Я решил, что у меня есть время на лепешку и мед, и я налил себе еще кофе.
Но мне не суждено было допить его. Когда я сделал глоток, раздался звонок в дверь. Мне пришлось встать и выйти в дверь.
Холл на первом этаже старинного каменного особняка был длинным и широким, с вешалкой для одежды, лифтом, лестницей, дверью в столовую – с одной
стороны, дверями в приемную и кабинет – с другой и кухней между ними. Сквозь стекло входной двери, прозрачное с одной стороны, я увидел слишком
хорошо знакомую мне толстую фигуру и большую розовую физиономию.
Я подошел к двери в кабинет – она была открыта – и сказал:
– Доброе утро. Кремер.
Вулф, сидевший за письменным столом в своем огромном кресле, хмуро взглянул на меня:
– Доброе утро. Я же сказал ему по телефону вчера вечером, что у меня нет для него информации.
После двух чашек кофе мой туман рассеялся, и я ответил:
– Тогда я посоветую ему позвонить в другую дверь.
– Нет, – он сжал губы, – к черту! Это лишь убедит его в том, что я что то скрываю. Пусть войдет.
Я вернулся к входной двери, открыл ее и осведомился:
– Бог мой! Вы даже не спали?
Мне никогда не удается видеть инспектора Кремера в его лучшей форме, которая позволяет ему двадцать лет держать в подчинении Бюро по
расследованию убийств. Я объясняю это тем, что когда я вижу его, то нахожусь рядом с ним, а это сразу его принижает. Ведь я заставляю его думать
о Ниро Вулфе, а думать о нем – слишком для Кремера. Когда он видит нас вместе, то лицо его краснеет, а голос хрипнет, как произошло и тем утром.
Он уселся в красное кожаное кресло у стола Вулфа и, положив локти на его ручки и наклонившись вперед, словно бодливый бык, сразу же выложил:
– Я приехал задать вам один вопрос: почему вы вчера были там? По телефону вы сказали мне, что отправились есть куропаток. Гудвин заявил мне то
же самое. То же значится и в подписанном заявлении. Ерунда! Вы могли бы приказать принести куропаток сюда, и Фриц приготовил бы их.
Вулф хмыкнул.
– Когда вас приглашают к завтраку – пробовать редкую птицу, то вы или принимаете приглашение, или отклоняете его. Вы не просите, чтобы птицу
принесли к вам. Если только вы – не король.
– Коим вы себя и считаете! Вы же и названы в честь одного из них.
– О нет – Ниро Клавдий Цезарь был не королем, а императором, и назван я был не в его честь. Мне дали имя в честь горы.
– Которой вы и являетесь! Я все же хочу знать: почему вы были там? Вы никогда не покидаете своего дома по делам, так что суть тут не в клиенте.
Вы пошли, потому что Гудвин вас попросил? Почему вы сели за стол рядом с Вейдом Эйслером? Почему Гудвин имел частную беседу с одним из гостей –
Кэлом Бэрроу, – перед тем как отвезти вас домой? Почему Бэрроу пошел в кладовую, и почему он позвал Гудвина, когда нашел тело? Почему Гудвин
ждал двадцать минут, прежде чем рассказать мисс Роуэн?
Вулф откинулся назад с полузакрытыми глазами. Он был терпелив.
– Мистер Гудвин всю ночь находился в вашем распоряжении. Разве он не ответил на все ваши вопросы?
Кремер фыркнул.
– Ответил – он знает, как отвечать! Я не говорю, что он или вы ожидали, что Эйслер умрет. Я не утверждаю, что вам известно, кто это сделал и
почему. Я полагаю, что была какая то причина для беспокойства, и мисс Роуэн знала об этом. Вот почему Гудвин заставил вас пойти. Вчера вечером
вы сказали мне, что ничего ни о ком из них не знаете, что знакомы только с мисс Роуэн, но и ее знаете поверхностно.
– Мистер Кремер! – Глаза Вулфа открылись. – Я лгу только с целью выгоды, а просто так – никогда.
– Я лгу только с целью выгоды, а просто так – никогда.
Я сидел за своим письменным столом, расположенным под прямым углом к столу Вулфа.
– Простите, – вмешался я, и Кремер повернулся ко мне, – хотелось бы понять, если я смогу, в отношении мисс Роуэн. За последнюю неделю я дважды
находился за кулисами ковбойских соревнований, но едва ли слышал или видел что нибудь, что приоткрывало бы завесу. Вы, как я знаю, задержали
Кэла Бэрроу, он что – обвиняется?
– Нет, он важный свидетель: веревка принадлежала ему, и он нашел тело.
– Это не мое дело, – проворчал Вулф, – но было бы более оправданным задержать всех остальных.
– У нас не ваши мозги! – огрызнулся Кремер. – Гудвин, что вы видели или слышали за кулисами состязаний?
– Может быть, я и вспомнил бы что то, если бы побольше знал по существу дела. Мне известно, что Эйслера там не было, когда я вернулся к четырем
часам. Но я не знаю, кто и когда видел его последним.
– Там не было никого, кроме тех, кто присутствовал за ленчем? – спросил Кремер.
– Нет. Мне известно, – продолжал я свою линию, – что он был еще там, когда мисс Роуэн вышла в кухню, чтобы распорядиться насчет кофе. Это было в
три двадцать…
– Да, – снова прервал меня инспектор, – через десять минут после вашего ухода, насколько нам удалось выяснить. Никто не помнит, чтобы видели его
после этого, и никто не обратил внимания, как он ушел с террасы, – так они говорят. Эйслер встал из за стола после ленча без пяти три. Он выпил
чашку кофе в три двадцать. Ни один из новых гостей не пришел до трех сорока пяти. Итак, есть трое ковбоев: Харви Грив, Кэл Бэрроу и Мэл Фокс.
Трое девушек ковбоев: Анна Кассадо, Нэн Кармин и Лаура Джей. Есть Роджер Даннинг и его жена. Вас с Вулфом там не было. Была еще мисс Роуэн, но
если вы и видели что нибудь, что указывало бы на нее, то все равно бы не вспомнили. Где она была во время состязаний? С вами?
– Не помню.
– Оставим это. Итак, вы узнали, что убийство произошло между тремя двадцатью и тремя сорока. Кто нибудь еще отсутствовал в течение этого
периода?
– Нет.
– Да, никто не говорил об этом, – продолжал Кремер свои рассуждения. – В том то и вся чертовщина. Никто не любил Эйслера, ни один из них и
никелевой монеты не дал бы за поимку убийцы. Пожалуй, наоборот – некоторые из них дали бы побольше, чтоб только увидеть, как он от нас скроется…
Не заставит ли вас вспомнить о виденном и слышанном следующий факт: в воскресенье вечером он приводил в свою квартиру женщину, и ею могла быть
одна из девушек ковбоев. У нас нет ее описания, но специалист по отпечаткам пальцев уже там. Вы были в Гардене в воскресенье вечером?
Я покачал головой.
– Только в среду и в субботу. А как насчет отпечатков пальцев в кладовой?
– Хороших не нашли.
– Вчера ночью я просил обратить внимание на то, что один из стальных прутьев положен поперек.
– Мы и сами это заметили. Он был вынут из кучи, и жертва получила этим прутом удар по затылку. Об этом можно прочитать в вечерней газете. У вас
нет желания спуститься вниз и заглянуть в нее?
Я почувствовал себя уязвленным.
– Вам не следовало бы говорить в таком тоне. Я сказал, что хотел бы помочь, и имел в виду именно это. Вы зашли в тупик и нуждаетесь в помощи,
иначе не сидели бы здесь. А что до того – заметил ли я что нибудь во время состязаний, то я ведь не предвидел намечающегося убийства! Мне
придется продумать все и проанализировать. Посмотрю, смогу ли я что нибудь откопать.