— Однако странно: строятся повзводно, как настоящие солдаты.
Юлиан подошел к окну.
Вооруженные люди стояли маленькими отдельными группами, каждая из которых имела своего начальника.
Раздалась команда и все группы, примерно двести человек, двинулись в поход. Вскоре они исчезли за поворотом дороги.
— Странная облава на волков, — сказал Юлиан. — Пойдем, Бернардо, там, должно быть, теперь никого нет.
Действительно, зал опустел, там только находились две женщины, какой-то старик и двое маленьких детей. Даже хозяин гостиницы ушел с отрядом.
Увидев вошедших путешественников, говорившие сразу замолчали.
Юлиан сделал вид, что не замечает их смущения, и спросил завтрак; потребовав бутылку старого бургундского, он предложил стакан вина старику. Тот под влиянием хорошего вина сделался разговорчив и сообщил Юлиану, что 2 сентября президент республики был провозглашен императором и что вооруженные люди, которых он видел — республиканцы, которые решили протестовать против государственного переворота.
— Это ужасно! — вскричал Юлиан. — Гражданская война!
— Да, гражданская война и террор; вот, что нас ожидает. А вы, как видно, нездешние? Неудобное же время вы выбрали для путешествий!
— Но ведь я ничего не знал! Я еду в И., где у меня родные. Что мне теперь делать?
— Вам лучше было бы вернуться домой. Впрочем, кто знает, может быть, уже дорога за вами отрезана; народ всюду поднимается. Послушайтесь моего совета, поезжайте сейчас в И., но по дороге не заезжайте никуда, старайтесь держаться подальше от городов и сел. Родные за вас поручатся. Теперь следует опасаться как императристов, так и республиканцев.
— Благодарю вас за совет, — сказал Юлиан старику, протягивая ему руку. — Ну, Бернардо, займись лошадьми.
Четверть часа спустя, молодые люди уже ехали, погоняя лошадей.
Едва достигли они большой дороги, как заметили большое количество крестьян, которые группами в несколько человек шли по тому же направлению, по которому они ехали. Все были вооружены.
В это время на проселочных дорогах показались новые группы, которые направлялись к большой дороге и примыкали к шедшим впереди.
Несколько раз Юлиан собирался спросить кого-нибудь из них о ближайшей дороге в И. Но эти люди смотрели на него так пристально и так враждебно, что он не решился с ними заговорить.
Юлиан поехал еще скорее, стараясь обогнать эту подозрительную массу людей.
Но в ту минуту, как они с Бернардо поворачивали в сторону с дороги, они были внезапно окружены целой толпой вооруженных людей, которые приказали им остановиться и сойти с лошадей.
Всякое сопротивление было немыслимо — обоих путешественников окружала целая армия… Они беспрекословно повиновались, но спросили, однако, почему их остановили таким образом посреди большой дороги.
— Успокойтесь, господа, — сказал им какой-то приличной наружности человек, по-видимому, один из руководителей толпы, — мы вас остановили только для того, чтобы вы не могли нас опередить в 3., куда мы идем. Вы нас извините, время теперь такое горячее, что трудно соблюдать все правила вежливости. Даю вам честное слово, что, как только мы вступим в 3., вы будете свободны и отправитесь, куда вам угодно; теперь же потрудитесь ехать с нами.
Юлиану и Бернардо оставалось покориться, и они, поклонившись в знак согласия, сели на лошадей.
По данному знаку, вся толпа двинулась вперед в большом порядке. Юлиан и Бернардо ехали несколько впереди, рядом с тем человеком, который с ними говорил.
Они, таким образом, казались предводителями этой вооруженной толпы, тогда как были ее пленниками.
Однако они вскоре достигли 3., куда вступили без всяких препятствий, и направились к городской ратуше.
Мэр ожидал их у входа.
Он протестовал против занятия ратуши и попытался воспротивиться этому, но безуспешно.
В эту минуту начальник вооруженного отряда объявил двум друзьям, что они свободны, и, указав им на находившуюся вблизи гостиницу, сказал:
— Ступайте к Петито, это лучший и добросовестней-ший из людей. Вам у него будет хорошо. Оставайтесь у него, пока все успокоится.
Юлиан послушался этого доброго совета только наполовину. То есть он действительно переночевал в гостинице, но на другой же день утром, несмотря на уговоры Петито, пустился с Бернардо в путь. Ему хотелось скорее доехать до Б., чтобы там отдохнуть как следует.
Было семь часов утра, густой туман окутывал городок. В двух шагах ничего не было видно.
Однако несмотря на ранний час какие-то зловещие крики раздавались по городу.
Молодые люди решились уже было вернуться в гостиницу, но было поздно. Раздались крики отчаяния и вслед за тем грохот ружейных выстрелов.
Поднялась страшная паника; люди бежали кто куда.
Войска вступали в 3., и началась страшная расправа. Солдаты стреляли в толпу, и ни один выстрел не пропадал даром. Кавалерия рубила убегавших…
Юлиан и Бернардо последовали за беглецами и вскоре очутились в открытом поле, среди небольшой кучки людей, обезумевших от страха. Время от времени раздавался выстрел, и человек падал…
Они уже давно скакали, и думали, что спаслись, как вдруг за ними раздались выстрелы, и два человека покатились возле них в предсмертных судорогах.
В ту же минуту человек двадцать солдат бросились на них, и молодые люди оказались пленниками.
— Ну, марш! Поворачивай! — крикнул им грубо сержант.
— Куда же вы нас ведете? — спросил Бернардо, ошеломленный всем происшедшим.
— Увидишь, когда там будешь! — возразил еще грубее сержант. — Ну, иди и не разговаривай!
— Пойдем, — сказал тихо Юлиан.
Их отвели обратно в 3. Входя в город, они встретили офицера штаба, который их остановил.
— Кого вы ведете? — спросил он сержанта.
— Бунтовщиков, господин лейтенант.
— Вот как! Что же, при них нашли оружие?
— Никак нет, господин лейтенант: они просто бежали; только у этого (сержант указал на Юлиана) мы нашли большую сумму денег золотом и банковыми билетами.
— Ага! — сказал офицер, глядя в упор на Юлиана. — Это, вероятно, один из покупателей.
— Вероятно, господин лейтенант.
Юлиан отвернулся, предварительно пожав плечами.
— Хорошо, — сказал офицер, — поместите их с остальными. После разберемся.
ГЛАВА IV
Юлиан Иригойен и Бернардо Зумето были заключены, в числе других пленных, в какой-то темный, сырой и душный подвал.
Там несчастные томились в течение четырнадцати часов. Не позаботились даже дать им кусок хлеба для утоления голода! В подвале было так тесно, что можно было только стоять. Те, кто был слабее, падали, и остальные поневоле топтали их ногами…
Наконец, после двух суток невообразимых страданий, начался допрос арестованных. Но этот допрос ограничился записью их имен, фамилий, местожительства и рода занятий; затем все бунтовщики были посажены в телеги и отвезены в М., местопребывание военной дивизии, где их должны были подвергнуть военному суду.
В М. их заперли в городскую тюрьму, старое здание без всякой вентиляции, где они в душном, сыром и спертом воздухе промучились еще шесть недель. Многие из арестованных заболели, а некоторые умерли.
Наконец очередь дошла до Юлиана и Бернардо, и они предстали перед военным судом.
Входя в залу, они с ужасом переглянулись.
Они узнали в зале человека, который старался укрыться от их взоров.