– Ты уверена? Ты ничего от меня не скрываешь?!
– А что я могу скрывать?
– Ну, вдруг вы с Робертом надумали пожениться где-нибудь в Лас-Вегасе, а родителям ни слова…
В Лас-Вегасе? Я смеюсь. Она явно насмотрелась романтических комедий.
– Мам, никакого тайного бракосочетания не планируется, угомонись.
– Ох, милая, я так беспокоюсь! Не обижайся, но Роберт не вызывает у меня доверия.
Кто бы сомневался.
– Помнится, лет десять назад ты ставила мне его в пример.
– Да, но это было до того, как он намертво вцепился в мою дочь!
Намертво?
– Мам, никто в меня не вцеплялся, все хорошо. Тетя зря бьет тревогу.
– Тревогу? Кэти, это не так. Мы только…
– Да, только разносите слухи у нас за спиной, – договариваю за нее я.
– Ты ошибаешься, – растерянно защищается мама. – Ладно, бог с тобой. Делай, что хочешь, в конце концов ты уже не ребенок.
– А вот это правильно. Мам, мне пора. Я перезвоню тебе, о’кей?
– Конечно, солнышко, целую!
– Я тебя тоже.
Нажимаю на сброс, и на экране высвечивается непрочитанное сообщение от Роберта. ...
«Заканчиваю с делами, буду через час. Надень свои самые ненужные трусики, потому что я собираюсь порвать их в клочья.
Глава 4
Яблоко раздора
Несмотря на свою заносчивость, Майк никогда не умел драться. И сколько бы я ни пытался пристрастить его к кикбоксингу или карате, все тщетно. Единственное, на что он оказался горазд, – это изредка наведываться в спортзал, и то из-под палки.
– Я уже задолбался правильно питаться! Завтра же перейду на колу и энергетики. Твоя идиотская белковая диета ни фига не работает.
– Она отлично работает, Майк. Если, конечно, не совмещать ее с алкоголем и сигаретами. Кстати, я думал: ты бросил.
– Ага, размечтался! Хочешь, чтобы я отказался от последнего кайфа? – он раздраженно плюхается на маты и набрасывает полотенце на шею. – Фух, я выдохся. Долго ты еще собираешься потеть под этой своей железякой?
– Осталось четыре раза, – выдавливаю из себя я, прилагая массу усилий. В последнее время я частенько забивал на зал, и теперь моя привычная шестидесятикилограммовая штанга кажется мне целым грузовиком.
– Как поживает наша кузина? – спрашивает Майк, глотнув из своей бутылки. – История с кольцом по-прежнему покрыта тайной?
Любопытный засранец.
– Жаль тебя расстраивать, но да, – «семь».
– Ты че, реально сделал это от балды?
– А ты сомневаешься? – «восемь».
– Не гони, Роб. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо. Зачем ты подарил ей кольцо?
– Затем, чтобы ты заткнулся и не лез не в свои дырки, – огрызаюсь я.
«Девять».
– Значит, я был прав?
– Нет, – «десять».
Поставив штангу на стойку, я прижимаю руку к груди и перевожу дыхание.
– Брось. Я знаю, ты хочешь на ней жениться. Да и она, видимо, не против. Че ты тянешь?
Придав себе самый беспристрастный вид, я медленно сажусь и разминаю спину.
Мой брат иногда бывает слишком назойлив. Но нужно отдать ему должное, он действительно знает меня лучше, чем кто-либо.
Смысл отпираться?
– О’кей, твоя взяла, – пристыженно признаю я. – Я хочу на ней жениться. Но мне стремно, Майк.
– Стремно? – изумляется он. – Почему?
– Забыл, чем это закончилось в прошлый раз?
– А при чем тут это?
– При том, что я невольно провожу параллели. Многое повторяется, и я боюсь, что финал окажется идентичным. Иногда я сам не понимаю, зачем привязал ее к себе. Я должен был держаться от нее подальше, а вместо этого… черт.
Майк бросает на меня свой самый сочувственный взгляд, и мне хочется провалиться сквозь землю. Терпеть не могу жалость! Пусть лучше меня ненавидят.
– Ладно, мне пора, – я беру свое полотенце и закидываю на плечо. Майк тоже встает, прихватив с собой витаминную воду, и мы проходим в раздевалку, где я быстро проверяю смартфон на наличие пропущенных звонков.
– Послушай, Роб, – со вздохом произносит он, – прошло уже несколько лет. Перестань убиваться. Тем более что это был несчастный случай, ты не виноват.
Чего-чего?
Вытаращив на него глаза, я не удерживаюсь от ехидства:
– И это говоришь мне ты? Человек, который с самого начала обвинял меня в преднамеренном убийстве?
Он виновато пожимает плечами.
– Я просто злился, что она выбрала тебя.
Майк заходит в душевую, я провожаю его долгим задумчивым взглядом, потом откладываю трубку на скамейку и тоже иду мыться.
– Эй, Майк? – встав под каскад теплой бодрящей воды, я выдавливаю гель на ладонь.
– Что? – откликается он.
– Ты правда так сильно ее любил?
– Не знаю, старик. Она мне нравилась… но насчет «любил» я теперь не уверен.
Теперь?
– А Кэтрин?
– Что Кэтрин?
– Тебе нравится Кэтрин? – спрашиваю я, застыв в ожидании.
Только не Кэтрин, нет. Она не может ему нравиться. Она моя.
Майк смеется.
– Кэтрин мне нравится исключительно как девушка моего старшего брата. И вообще, у меня к ней какие-то отеческие чувства, – продолжает он, – поэтому я бы не хотел, чтобы с ней что-нибудь приключилось. Она и впрямь хорошая, Роб.
– Чертовски хорошая, брат, – соглашаюсь я, намыливая голову. – Чертовски.
* * *
Закончив со своими делами, я решил сделать Кэтрин сюрприз и забрать ее из академии. Времени почти пять, осталось ровно две минуты.
Выглянув из окна, я обвожу взглядом здание и невольно вспоминаю годы своего студенчества. Стюарт постоянно капал мне на мозги, хотя я неплохо учился. Но ему казалось, что давление – двигатель прогресса, и потому он частенько допекал меня. На первом курсе я познакомился с Джессикой Кит – симпатичной фигуристой телкой из четвертой группы, и в общем, пошло-поехало. Она была моей третьей женщиной, и мы трахались, как кролики. Везде, где только могли. Однажды нас даже застукали в женском туалете и едва не выперли из университета. Узнав об этом, отец чуть было не разорвал меня на куски… забавно, не правда ли?
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
– Пойду займусь очередным бесполезным делом, – на ходу ворчит он, – а ты думай-думай. Кстати, счастливого Рождества!
И он туда же.
Чего они носятся с этим Рождеством?
Кейн прикрывает за собой дверь, а я разворачиваюсь в кресле и смотрю на бескрайнюю панораму Манхэттена.
Ненавижу праздники. Особенно если они навевают неприятные воспоминания. Еще эти подарки…
Черт, я так и не приготовил для Китти-Кэт подарка. Пару лет назад я бы поручил это плевое дело своей секретарше, но теперь… теперь все иначе.
Закрыв глаза, я вспоминаю наше утреннее импровизированное рандеву и взволнованно покачиваюсь из стороны в строну. Как ей удается быть такой страстной и непредсказуемой, оставаясь при этом наивной и робкой? Это сводит меня с ума. И не только это. Мысль о том, что она отправилась на обед с этим паршивым сопляком, вызывает во мне приступ бешенства. Какого хрена этот глист трется вокруг нее? Клянусь, если бы не мои обещания, я бы вытряс из него все дерьмо, отбив у сопляка охоту приставать к чужим женщинам!
Кэтрин думает, что я изменился, но она заблуждается. Я стараюсь, действительно стараюсь сдерживаться, но мое внешнее спокойствие – всего лишь кажущаяся видимость, которая рано или поздно даст трещину. Я по-прежнему готов убить каждого, кто к ней приблизится.
Даже этот голубой стилист периодически действует мне на нервы. Она моя, слышите? Моя! И у нас все серьезно.
Настолько серьезно, что полгода назад я чуть было не сделал ей предложение, но, струсив, передумал. Нельзя допустить, чтобы все закончилось как в прошлый раз. Сперва я должен разобраться со своими проблемами и только потом начинать семейную жизнь. Впрочем, я никогда не смогу расстаться с этой девушкой, поэтому к чему тянуть резину?
Размышляя над сложившейся ситуацией, я нахожу единственный разумный выход и поворачиваюсь к ноутбуку.
* * *
Вылезаю из машины и захож у в «Тиффани», где на меня моментально набрасывается сексапильная блондинка с глупым выражением лица.
– Здравствуйте, сэр! Добро пожаловать в «Тиффани»!
Я окидываю ее безразличным взглядом.
В принципе она могла бы встречать посетителей голой, так было бы эффектнее.
– Здравствуйте, – небрежно отзываюсь я и, прежде, чем она задаст мне свой заученный вопрос, перехожу к делу, – мне нужно кольцо. Платиновое, с круглым бриллиантом примерно в три карата. Размер пятый.
– О, – бедняжка, похоже, в растерянности. – Ясно.
Ясно?
Я хмурюсь.
– У вас найдется то, что мне нужно или нет? – строго уточняю я, заставляя ее покраснеть и встрепенуться.
– Разумеется, сэр! Прошу сюда.
* * *
Расплатившись и забрав с собой знаменитый голубой пакетик, за содержимое которого большинство женщин готовы продать душу дьяволу, я выхожу из бутика и сталкиваюсь со своей матерью.
Проклятие!
– Привет, дорогой! – она чмокает меня в щеку, и ее внимание тут же приковывается к пакету.
– Рождество. Подарки вот покупаю, – заранее отвечаю я.
– Для Кэтрин?
– Да, для Кэтрин.
– И что же там? – любопытствует мама, пытаясь заглянуть внутрь.
– Кольцо, – буднично объявляю я.
Реакции ждать не приходится. Ее челюсть отвисает настолько стремительно, что я начинаю смеяться.
– В чем дело? Ты в шоке?
– Нет, просто… – она мешкает, – ты что, решил… вы решили…
– Если ты о женитьбе, то нет.
– Но, сынок, кольцо это ведь очень серьезно. Почему не браслет? Или колье, например?
Кажется, она вот-вот разрыдается, и отнюдь не от счастья.
– Потому что я так захотел, – грубо отрезаю я.
– Вы так мало знакомы. Ей всего девятнадцать… не торопись с этим, хорошо?
– Мам, это всего лишь подарок. Не паникуй, ладно?
– Ладно, как знаешь, – она выдавливает из себя смиренную улыбку и перескакивает на другую тему. – Вы придете сегодня на ужин?
Черт, ужин! Я совсем забыл. Жаль наносить ей второй удар, но вынужден отказаться.
– Прости, у нас другие планы. Но мы приедем поздравить вас с Новым годом, обещаю.
Потерпев полное фиаско, моя мать угрюмо поджимает губы и тянется ко мне за прощальным поцелуем.
– Хорошо, сынок. Счастливого Рождества!
– Счастливого Рождества, мам, – вторю ей я, подавив в себе неприязнь к этому бессмысленному словосочетанию.
Обняв ее напоследок, я сажусь в машину и приказываю Питу везти меня домой.
* * *
Дома оказывается на удивление тихо. Обычно Кэтрин приходит раньше меня и включает телевизор, а я, наоборот, совсем не смотрю ТВ.
Мы вообще кардинально отличаемся друг от друга, и почему-то меня это нисколько не раздражает. Наверное, таким образом мы дополняем друг друга – циник и мечтательница.
Я захожу в гостиную и останавливаюсь напротив большой высоченной елки. Вот вам и дежавю…
У меня потеют ладони.
Опустившись на корточки, я кладу подарок под елку, отхожу назад и передо мной вырисовываются флешбэки минувших дней.
Мануэла тоже любила праздники. Когда мы жили в Сохо, она постоянно устраивала мне всякие сюрпризы, заставляя отмечать чуть ли не каждую дату в календаре. Я удовлетворял любые ее капризы, все, что она пожелает, только бы она улыбалась. В отличие от Кэтрин, она была ненамного младше меня, но я все равно относился к ней как к ребенку. Я хотел заботиться о ней, а вместо этого убил. Этот кошмар будет преследовать меня до конца моей жизни. Моя печаль, моя вина и мое наказание.
Я провожу рукой по лицу и вздыхаю.
Нет, Кэтрин должна быть счастлива. Я в лепешку расшибусь, но не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось. Мне больше не двадцать пять, и она не Мануэла.