— Я обещал матери, что однажды вернусь на Серифос и построю ей дом. К несчастью, она умерла раньше, чем я сумел исполнить обещание.
В его голосе было столько страдания, что сердце Сэм сжалось от боли.
— Она наблюдала за твоими успехами, Персей, и испытывала материнскую гордость. Что-то подсказывает мне, что прямо сейчас она улыбается тебе с небес.
Он нахмурил темные брови.
— Ты веришь в загробную жизнь?
— Конечно. Земной мир прекрасен и не может закончиться просто так, ничем.
— Продолжай говорить в том же духе, и ты сделаешь меня верующим.
— Когда настанет мой час, я увижу маму и останусь с ней навсегда.
— А твой отец?
Магия исчезла, и Сэм высвободилась из его рук. Потом подошла к одному из белых диванов и провела ладонью по изящной вышивке подушки.
— Я предпочла бы не говорить о нем, если ты не возражаешь.
— Однажды, когда я завоюю твое полное доверие, ты сама расскажешь мне. А пока познакомься с Ариадной, моей экономкой.
Обдумывая его замечание о доверии, Сэм и не заметила, что в комнату вошел кто-то еще.
— Это жена Янни. Они вместе заботятся о вилле.
— Добро пожаловать на Серифос, госпожа Костопулос, — приветствовала ее темноволосая женщина лет сорока, такого же худощавого телосложения, как и ее муж.
— Спасибо, Ариадна. Я не ожидала, что вы так прекрасно говорите на моем языке. Надеюсь, вы немного научите меня греческому.
— С удовольствием.
— Efcharisto. — Сэм попыталась сказать это слово так, как ее учил произносить Персей.
Ариадна расплылась в улыбке.
— Я подам вам обед, когда вы скажете.
— Как будет «обед»?
— Messimergiano.
Сэм попробовала повторить, что вызвало одобрительный кивок и ее мужа, и экономки.
— Дай нам пять минут, Ариадна. Моей жене надо привести себя в порядок. Я провожу ее в наши апартаменты.
— Наши апартаменты?
— Расслабься, — прошептал Персей, провожая ее через холл на другую сторону виллы, туда, где находилась господская спальня с видом на море. — Не спеши обвинять меня в нарушении нашего контракта. Моя комната по соседству, она снабжена замком, на который ты можешь от меня запираться каждую ночь.
Саманта почувствовала себя глупой, наивной школьницей, пугающейся собственной тени.
— В-вообще-то, — заикаясь сказала она, — я тебе полностью доверяю и не собираюсь пользоваться замком.
Его лицо превратилось в непроницаемую маску.
— Может быть, тебе лучше им пользоваться. Было бы глупо искушать богов на этом острове. — Он направился к двери, бросив через плечо: — Направо от тебя ванная. Я вернусь за тобой через несколько минут.
Современный кондиционер работал отлично. Сэм решила не снимать жакет.
Она не боялась, что Персей без приглашения войдет к ней в спальню. Тревожило другое: если она проведет здесь достаточно много времени, то понадобится запирать его дверь. От нее.
Перед тем, как пойти в ванную, Сэм огляделась. Широкая кровать, мебель темного дерева, стеклянные двери от пола до потолка, выходившие на пляж. Дальше виднелось море, отражавшее живой цвет кобальтовой сини небосвода. Такой же оттенок Персей выбрал для ламповых ваз в этническом стиле и легких бязевых занавесок.
Если прищуриться, невозможно различить, где кончается море и небо и начинается комната. Природа — самый великий декоратор, и Персей понимает это.
Ужасная, непоправимая трагедия, что его мать не дожила до того дня, чтобы увидеть, до каких высот поднялся ее сын. Но еще большей трагедией стала для Персея любовь к Софии, женщине, которая не принесла ему ни радости, ни семьи, ни детей. Оставила лишь шрам на подбородке — память о ее вероломстве.
София.
Она — единственная причина, по которой Сэм оказалась здесь, на Серифосе, вдали от шума и хаоса цивилизации.
— С твоей стороны было бы мудро не забывать об этом, — сказала вслух Сэм своему отражению в зеркале ванной.
Она ополоснула лицо холодной водой, потом протянула руку к стопке мягких полотенец розового цвета, великолепно гармонирующих с мраморной ванной и тускло поблескивающими золотыми аксессуарами.
Все нравилось Саманте, все восхищало; ей казалось, будто она попала в какой-то фантастический сон — настолько все не походило на ту жизнь, которую она вела до встречи с Персеем.
Ариадна потрудилась на славу, как добрая фея: все туалетные принадлежности Сэм уже были разложены в ванной, новая одежда, туфли, белье убрано в шкаф и многочисленные ящики ее спальни.
Саманта слегка смочила духами шею и запястья, затем причесала волосы. Перевязывая свою золотую гриву белой лентой, она услышала телефонный звонок. И почему-то в голове сразу зазвучал сигнал тревоги.
Безусловно, это мог оказаться деловой звонок Персею, но Сэм нутром чувствовала, что человеком на другом конце линии был не кто иной, как София. Наверняка пронюхала, что Персей уже прибыл на остров вместе с молодой женой.
Сэм отложила щетку для волос. Сердце заколотилось, а в горле застрял неприятный комок, и она откашлялась, прежде чем выйти в спальню, откуда ее звала Ариадна.
— Звонят хозяину, — сообщила экономка, застывшая на пороге, — но он ушел прогуляться перед обедом. Эта женщина сказала, что хотела бы поговорить с вами.
Сэм в ужасе покачала головой.
— Она не представилась?
— Нет. Только сказала, что это срочно.
София?
— Я... я еще совсем не говорю по-гречески, Ариадна.
Экономка пожала плечами:
— Может быть, она говорит по-английски?
Взгляд Сэм метнулся к телефону у кровати.
Персей говорил ей: «Оставайся со мной рядом. Не отходи ни на шаг».
Но как поступать, когда его нет рядом?
А может, Персей нарочно устроил ей это испытание и ушел из дома, зная, что именно сейчас позвонит София? Тогда Сэм должна быть на высоте.
Сосчитав до пяти, чтобы взять себя в руки, Саманта взяла трубку.
— Алло? Слушаю вас.
— Спасибо, что ответили на мой звонок. — Женский голос говорил по-английски с сильным акцентом. — Меня зовут София Леонидас. Вы знаете, кто я?
Сэм мертвой хваткой сжала телефонную трубку.
Что она должна сказать этой женщине? Каких слов ожидал от нее Персей?
— Да. Муж рассказывал мне о своей семье. Как я понимаю, его мать когда-то была замужем за вашим отцом и одно время вы с Персеем были сводными братом и сестрой.
Зловещая тишина на другом конце линии. Следовательно, Сэм задела Софию за живое.
— То, что происходило у нас с Персеем, бывает лишь раз в жизни... — Она помолчала. — Я пыталась найти его в Нью-Йорке, но он так и не перезвонил мне. Когда-то я причинила ему немало горя и теперь не вправе винить его за то, что он отказывается иметь со мной что-либо общее.
Сэм услышала дрожь в голосе Софии. Странно, но ее огорчение показалось девушке искренним. А София тем временем продолжала:
— Существовали роковые причины, по которым я сделала то, что сделала. И Персею как никому другому следует знать о них. Я ждала целых двадцать лет, чтобы сказать ему.
Женщина, говорившая на другом конце линии, явно волновалась. Даже не верилось, что когда-то она хладнокровно пырнула ножом Персея, а потом скрылась там, где он не мог ее найти. Голос Софии Леонидас звучал с надрывом, словно она была до предела измучена.
— Теперь, когда Персей вернулся на Серифос, я должна поговорить с ним. Видите ли, мой отец умирает и просит его приехать. Он хочет многое сказать Персею. И я тоже... — Она приглушенно всхлипнула. — Это вопрос жизни и смерти. Если он наконец женился спустя все эти годы, значит, вы имеете на него влияние, и я прошу вас использовать это влияние, чтобы уговорить его приехать в наш дом, бывший когда-то ему родным. Мой папа заменил ему отца. А я... я душой любила Персея и все еще люблю. И сойду в могилу с его именем на устах.
Признание Софии потрясло Сэм.
— Пожалуйста, не могли бы вы передать мои слова Персею? — умоляющим голосом попросила София. — Я оставила номер телефона вашей экономке.
Сэм глубоко вздохнула, чтобы собраться с силами.
— Я передам вашу просьбу, но больше ничего не могу обещать.
— Да благословит вас Бог. Это больше, чем я заслуживаю. — И положила трубку.
Совершенно ошеломленная, Сэм опустилась на край кровати.
София все еще любит Персея, и что-то подсказывало Сэм, что, когда Персей услышит признание бывшей невесты, они снова соединятся.
Саманта настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала, как в спальню вошел Персей. На нем были белые шорты и черная майка.
— С кем ты разговаривала? У тебя в лице ни кровинки.
— Это была София.
Лицо его мгновенно застыло.
— София времени не теряет, — сквозь зубы пробормотал он.
Сэм встала с кровати.
— Подожди, Персей. София сказала, что ее отец умирает и зовет тебя.
— Умирает? — мгновенно отреагировал Персей, напрягшись всем телом.
Она кивнула.
— София также сказала, что существует причина ее поступка двадцатилетней давности. Сейчас она хочет тебе все объяснить, она плакала, Персей. Я думаю, это были настоящие слезы.
Его черные глаза вспыхнули опасным блеском.
— О чем еще она говорила?
— О том, что спустя двадцать лет все еще влюблена в тебя. И что сойдет в могилу с твоим именем на устах, — прошептала Сэм. — Думаю, тебе надо отправиться к ней прямо сейчас.
Его лицо почернело как грозовая туча.
— У меня есть дело на Наксосе. Я должен был вылететь туда час назад, но к вечеру вернусь, и мы успеем искупаться, — отчеканил Персей и быстро вышел из комнаты.
Остаток дня Саманта провела как во сне. Без дела слонялась по вилле, за ужином едва смогла впихнуть в себя пару кусочков ароматнейшего мяса и хотела пораньше лечь спать, когда вдруг вернулся Персей и напомнил, что они собирались на море.
— Только не заплывай слишком далеко! — крикнул он ей с берега, когда она решилась наконец окунуться в нагревшуюся за день воду.
— Я буду держаться рядом с берегом, обещаю, — крикнула она в ответ.
Все вокруг казалось нереальным. И теплая вода, и огромная луна, похожая на грейпфрут, и ароматный, бархатистый воздух.
Сэм поплыла на спине, так чтобы смотреть на небо и при этом видеть Персея. На фоне звездного неба его рельефная фигура напоминала статую античного бога.
Насладившись ночным купанием, Саманта выбралась на берег и уселась рядом с Персеем.
— Тебе понравился ужин, который я попросил Марию для тебя приготовить? — спросил он.
— Он был чудесным. Как это называлось?
— Воха, это мясо сочного ягненка, немного зелени и лимонного соуса, готовится в глиняном горшке. На десерт я попросил подать тебе сладкого сливочного сыра. Я его обожаю.
— Все было очень вкусным и чересчур сытным. Мне нужно проплавать здесь всю ночь, чтобы сжечь лишние калории.
Услышав его гортанный смешок, Сэм смешалась. Значит, он понял, что она сказала это как предлог, чтобы держаться подальше от их... опочивальни.
От вида его стройного мускулистого тела у Сэм то и дело перехватывало дыхание. Судорожно вздохнув, она пошла по пляжу. И вдруг как наяву увидела заголовки утренних газет:
«Накал страстей молодой жены греческого магната столь силен, что от нее буквально искры летят во все стороны».