло и отекло, отчего его внешность приобрела еще более жуткий вид. От бессонной ночи глаз покраснел.
— Иза, — простонал он, — сделай что-нибудь с этим зубом.
— Дал бы мне вчера его удалить, сегодня боли уже не было бы. — И Иза пошла, мешать варящуюся в чаше ячменную кашу, которая слегка попыхивала.
— Женщина! Неужто у тебя нет сердца? Я не спал всю ночь!
— Знаю. И мне не давал.
— Ну сделай же что-нибудь! — взорвался он.
— Хорошо, Креб, — ответила Иза. — Но вырывать зуб нельзя, пока не спадет опухоль.
— И больше ты ничего не можешь придумать? Только вырывать?
— Можно попробовать еще одно средство, но я не уверена, что смогу сохранить зуб, — сочувственно произнесла она. — Эйла, принеси-ка мне вон тот пакет с обожженными щепками от дерева, в которое попала молния прошлым летом. Мы вскроем десну и попробуем уменьшить опухоль, а зуб потом все равно придется убрать. К тому же, может, удастся выжечь боль.
Указания, которые Иза давала Эйле, заставили Креба содрогнуться, но, тем не менее, он покорился судьбе: что может быть хуже зубной боли?
Иза порылась в пакете со щепками и выбрала из них две.
— Эйла, раскали конец одной из них. Он должен быть черным, как уголь, но еще достаточно прочным, чтобы не сломаться. Сгреби тлеющий уголь из костра и держи над ним щепку. Но для начала я хочу, чтобы ты посмотрела, как я буду вскрывать десну. Раздвинь его губы.
Эйла сделала, как ей велели, и продолжала смотреть в открытый рот Креба, полный испорченных зубов.
— Мы проткнем десну острой щепкой между зубами, чтобы пошла кровь. — И Иза подтвердила свои слова действием.
Креб стиснул кулак, но не издал ни звука.
— Теперь, пока эта щепка намокает, пойди прокали другую.
Эйла стремглав помчалась к костру и сделала то, что просила Иза. Женщина взяла у нее палочку, оглядела ее критически и, кивнув, велела Эйле вновь держать губы Креба. Целительница вставила горячую щепку в полость зуба. Креб дернулся, и Эйла, услышав шипение, увидела, как из большой дырки зуба пошел пар.
— Готово. Теперь подождем и посмотрим, не пройдет ли боль. Если нет, то зуб придется вырвать, — прокомментировала Иза, смазывая десну порошком из сушеной герани и нарда. — Жаль, у меня нет поганок, они хорошо помогают в таких случаях. Иногда ими убивают нерв, после чего вытаскивают его. Тогда не нужно удалять зуб. Лучше использовать свежие грибы, но неплохо действуют и сушеные. Собирать их нужно в конце лета. Если мне они попадутся на будущий год, я покажу их тебе.
— Ну как, зуб еще болит? — спросила Иза на следующий день.
— Уже лучше, Иза, — уверил ее Креб.
— Но он еще болит? Креб, если боль до конца не прошла, он раздуется снова, — убеждала его Иза.
— Да… пожалуй, еще болит, — признался он, — но уже не так сильно. Правда, уже меньше. Может, подождем еще денек, а? Я обратился за помощью к духам. Я просил Урсуса уничтожить плохой дух, вызвавший боль.
— Разве ты первый раз просил Урсуса избавить тебя от боли? Думаю, Урсус хочет, чтобы ты расстался с зубом прежде, чем он остановит боль.
— Тебе ли знать Великого Урсуса, женщина? — раздраженно сказал Креб.
— Эта женщина не имела права так говорить. Этой женщине неведомы пути духов, — склонив голову, ответила Иза и, взглянув на брата, добавила: — Но любая целительница знает, что такое зубная боль. Она не прекратится, пока не вырвешь зуб, — уверенно заключила она.
Креб повернулся спиной и поковылял к своей постели. Сел на нее и закрыл глаз.
— Иза! — позвал он немного спустя.
— Да, Креб?
— Ты права. Урсус хочет, чтобы я расстался с зубом. Давай вытаскивай его.
Иза засуетилась вокруг Креба и протянула ему чашку:
— Возьми, Креб, выпей. Это уменьшит боль. Эйла, там рядом с пакетом с щепками лежит небольшой колышек и длинный кусок сухожилия. Тащи их сюда.
— Откуда ты знала, раз уже успела подготовить свое снадобье?
— Я знаю Мог-ура. Трудно расстаться с зубом, но, если того захочет Урсус, Мог-ур повинуется. Это не самая большая жертва, которую он принес Урсусу. Тяжело жить с сильным тотемом, но, не будь ты его не достоин, Урсус не избрал бы тебя.
Кивнув, Креб выпил напиток. «Он из того же растения, которое помогает мужчинам обратиться к своей памяти, — подумал он. — Но кажется, Иза его кипятила. Это скорее отвар, чем настой. Его можно использовать по-разному. Чем он круче заварен, тем сильнее действует. Дурман — это истинный дар Урсуса». Креб начал ощущать дурманящее действие травы.
Иза вновь велела Эйле держать Кребу рот, а сама осторожно поместила острый деревянный колышек к основанию больного зуба. Резко ударила по нему камнем, чтобы раскачать зуб. Креб подскочил, но боль оказалась не столь сильной, как он ожидал. Затем Иза обвязала зуб одним концом сухожилия, а второй попросила Эйлу прикрепить к шесту, вбитому в землю, он служил частью рамки, на которой сушились травы.