Рядом медлительно вышагивал крупный, головастый мужчина лет этак чуть за пятьдесят, с короткой, выбритой по щекам бородкой "клинышком", маленькими умными глазками под нависшими светлыми бровями и стрижкой "с челочкой". На нем были только бежевые брезентовые шорты и сабо. Мощная грудная клетка, сильные, развитые руки обнаженная фигура былого атлета несколько портилась короткими ногами. Но он все же был достоин любования. Анюшкин, уже избавившийся от своей сумки "молоко-то донес?" - радостно взмахнул ручонками:
- Глеб! А мы вас ищем! Знакомьтесь - Дажнев.
- Глеб.
- Владимир Викторович.
- Вот я вас и передам в надежные руки. Владимир Викторович руководитель лагеря. Вы сейчас получше узнаете друг друга и сойдетесь, непременно сойдетесь. Хорошо? Хорошие люди легко это делают.
Сходящиеся потихоньку присматривались друг к другу. Глебу на сегодня оставались силы только на вежливость. Дружбы он сегодня уже не искал. Дажнев же чего-то хотел, не ради чудака с молоком он, начальник, как простой крокодил Гена, ходил по зеленой поляне в поисках друга. Ему с таким хозяйством поди и так не скучно. Надо, надо собраться и послушать.
- Меня добрый Анюшкин подлечивает. Застарелая язва. Давление. Да, набор травок подобрал. В молоке надо запаривать.
Маленькие умные глазки сверлили, сверлили, спрашивали - можно ли с ходу?
- Вы же, Глеб, из "защитников"? Я много про вас наслышан. Вы - герой.
- Кто это так постарался?
- Ну как же! Про вас все говорят... Пройти всю мясорубку. Выжить. Устоять.
- Разве это героизм - выжить? Это просто инстинкт.
- Мы тут день и ночь, без отдыха. Народ-то, сами понимаете, еще тот собран. Все очень замечательные, очень политически активные люди. Но вместе не могут! Все, буквально все лидеры! Вот моя задача - их разводить, как волка, козу и капусту. Сколько лет вы уже в патриотическом движении?
Глеб даже опешил: сколько же? Как книжку про Суворова прочитал? Или после "Протоколов"? С какой точки начать? С маминой колыбельной? Ладно:
- С восемьдесят шестого.
- Хороший стаж. Какие надежды тогда были! Вы в "Трезвости"?
- Нет, "трезвенником" не был. Хотя не пью.
- Это хорошо.
- Вначале в "Патриотическом обществе", потом, совсем недолго, в "Памяти". Потом в Союз духовного возрождения вступил. Меня просто лично Михаил Михайлович Антонов по жизни водил.
- Это замечательно. Чудесный он человек. Его многие тогда не понимали, а он ведь первым указал путь развития современного коммунистического движения в сторону христианских нравственных идеалов. Жаль, жаль его тогда не услышали. Но все великие люди обгоняют свое время. А вы здесь как? По работе, по творческим делам?
Это было грубовато. Что ж так уж сразу: надо было хотя бы покормить, помыть, а потом уж и лыто спрашивать. Неужели он так уверен в своей, в общем-то, такой примитивной лести? Глеб нежно уворачивался от буровящих его глазок.
- Я мимо ехал. По делам отцовской фирмы. А у меня в дороге все документы украли. Теперь как привязанный. Без права эмиграции, но и без прописки. Бомж!
Тон был взят не тот, но нужно было уйти от игровых правил Дажнева. Глеб с надеждой взглянул на совсем затихшего Анюшкина. Тот оказался на высоте:
- Владимир Викторович здесь столп и утверждение. Какое огромное мероприятие на нем! Действительно - тут с полсотни лидеров, да каких ярких и ярых лидеров! Это только подумать: ведь не к каждому люди поедут. Со всей страны. Да в такое трудное материальное время. А он вот собрал. Хорошо, очень хорошо! И администрация района навстречу пошла.
От таких лещей Дажнев даже не поморщился. И это вот действительно было хорошо. Это был отнорочек на крайний случай. Теперь Глеб тоже заулыбался ему лицо в лицо:
- Я действительно оказался тут в крайне глупом положении. Без связей, знакомств. О политике, кажется, здесь никто не слышал.
Хотя, может, это и к лучшему?
- Нет, вы так не говорите! Так нельзя унывать. Что бы ни случилось, мы должны смотреть только вперед. В этом наша жизнь. И прежде всего, мы должны уже сейчас готовиться к новым выборам, искать и вовлекать новые силы, находить и адаптировать новые идеи. Политика должна быть делом каждого гражданина, каждый должен стать сознательным патриотом, только в этом залог победы. Без того, чтобы во всех домах люди начали четко понимать, как демократы обкрадывают лично каждого, лишают будущего их детей, а у стариков отнимают их славное прошлое - нет ни малейшей надежды на успех. Мы проигрываем в деньгах, но наша сила в людях...
Удивительно, как Дажнев, шагая очень не спеша, очень спокойно и размеренно, умудрялся все время быть чуть-чуть впереди их. Так, даже не на полкорпуса, меньше, но впереди. С ними теперь все здоровались: кто-то громко издали, кто-то молча пожимая руки. Чувствовалось, как удивленно смотрели в спину. "Надо бы тоже раздеться, подзагореть и слиться с местным социумом". Тем более что за эти дни он очень неплохо похудел. Глеб позволил себе сменить тему:
- Удачно выбрали место. Такая красота вокруг.
- О, это действительно так. Нас глава района тут повозил, показал достопримечательности. Мосты, горные покосы, озера, плотина у них тут есть чудесное впечатление. И в тайге, на кордоне побывали. Там и познакомились с добрым Анюшкиным. Вы же сейчас там тоже отдыхаете?
- Отдыхаю.
- Не вздыхайте, я попрошу главу, он вам посодействует. Документы восстановят, и все обернется просто приятными воспоминаниями о приятном отдыхе. А сейчас мы отобедаем. Что там Юлечка нам приготовила?
Они подошли к угловой палатке. Под развернутым пологом большого тамбура стоял складной алюминиевый столик с белым пластиковым покрытием и маленькие складные стульчики. "Да как он, такой здоровый, на них сидит?" Глебу уже улыбалась пышная красавица в накинутом поверх купальника светлом тонком пончо - чтоб плечи не обгорали. В ее присутствии Дажнев несколько потерял свою монументальность, даже в массе вроде как поубавился. Гостей посадили рядом за еще пустой столик, а хозяин нырнул внутрь за рубашкой.
- Какой у вас представительный муж. Сразу видно спортивную закалку и хороший уход умеющей любить жены.
Глеб вдруг получил ногой пинка от такого тихого-тихого Анюшкина. Юля особо обворожительно улыбнулась и тоже исчезла за соседнюю маленькую палатку, где у них, оказывается, хранились продукты.
- Вы что?! - совершенно беззвучно зашипел Анюшкин ему в самое ухо. Она ему не настоящая жена... Вы же сейчас...
Дажнев вышел в шикарной рубашке с картинкой на тему далеких островов. Сел осторожно, прочувствовал прочность, облегченно вздохнул.
- Мне не пришлось быть тогда в Москве. А я так хотел. Ведь очень многие из моих товарищей тогда стояли у "Белого дома". Да вот не судьба... У сына случились форс-мажорные обстоятельства... с институтом... Но какую же бойню эти демократы учинили, какой позор на весь мир! И еще после этого они на что-то надеются! Нет, после такого их власть не вечна. И когда мы придем, они за все ответят. За все.
Юля грациозно вынесла прозрачный пластиковый поднос, уставленный большими и маленькими тарелками, тарелочками, розетками, стаканчиками и цветными пачечками. Она опять особо улыбнулась Глебу и стала накрывать. Как это все поместилось на столике? Это чудо, просто чудо! Юля цвела.
- Да, она у меня действительно молодец. В таких в общем-то диких условиях суметь сохранить полное ощущение домашнего быта. Мы же за это лето второй лагерь проводим. Первый на Урале. Но там задачи иные, чисто политические, организационные. А здесь нами впервые проводится лаборатория на сверхидеологические изыскания.