– Вы были внизу перед этим.
– Только когда мы пришли на прием.
– Когда это случилось?
– Чуть позже трех, я думаю.
– Вы с мужем все время были вместе?
– Конечно. И вы понимаете, как это… Ему хотелось полюбоваться цветами, а мне…
– Конечно, мы были вместе, – раздраженно буркнул Карлайл. – Вы должны уяснить себе, почему я сделал эту оговорку. Моя жена имеет обыкновение
неясно выражать свои мысли.
– На самом деле я не такая рассеянная, – запротестовала она. – Правильно говорят, что все взаимосвязано. Кто бы мог подумать, что мое желание
познакомиться поближе с кабинетом Ниро Вулфа свяжет меня с преступлением?
Карлайл изорвался.
– Вы слышали? Свяжет!
– Почему же вам захотелось осмотреть кабинет Ниро Вулфа? – спросил Кремер.
– Как же – чтобы увидеть глобус.
Я с изумлением воззрился на миссис Карлайл. Естественно было предположить, что она скажет, будто ею двигало нетерпеливое желание увидеть кабинет
великого и знаменитого детектива. Очевидно, Кремер ожидал услышать то же самое.
– Глобус? – спросил он.
– Да, я где то читала о нем и захотела увидеть, как он выглядит. Мне казалось, что глобус такого размера – три фута в диаметре – будет
смотреться слишком фантастично в обычной комнате. Но…
– Что «но»?
– Я не обнаружила его.
Кремер кивнул.
– Зато вы обнаружили кое что другое. Кстати, я забыл спросить вас – вы не были знакомы с ней?
– Вы имеете в виду ту…
– Мы никогда не знали ее, не видели и не слышали о ней, – заявил ее муж.
– А вы, миссис Карлайл?
– Нет.
– Разумеется. Она ведь не была членом этого цветочного клуба. А вы состоите в клубе?
– Мой муж состоит в нем.
– Мы оба состоим в нем, – заявил Карлайл. – Ты слишком рассеяна. У нас совместное членство. Достаточно?
– Вполне, – уступил Кремер. – Благодарю вас обоих. Мы больше не будем беспокоить вас, если только нам не понадобится… Леви, проводи их.
Когда за ними закрылась дверь, Кремер внимательно посмотрел на меня, а потом на Вулфа.
– Хорошенькое дельце, – мрачно сказал он. – Допустим, убийство совершил Карлайл: как обстоит дело тогда? А почему бы и нет? Поэтому мы
повнимательнее приглядимся к нему. Проверим, чем он занимался в последние шесть месяцев, и постараемся проделать это без выражения
неудовольствия с его стороны. Однако нам понадобится три четыре человека на две или три недели. Умножим все это на… Сколько мужчин было здесь?
– Примерно сто двадцать, – ответил я. – Но вы обнаружите, что по крайней мере половину из них следует исключить по той или иной причине. Я
говорю так, потому что сам сделал кое какие прикидки. Остается шестьдесят.
– Ну, хорошо, умножаем на шестьдесят. Вы возьметесь за это?
– Нет, – сказал я.
– И я нет, – Кремер вынул сигару изо рта. – Конечно, – саркастически усмехнулся он, – когда она сидела здесь, беседуя с вами, положение было
другим. Вам льстило, что она получает удовольствие, общаясь с вами. Вы не могли протянуть руку к телефону и позвонить мне, что перед вами
исповедуется мошенница, которой ничего не стоит показать пальцем на убийцу, и что нам остается лишь прийти и распутать этот узел. Нет! Вам
обязательно нужно было приберечь ее и будущий гонорар для Вулфа!
– Не будьте наивным, – грубо сказал я.
– Вам обязательно нужно было пойти наверх и сделать кое какие прикидки! Вам обязательно нужно было… Что там еще?
Лейтенант Роуклифф открыл дверь и вошел в комнату.
Среди служащих полиции немало таких, которые мне нравились и которыми я восхищался, или
таких, к которым я не испытывал теплых чувств и которых переносил с трудом, и только один, которому я собирался когда нибудь надрать уши. Любому
понятно, что я намекаю на Роуклиффа. Лейтенант был высок, строен, красив и неимоверно усерден.
– Мы закончили, сэр, – важно сказал он. – Все на месте и в полном порядке. Мы были особенно аккуратны с содержимым выдвижных ящиков стола
мистера Вулфа и даже…
– Моего стола! – закричал Вулф.
– Да, вашего стола, – самодовольно улыбаясь, подтвердил Роуклифф.
Кровь бросилась Вулфу в лицо.
– Ее убили там, – резко сказал Кремер. – Вы нашли хоть что нибудь?
– Пожалуй, нет, – признался Роуклифф. – Конечно отпечатки пальцев нужно еще проверить и подготовить лабораторный отчет. В каком виде нам
оставить кабинет?
– Опечатайте, а завтра посмотрим. Задержитесь здесь вместе с фотографом. Остальные могут уходить. Скажите только Стеббинсу, чтобы прислал сюда
эту женщину, миссис Ирвин.
– Орвин, сэр.
– Подождите, – возразил я. – Что опечатайте? Кабинет?
– Конечно, – ухмыльнулся Роуклифф.
Я решительно повернулся к Кремеру:
– Вы не сделаете этого. Мы там работаем и живем. Там, наконец, все наши вещи.
– Продолжайте лейтенант, – кивнул Кремер Роуклиффу, тот повернулся и вышел.
Во мне кипел гнев и желание наговорить Кремеру много обидных слов, но я знал, что должен сдержать их. Вне всякого сомнения, это была самая
большая пакость, которую Кремер когда либо сделал нам. Теперь слово было за Вулфом. Я взглянул на него. Он сидел белый от бешенства, и так
плотно сжал губы, что их не было видно.
– Расследование есть расследование, – вызывающим тоном сказал Кремер.
Вулф произнес ледяным тоном:
– Ложь. Это не расследование.
– Это мое расследование – для таких случаев, как этот. Ваш кабинет теперь не просто кабинет. Это место, где было сыграно больше хитрых трюков,
чем в любом другом месте Нью Йорка. Когда в нем, после беседы с Гудвином, убивают женщину, причем у нас нет других свидетельств, кроме его слов,
– в таком случае расследование должно начинаться с опечатывания.
Голова Вулфа подалась на дюйм вперед, и он немного выпятил нижнюю челюсть.
– Нет, мистер Кремер. Я скажу вам, что это такое. Это злобный выпад тупой душонки и замкнутого, завистливого ума. Это трусливая мстительность
уязвленной посредственности. Это жалкие потуги…
Дверь открылась, чтобы пропустить внутрь миссис Орвин.
Если миссис Карлайл сопровождал муж, то миссис Орвин сын. Выражение его лица и манеры претерпели столь заметные изменения, что я с трудом узнал
его. Наверху тон и лицо младшего отпрыска Орвинов выражали презрение. Сейчас его глаза, словно отрабатывая сверхурочные, смотрели открыто и
сердечно.
Он перегнулся через стол к Кремеру, протягивая руку:
– Инспектор Кремер? Я столько слышал о вас! Меня зовут Юджин Орвин. – Он посмотрел направо. – Сегодня я уже имел удовольствие встречать мистера
Вулфа и мистера Гудвина – раньше, еще до того, как произошло убийство. Это просто ужасно.
– Да, – согласился Кремер. – Садитесь.
– Одну минуту. Будет лучше, если я останусь стоять. Я хотел бы сделать заявление от имени моей матери и от своего и надеюсь, что вы позволите
мне. Я член коллегии адвокатов. Моя мать чувствует себя неважно. По просьбе ваших людей пришла в кабинет вместе со мной, чтобы опознать тело
мисс Браун, и это было ужасным потрясением для нее.