Обычно он звонил ей по телефону, говорил, что не придет к завтраку или к обеду, а иногда даже - что проведет ночь у себя в кабинете или же в другом месте, и она узнавала подробности только из газет.
- Я уж не помню, что ему сказал… - смущенно улыбнулся Мегрэ. - Мне хотелось завоевать его доверие… Я говорил ему о Леа, поджидавшей меня на улице, о его вещах, которые лежат в надежном месте, о том, что он получит их, когда выйдет из больницы… Мне показалось, что это было ему приятно. Я еще сказал, что если не хочет, он может больше не встречаться с женой, что она предложила оплатить ему отдельную палату, но сейчас свободных палат нет… Наверное, со стороны это выглядело так, будто я читаю молитву. "Вас можно было бы поместить в частную клинику, но я подумал, что вы предпочтете остаться здесь", - сказал я ему.
- А он по-прежнему молчал?
- Я знаю, что это глупо, - несколько смущенно промолвил Мегрэ, - но я уверен, что Келлер одобрял мои действия. Должно быть, мы отлично понимали друг друга… Я попробовал снова заговорить о покушении. "Это произошло, когда вы спали?" - спросил я. - Все это напоминало игру в кошки-мышки. Я убежден, что он просто-напросто решил ничего не говорить. А человек, который способен столько лет прожить под мостами, способен и хранить молчание.
- Почему же он молчит?
- Не знаю.
- Может, хочет кого-нибудь выгородить?
- Не исключено.
- Кого же?
Мегрэ встал и пожал широкими плечами.
- Если бы я знал, то был бы господом богом… Мне хочется ответить тебе словами профессора Маньена:
"Я не умею творить чудеса".
- В общем, ты так ничего и не узнал?
- В общем, да… Впрочем, Мегрэ покривил душой. У него почему-то сложилось прочное убеждение, будто он уже многое знает о Келлере. И хотя они по-настоящему еще не были знакомы, между ними уже установился некий таинственный контакт.
- В какую-то минуту… Он помедлил, словно боясь, что его обвинят в ребячестве. Но что поделаешь: должен же он выговориться!
- В какую-то минуту я вынул из кармана шарик… По правде говоря, я сделал это неумышленно: он просто оказался у меня в руке, и я решил положить его Тубибу на ладонь… Вид у меня, конечно, был весьма нелепый… А он - лишь прикоснулся к шарику - сразу его узнал. Что бы там ни говорила медсестра, я уверен, что лицо его просветлело и в глазах загорелись радостные, лукавые огоньки… - И все же он не раскрыл рта?
- Это совсем другое дело… Ясно как божий день, что он мне не поможет… Он, по всей вероятности, твердо решил молчать, и мне придется доискиваться до сути одному… Неужели именно это обстоятельство так взволновало Мегрэ? Жена почти не помнила случая, чтобы он с таким воодушевлением, с таким увлечением расследовал какое-нибудь дело.
- Внизу меня поджидала Леа, жуя табак, который я ей дал. Я высыпал ей на руку все содержимое своего кисета.
- Ты думаешь, она что-нибудь знает?
- Если бы она знала, то рассказала бы. У таких людей чувство солидарности развито гораздо сильнее, чем у тех, кто спит под крышей… Я уверен, что они расспрашивают друг друга и параллельно со мной ведут свое маленькое следствие… Она сообщила мне один любопытный факт, который может прояснить ситуацию: оказывается, Келлер не всегда жил под мостом Мари. Он, если можно так выразиться, поселился в этом квартале всего два года назад.
Он, если можно так выразиться, поселился в этом квартале всего два года назад.
- Где же он жил раньше?
- Тоже на берегу Сены, но выше по течению, на набережной Рапэ, под мостом Берси.
- И часто они меняют место жительства?
- Нет. Это для них так же сложно, как нам поменять квартиру. Каждый привыкает к своей норе и дорожит ею.
Он налил себе рюмку сливянки и выпил - для бодрости духа и в награду за рассказ. Потом взял шляпу и поцеловал жену.
- До вечера!
- Ты вернешься к обеду?
Этого он и сам не знал. Собственно говоря, Мегрэ даже не представлял себе, за что ему теперь взяться.
Торанс с утра проверял показания страхового агента и его друга-заики. Он, очевидно, уже допросил консьержку с улицы Тюрен и виноторговца, имевшего лавку на углу улицы Фран-Буржуа.
Скоро станет известно: правдива ли история с собакой или придумана для отвода глаз. Впрочем, если даже все и подтвердится, это вовсе еще не значит, что двое друзей не могли напасть на Тубиба.
Но с какой целью? На этот вопрос комиссар пока не мог ответить.
Ну, а зачем, скажем, госпоже Келлер топить мужа в Сене? И кому она могла это поручить?
Как-то раз при столь же таинственных обстоятельствах был убит один чудаковатый бедняк. Тогда Мегрэ сказал судебному следователю:
"Бедняков не убивают…"
Бродяг тоже не убивают. И все-таки кто-то попытался же избавиться от Франсуа Келлера.
Мегрэ стоял на площадке автобуса и рассеянно слушал перешептывание двух влюбленных. И вдруг его осенило, вспомнилась фраза: "Бедняков не убивают…" Да, да, бедняков не убивают… Войдя в свой кабинет, он сразу же позвонил госпоже Келлер. Ее не оказалось дома. Служанка сказала, что мадам завтракает с подругой в ресторане, но в каком - она не знает.
Тогда он позвонил Жаклин Руслэ.
- Значит, вы виделись с мамой… Она звонила мне вчера после вашего визита. Сегодня она тоже разговаривала со мной примерно с час назад… Итак, это действительно мой отец?
- В этом нет ни малейшего сомнения.
- И вы по-прежнему не знаете, из-за чего на него напали?.. Может быть, это произошло во время драки?
- А разве ваш отец любитель драк?
- Ну что вы, он был самый тихий человек на свете! Во всяком случае, тогда, когда мы жили вместе. Мне думается, если бы даже его ударили, он не дал бы сдачи.
- Скажите, вы в курсе дел вашей матери?
- Каких дел?
- Когда ваша мать выходила замуж, у нее ведь не было состояния и, вероятно, она не надеялась когда-либо разбогатеть… Как и ваш отец… Поэтому меня интересует, был ли у них составлен брачный контракт. Если нет, значит, все их имущество считается общим, и, следовательно, ваш отец мог бы предъявить права на половину состояния.
- О нет, об этом не может быть и речи, - не колеблясь, заявила госпожа Руслэ.
- Вы уверены?
- Мама вам это подтвердит. Когда я выходила замуж, такой вопрос возник у нотариуса. Оказалось, мои родители оговорили раздельное пользование имуществом… - Могу ли я спросить имя вашего нотариуса?
- Мосье Прижан, улица Бассано.
- Благодарю вас.
- Вы не хотите, чтобы я сходила в больницу?
- А вы сами?
- Я не уверена, что это доставит ему удовольствие.