Сразу домой идти не хотелось. Там мама, вышедшая на пенсию по инвалидности, которой не терпится обсудить сразу несколько просмотренных передач, а заодно пройтись по личной жизни дочери (вернее, ее отсутствию) и дать несколько советов. Галина уже забыла о том, как сама безрезультатно пыталась устроить свою судьбу многие годы, и теперь ей казалось, что это очень просто. Будь она молодой и интересной, мир бы лежал у ее ног. Но ей уже далеко за пятьдесят, у нее оплывшая фигура и инвалидность, однако ее дочь необыкновенно хороша собой, так почему же она одинока и бедна? А потому что дура... Не понимает, что именно сейчас нужно предпринимать попытки к улучшению своих жизненных условий, а не сидеть, сложа руки... Ведь так и молодость пройдет!
Алина слушала мамины проповеди изо дня в день и так от них устала, что старалась являться домой как можно позже. Сегодня она планировала пошататься по магазинам. На покупку стоящей вещи денег не было, но она еще на прошлой неделе присмотрела в одном итальянском магазине платье и туфли и сегодня решила зайти туда, чтобы проверить, не купили ли их. Просто так, ради любопытства. Все равно денег на понравившиеся вещицы нет и никогда не будет...
Платье – скромное, черное, облегающее, но умопомрачительно шикарное – все еще висело на манекене. И лаковые лодочки, идеально подошедшие бы к нему, никто не купил. Алина полюбовалась на них и, отказавшись примерить, покинула магазин.
– Алина? – услышала она удивленный возглас, пройдя от двери бутика к остановке несколько метров. – Неужели это ты?
Девушка обернулась. Перед модным магазином припарковалась иномарка, и из ее окошка выглядывала молодая женщина.
– Простите, я вас не знаю, – проговорила Азарова, удивленно глядя на нее.
– Да как же так? Ты что?
Дама выбралась из своего авто и заспешила к Алине. Она была невелика ростом, чрезмерно худа и не слишком красива, но выглядела отлично. Стрижка стильная, цвет волос очень удачный, макияж умеренный, очки с дымкой явно привезены из Европы, так же как и одежда. В общем, женщина олицетворяла собой успех, что делало ее в Алининых глазах во сто крат прекраснее.
– Ну что, так и не узнаешь? – требовательно спросила незнакомка, подойдя и снизу вверх смотря на Алину.
– Простите...
– Это же я, Снежа!
– Кто?
– Снежана Ганина!
И молодая дама, взвизгнув, кинулась к Алине обниматься. Та позволила ей прижать себя к плоской груди, но лишь потому, что растерялась. В голове почему-то не укладывалось, что эта Снежана, и та – одно и то же лицо...
– А ты все такая же красавица! – воскликнула Снежана, отстранившись. – Хотя нет, вру, стала еще прекраснее. Превратилась в настоящую женщину...
Алина понимала, что должна что-то сказать, например ответный комплимент, но не могла выдавить из себя даже приветливого междометия. Хорошо еще, что Снежана сама тараторила без умолку и захлебывалась радостью от встречи. Незлопамятная Ганина уже забыла о том, что их так называемая дружба закончилась перед ее свадьбой.
– Как твои дела? Надеюсь, неплохо? У меня вот все отлично. Только из Англии вернулась, я там год жила, тренировала детишек лордов. И все вроде бы устраивало, но надоело. Чужая страна – она и есть чужая!
– Понятно, – сумела наконец промямлить Алина.
Она знала, что карьеру теннисистки Снежана закончила сразу после победы на Уимблдоне. Заявила журналистам, что устала от большого спорта и мечтает о покое, о простом женском счастье. После Азарова о ней больше ничего не слышала.
– Так как дела, Алина? Что у тебя нового? – продолжала Снежана словесный артобстрел. – Как на личном фронте? Хотя о чем я... Как пить дать ты замужем за каким-нибудь олигархом...
«Ага, конечно! Жены олигархов ездят по городу на общественном транспорте и ходят в спортивных костюмах... – раздраженно подумала Алина. И уже совсем зло: – Она дура или издевается?»
– Алин, ну что ты как неродная? – трясла ее за руку Снежана.
Похоже, ей очень хотелось увидеть ответную радость. Совершенно одичала в заграницах-то!
– Я не замужем, – холодно ответила Алина.
– Не торопишься? Что ж, наверное, и правильно. А я по-прежнему замужем. И, знаешь, мне ужасно это нравится... Кстати, я уже не Ганина. Теперь я Малахова! Как ушла из спорта, взяла фамилию Семы.
Алина кивнула. Ну, конечно, Малахова, кем же ей еще быть? Кроме Макса жениться на Снежане желающих не было. Хотя сейчас она так сильно изменилась в лучшую сторону, что, возможно, претенденты на ее руку и сердце объявились бы...
– Я очень за тебя рада, – вымученно улыбнулась ей Алина и, демонстративно посмотрев на часы, добавила: – Извини, мне идти надо...
– Ты куда-то спешишь?
– Да, домой.
– Так с мамой и живешь? Как она?
– Не очень. Болеет.
– Может, лекарства какие достать надо? Ты не стесняйся, говори, у меня есть связи...
– Ничего не надо, спасибо.
Она сделала шаг в сторону, но Снежана не желала так скоро отпускать бывшую подругу.
– Постой, Алина! Еще минуточку, ладно? Я так рада, что тебя встретила... Знала бы ты, как часто я тебя вспоминала эти годы. И все мечтала, что мы с тобой снова будем дружить. Мы ведь будем, правда?
Алина пожала плечами.
– Послезавтра в ресторане «Парадиз» я устраиваю вечеринку. Будет узкий круг, человек тридцать. Очень надеюсь, что ты придешь, – все тарахтела Снежана.
– Вряд ли смогу...
– А ты постарайся, – услышала Алина за спиной.
Голос она узнала тут же и перед тем, как повернуться, внутренне собралась. Поэтому сказала спокойно, глянув через плечо:
– Привет, Макс.
– Здравствуй, – приветствовал ее Макс. За то время, что они не виделись, он почти не изменился. Разве что волосы еще длиннее отпустил. – Отлично выглядишь.
– Ты тоже...
Он действительно выглядел потрясающе. Растрепанные волосы чрезвычайно ему шли. А дорогая английская одежда подчеркивала стройность фигуры.
Макс тоже находил Алину весьма и весьма привлекательной. Это было понятно по его взгляду, нет, нет, да останавливающемуся на ее груди, на губах, на шее – когда-то ему очень нравилось целовать ее...
– Так что, Алина, придешь на вечеринку? – спросил Макс.
– Приду, – весело ответила она. А про себя подумала: «Тебя соблазню, а потом брошу, как ты меня когда-то...»
2
Алина мрачно смотрела на свое лучшее платье и понимала, что в нем она предстать перед четой Малаховых не может. Сшитое из недорогого атласа, оно плохо сидело, а фасон вышел из моды два года назад. Конечно, если отрезать оборочку, пришитую к подолу, а на шею намотать длинную нитку бус, то...
То даже это ничего не исправит! Старое платье превратится в винтажное только через десяток лет, а пока это просто вышедшее из моды убожество.
В сердцах швырнув атласное безобразие в сумку, Алина закрыла ящик, где оставляла свои вещи, и пошла в зал. На вечеринку она должна отправиться спустя два часа после окончания рабочего дня. Это время Алина планировала посвятить прическе и макияжу, затем одеться и прямо из спортклуба ехать в ресторан. Однако в данный момент она изменила свои планы и решила после работы пойти домой, чтобы не позориться в своем атласном старье перед людьми.
– Алиночка, кошечка моя, – услышала она сразу, как вошла в зал, – рад тебя видеть...
Это был Василий Иванович. Судя по блеску глаз и выхлопу, нетрезвый. Поэтому такой ласковый.
– Добрый вечер, – поздоровалась с ним Алина. – Надеюсь, вы готовы к рекордам?
– Ой, детка, – запыхтел мужчина, – что-то я сегодня не в том настроении...
В каком настроении находился подопечный, Алина уже успела заметить. Он плотоядно облизывался, глядя на нее.
– Кошечка, а может, перепихнемся? – нагло заявил он. – Чем тебе не физкультура?
– Ложитесь на тренажер.
– О, да ты затейница! – прохрюкал Василий Иванович, решив, что девушка загоняет его на тренажер, чтобы заняться сексом. – Будешь сверху, да?
Кто бы знал, как Алине хотелось врезать наглецу или плюнуть в мерзкую рожу, но она сдержалась и вежливо сказала:
– Никакого секса. Немедленно ложитесь, будем качать пресс.
– Я б лучше тебя покачал... На своем... прессе...
Алина беззвучно выругалась и развернулась, чтобы уйти. Выслушивать скабрезности у нее больше не было сил.
– А за штуку баксов? – выпалил наглый тип, схватив Алину за локоть. – Соглашайся, пока я добрый...
– Пошел ты, – устало ответила она.
– Полторы. Наличкой. Прямо сразу. – И мужчина вытащил из кармана пачку купюр.
В руках Василия Ивановича сейчас находилась трехмесячная зарплата Алины, которая вся уходила на питание, проезд, коммунальные услуги и лекарства – девушке до сих пор приходилось принимать препараты, чтобы травмированная нога ее не беспокоила. Те небольшие деньги, которые она тратила на одежду, были получены ею в качестве «чаевых».
– Ну, так что, летка? – вкрадчиво спросил Василий Иванович. – Одно твое слово, и денежки перекочуют вот сюда... – И он отогнул пальцем карман на ее спортивных брючках. – А мы с тобой в мою машину... Она у меня большая, нам места хватит...
Платье, которое Алина присмотрела, стоило семьсот долларов, лодочки к нему триста, за двести можно было купить сумку-клатч, за сто – оригинальные серьги под бирюзу, а на оставшиеся деньги приобрести духи, помаду и оплатить такси.
– Я согласна, – хрипло выдавила из себя Алина. – Только все будет так, как я скажу...
После этого она вырвала из руки Василия Ивановича деньги, а его самого толкнула на тренажер. В зале никого не было, и Алина решила отработать полторы тысячи прямо здесь. А то пока до машины идет, еще передумает...
Секс был не долгим, что порадовало. Но все равно Алина не могла отделаться от брезгливого ощущения. Она стояла под душем, наверное, полчаса, дважды намыливала тело, а ненавистный «аромат» так и стоял в носу. Когда стало ясно, что до конца от него не избавиться, Алина выбралась из кабинки, вытерлась и стала сушить волосы. С некоторых пор девушка немного их осветляла, и теперь они были золотистыми. Цвет, как ей казалось, больше шел к ее смуглой коже, чем природный, а вот мама зудела, что дочка себя уродует.
Сделав прическу и нанеся макияж, Алина натянула джинсы с курткой, а атласное безобразие швырнула в урну. Теперь оно ей точно ни к чему!
В итальянском бутике Алину встретили сурово. Продавщицы запомнили ее и знали – девушка ничего не купит, а проторчит у манекена с платьем и уйдет пустой. Или же попросит его примерить. Но все равно не приобретет. Таких клиентов управляющий велел гнать из магазина, от них толку нет, а вещам вред – то помадой испачкают, то пятна от дезодоранта под мышками оставят.
– Извините, но мы закрываемся, – заявила Алине одна из продавщиц, хотя до закрытия оставалось двадцать минут.
Алина молча выложила на столик возле кассы тысячу триста долларов и сказала:
– Вы знаете, что мне нужно.
Через четверть часа она выходила из магазина совсем другим человеком. Не приятной девушкой в удобной одежде, а роскошной сексуальной женщиной в дорогом наряде. У Алины даже походка изменилась! До этого была по-спортивному пружинистая, энергичная, теперь стала неспешная, плавная, завлекающая.
Таксист, в ожидании клиентки куривший возле машины, аж рот открыл, когда увидел, кого повезет. Давно на Алину так не смотрели! Похотливо – да, частенько, а вот с трепетом и восхищением – в последнее время совсем нет. Она очень переменилась после травмы (моральной и физической) – кокетства, легкости, веселости, а главное, уверенности в себе в Алине почти не осталось. И мужчины это чувствовали и все меньше тянулись к ней. Те клиенты спортклуба, что ее домогались, клевали только на красивое тело и приятную мордашку, а желали одного – затащить в постель, нисколько не очаровываясь ее личностью. Но ведь когда-то...