– До «потом» я могу и не дожить, – проворчал он, пряча руки в карманы, от греха подальше.
– Доживешь, Климушка. – Даша победно улыбнулась, обвила его шею руками, прижалась своим золотисто-атласным телом. Негодница…
Ремизов отмечал юбилей с размахом, на весь уикенд снял загородный пансионат со всеми потрохами: рестораном, бассейном, теннисными кортами и коттеджами. Чтобы почтенной публике было где и повеселиться, и освежиться, и размяться, и отоспаться после ночных буйств. Это только с виду Борис Иванович – человек чопорный и солидный, но знающие и особо приближенные лица поговаривали, что в последнее время Ремизов разительно изменился. Целый год после смерти горячо любимой супруги он носил траур, вел жизнь аскета и затворника, а потом точно с цепи сорвался, пошел в разнос. Аскезу заменили ночные катания на катере по Москве-реке в компании веселых ребят, легкомысленных моделек и цыган с медведями, кутежи в ресторанах, один раз даже пьяная драка – в общем, седина в бороду, бес в ребро. Друзья и родственники к выкрутасам Бориса Ивановича сначала относились с пониманием и даже некоторым сочувствием, а потом не на шутку испугались, попытались его образумить и охолонить. Но Ремизов был не из тех, кого можно было бы вот так просто притормозить. Привыкший жить своим умом, от вразумителей он поначалу просто отмахивался, а когда те стали проявлять излишнюю настырность, разбушевался не на шутку, поговаривали, даже завещание в сердцах переписал. Вразумители сразу попритихли – ссориться с Ремизовым никто не желал. Дети для проформы пообижались, а потом оставили папеньку в покое, только бы тот сменил гнев на милость и не урезал, чего доброго, им финансирование. А Борис Витальевич угомонился также внезапно, как до того сорвался с катушек. Продал катерок, разогнал цыган и медведей, послал веселых ребят и моделек куда подальше, снова переписал завещание и зажил с чистого листа. А все оттого, что у него появилась новая пассия, и не какая-то старлетка, а женщина зрелая, опытная и финансово независимая. Шептались, что пассия эта – та еще штучка, покруче всех его предыдущих любовниц, вместе взятых, и что ждать от нее можно чего угодно, начиная от марша Мендельсона и заканчивая долговой ямой. Вот такая роковая женщина. Даже Клим, особо не вникающий в светские сплетни, заинтриговался этой загадочной дамой. Скорее всего, большая часть того, что про нее рассказывают, пустые домыслы, но и оставшегося вполне достаточно для полноценной интриги. А тут и случай подходящий подвернулся – юбилей. Уж, конечно, Борис Иванович не обойдет вниманием свою даму сердца, пригласит ее на именины.
Еще не успев до конца додумать эту мысль, Клим усмехнулся. Эка, куда его занесло! Чужими сердечными подругами начал интересоваться. Может, и у него та же история: седина в бороду, а бес в ребро? Да нет, вроде бы, и седины пока не наблюдается, и бороды он не особо жалует. А бес? Бес стоит за плечом всякого мало-мальски уважающего себя мужчины. Что ж это за мужик – без персонального беса?
* * *
– Зинон, ну сколько можно? – спросила Алиса с мольбой в голосе. – Мы же опоздаем.
– Не опоздаем, красотуля! – Зинон отшвырнула маленькое черное платье, сунула в мундштук сигарету, плюхнулась на кровать. – Совсем, блин, нечего надеть!
Алиса обвела взглядом царивший в комнате кавардак, пожала плечами. Ничего себе, нечего надеть! Дюжина вечерних платьев, еще столько же костюмов, горы туфель и босоножек – все это ее эксцентричная подруга притащила с собой в пансионат.
– Я должна быть сногсшибательна! – Зинон нервно затянулась сигаретой.
– Ты сногсшибательна, – убежденно сказала Алиса. – Только поторопись. Ну, надень вон то платье. – Она кивнула на дымчато-черное, практически невесомое платье на серебряных бретельках. Оно тебе очень идет.
– Идет. – Зинон печально кивнула. – Но Борис меня в нем уже видел на восьмое марта.
– Тогда, может, вот это? – Алиса взяла в руки что-то шелковое, пурпурно-красное.
– Это?! – От возмущения подруга поперхнулась дымом. – Оно же цветное, красотуля!
– А зачем тогда ты его покупала?
Зинон пожала смуглыми плечами:
– Хотела поэкспериментировать с имиджем.
– И что?
– Что – «что»? Решила, что в моем возрасте поздно менять вкусовые пристрастия. Пожалуй, я остановлюсь вот на этом…
Платье было красивым и одновременно эпатажным, как раз в духе Зинон. Ясное дело, черное, длиной до щиколоток, наглухо закрытое спереди, но с безумным вырезом сзади. И сама Зинон выглядела в нем просто убийственно: тонкая, смуглая, хлесткая – смесь пантеры и гремучей змеи.
– Ну, как?
– Твой банкир будет сражен наповал!
– Хорошо, да? Ну, скажи, что хорошо! – Зинон сунула ноги в туфли на нереально высоком каблуке и стала еще сантиметров на десять выше, покрутилась перед зеркалом, спросила озабоченно: – А лопатки не торчат? Хребет не слишком выпирает?
Вообще-то, хребет выпирал, но не сильно, а так, самую малость. В этом была даже некая пикантность. Каким-то непостижимым образом Зинон удавалось превратить в достоинство то, что остальными почиталось за недостаток.
– Все очень красиво. Пойдем же! – Алиса посмотрела на часы.
Они вышли из коттеджа, по мощеной фигурной плиткой дорожке направились к двухэтажному зданию, которое, несмотря на ранний час, было ярко и празднично освещено разноцветными огнями.
– Красотуля, сделай-ка личико попроще, – прошептала подруга, ослепительно улыбаясь охраннику на входе. Охранник был высок, широкоплеч, по голливудским канонам носил черные очки и маленький микрофончик в ухе – интересный типаж. Разумеется, с точки зрения Зинон.
Охранник равнодушно кивнул в ответ, посмотрел куда-то поверх их голов. Наверное, он относился к редкому типу мужчин, нечувствительных к чарам Зинон. А может, из-за черных «голливудских» очков недостаточно хорошо рассмотрел эти самые чары. Как бы то ни было, а Зинон расстроилась – улыбка светской львицы трансформировалась в злобный оскал, в движениях, до того плавных и неспешных, появились нервозность и порывистость, рука потянулась к сумочке, в которой – Алиса была в этом абсолютно уверена – лежала пачка сигарет.
– Зинон, а личико-то попроще сделай. – Алиса взяла подругу под локоток, увлекла ее к приветственно распахнутым дверям.
– Что он себе позволяет, этот мужлан?! – возмущенно прошипела Зинон, косясь в сторону охранника.
– Ничего он себе не позволяет, он просто выполняет свою работу.
– С такой рожей нужно работать вышибалой, а не портье!
– Зинон, он не портье, он охранник. Он не обязан всем нравиться. – Зная взрывной темперамент Зинон, Алиса боялась, что препираться им придется еще очень долго, но ей повезло – словно из ниоткуда перед ними материализовался грузный лысеющий мужчина в дорогом костюме-тройке.
– Дамы, ну наконец-то! – Мужчина припал в страстном поцелуе к смуглому запястью Зинон. – Дорогая, а я как раз шел за тобой.
– Борюсик, что это за пугало стоит у тебя на входе?! – спросила Зинон возмущенно, но руку не убрала.
Борюсик! Алиса чуть заметно усмехнулась. Вот он, оказывается, какой, Борис Иванович Ремизов, с виду – обычный смертный, ничего экстраординарного. Интересно, что нашла в нем подруга? Может, влюбилась? Или все из-за денег, желания получить кредит на выгодных условиях? Нет, это вряд ли, Зинон со всеми своими бой-френдами встречалась исключительно по большой любви, а выгоды от этой любви просчитывала уже по истечении достаточно длительного срока.
– О чем ты, дорогая? – Ремизов завертел головой в поисках заявленного Зинон пугала.
– Я о твоем охраннике, но теперь это уже неважно, – отмахнулась та и смачно поцеловала банкира в лысину. Для того, чтобы проделать этот маневр, ей даже не пришлось вставать на цыпочки – Зинон была выше своего избранника на полголовы. – Кстати, познакомься с Алисой, моей лучшей подругой.
– Счастлив видеть вас, Алиса! – Оказалось, что у Ремизова улыбка Купидона и острый, проницательный взгляд. Мало какая женщина устояла бы перед такой улыбкой, мало какой мужчина выдержал бы такой взгляд.
– Я тоже очень рада. – Алиса улыбнулась, теперь ей было ясно, что удерживает возле этого человека ветреную Зинон.
– Вы позволите? – Ремизов взял их под руки. – Я устрою вам маленький экскурс?
– А как же твои гости? – спросила Зинон. – Ты не будешь встречать их на пороге?
– Самые дорогие гости уже здесь. – Банкир посмотрел на Зинон с обожанием, еще раз улыбнулся Алисе. – Дамы, вы очаровательны! Смею ли я надеяться на ваше общество этим вечером?
– Смеешь, смеешь, – великодушно пообещала Зинон. – Мы с Алисой от тебя не отстанем.
Ремизов воздел глаза к потолку, сказал доверительным шепотом:
– Я счастливейший из смертных!
– Но мы небескорыстны, – сказала Зинон с хитрой улыбкой.
– Дорогая, а разве женщины могут быть бескорыстны? – Банкир удивленно нахмурился.
– Хорошо, что ты это понимаешь. – Поверх его головы Зинон подмигнула Алисе. – Вот за это я тебя и люблю.
– А я люблю тебя за искренность, моя пантера. – Ремизов довольно усмехнулся. – Ну, что тебе от меня нужно?
– Не мне, а нам, – поправила его Зинон. – Борис, нам нужен кредит.
– Кредит?! – он разочарованно вздохнул. – Только и всего? А я уже приготовился доставать луну с неба.
– Луну пока не надо, но я над этим подумаю, а ты подумай насчет кредита.
– А что тут думать? – банкир развел руками. – Дам я вам кредит.
– Но ты же не спросил, о какой сумме идет речь! – Зинон выглядела ошарашенной.
– Ну, во-первых, ты мне об этом непременно сообщишь, а во-вторых, насколько я понял, ты же не просишь деньги в подарок, ты просишь их в долг. А кредит – это отнюдь не убыточная затея, во всяком случае, для меня. Так что, дамы, я готов пойти вам навстречу, но только при одном условии… – Голос Ремизова неожиданно стал серьезным.
– Все, что угодно, дорогой, – с придыханием сказала Зинон. Выглядела она при этом не как бизнес-леди, а как легкомысленная дурочка, выпрашивающая у «папика» очередную безделушку. Впрочем, речь шла отнюдь не о безделушке, речь шла о миллионах долларов.
От волнения у Алисы заломило в висках. Ну разве так решаются серьезные дела?! А что, если Ремизов не до конца понимает, какая сумма им нужна? Может быть, все-таки стоит ему сказать? Она уже открыла было рот, но банкир ее опередил, с нежным укором посмотрев на Зинон. Сказал с грустью:
– Дорогая, «все, что угодно», – это слишком много. Даже для такого взыскательного мужчины, как я. На данном этапе я готов довольствоваться малым: твоим обещанием забыть на этот вечер о делах. Сегодня я хочу наслаждаться жизнью и вашим очаровательным обществом, а о бизнесе мы поговорим завтра. Скажем, в обед, когда вернемся с небес на грешную землю. Видите ли, я не люблю смешивать приятное с полезным. – Он виновато улыбнулся.
– Борис, ты, как всегда, прав, – сказала Зинон с чувством. – Как говаривал один небезызвестный политик, котлеты отдельно, мухи отдельно.
– Она еще и в политике разбирается! – Улыбка Ремизова стала такой искренней, что никто не посмел бы его заподозрить в иронии или, не дай бог, в сарказме. Даже Алиса, которая, в принципе, была настороже.
На подступах к ресторану их перехватил Виктор. Выглядел он как заправский денди, но вид при этом имел совершенно несчастный.