– Гражданка Валентайн, – вновь услышала Алина голос Пашкина. – Вы где там?
– Я тут, – откликнулась она, выходя в прихожую. – Слушаю вас.
– Интересная у вас фамилия. Английская?
– Не могу сказать, она мне от мужа досталась.
– А он кто по национальности?
– Русский, – коротко ответила Алина, не желая вдаваться в подробности биографии своего супруга.
– Как я понимаю, вы вместе не живете?
– Правильно понимаете.
– И давно?
– А это имеет отношение к делу?
– Естественно.
– Три с лишним года.
– А ключи от квартиры у него есть?
– Нет. Я переехала сюда после того, как мы расстались. И, предвидя ваш следующий вопрос, заявляю, что никому не давала ключей от дома, только горничной.
– И не теряли их?
– Нет.
– А это чьи? – Пашкин указал на лежавшую на полочке перед зеркалом связку. – Ваши или покойной?
– Светины. Мои в сумке.
– И они родные?
– Да. Дубликаты обычно изготавливаются без изысков, – и она коснулась указательным пальцем «шляпки» ключа, на которой были выбиты буквы «А» и «В» – Алина Валентайн. – Так что и Светлана их не теряла.
– Выходит, ваша горничная сама впустила злоумышленника. Замок-то не взломан.
– Исключено. Свете строго-настрого было запрещено не только впускать в дом посторонних, но и открывать им дверь.
– Даже соседям?
– В мое отсутствие соседям тут делать нечего.
– А если у них спички кончились или соль?
– Все это пережитки советского прошлого. Кончилась соль – сходи за ней в магазин, он через дорогу, или закажи с доставкой на дом.
– Ну а если трубу прорвало? Разве прислуга не могла сантехника вызвать?
– В таких случаях Светлана обязана была позвонить мне, и я бы решила, что предпринять. Но за тот год, что она у меня работала, никаких форс-мажорных обстоятельств не случалось. Что не удивительно – дом элитный, если вы не заметили.
– Как не заметить? В подъезде пальмы, в лифте зеркала... – хмыкнул Пашкин. И тут же вернулся «к своим баранам»: – Кстати, ваша домработница вполне могла вас ослушаться и открыть дверь постороннему. Вещи свои носить вы, я думаю, ей тоже не разрешали, но запрет ей не помешал... – Опер многозначительно замолчал.
– Да, этого нельзя исключать, – вынуждена была согласиться Алина.
Теперь она ни в чем не была уверена. Это раньше, до того, как выяснилось, что Светлана позволяет себе мерить ее одежду, Алина считала прислугу образцовым работником. Трудолюбивая, аккуратная, исполнительная и, что немаловажно, не хабалистая. А то у некоторых домработницы вместо того, чтоб чистоту наводить, с прислугой из соседних квартир треплются, обсуждая своих хозяев. И ладно бы на лестничной площадке языками чесали, так собираются на хозяйских кухнях и гоняют чаи. До Светланы у Алины была именно такая. Причем она тащила в квартиру не только подружек, но и любовника – электрика из ЖЭКа. Алина, когда узнала об этом, выгнала ту без выходного пособия, а нанимая Свету, поставила ей главное условие: никаких посторонних в доме. За нарушение – расчет.
– Позвольте узнать, где комната погибшей? – услышала Алина следующий вопрос и стряхнула с себя задумчивость. На сей раз к ней обращался к ней не Николай Пашкин, а Петр. – Мы должны осмотреть ее вещи.
– Светлана была приходящей работницей, так что у нее нет комнаты. Верхнюю одежду она снимала здесь, в прихожей. – Алина отодвинула дверку шкафа и указала на серый плащ с пелериной и погончиками на пуговицах – такие были в моде лет двадцать назад. – А переодевалась она в кладовке, рядом с гардеробной.
Оперативник аккуратно снял с вешалки плащ, проверил карманы. Но в них ничего кроме носового платка, двух рублей и пробитого трамвайного билета, не обнаружилось. Тогда Петр решил осмотреть сумку, висевшую рядом, но как только взялся за ручку, та оборвалась, и котомка упала за обувницу. Пришлось оперативнику опускаться на колени и, кряхтя, ее доставать.
– Не очень хорошо ваша домработница справлялась со своими обязанностями, – заявил он, поднявшись и продемонстрировав свои запыленные штаны.
– Она была в отпуске. Сегодня первый день, как вышла. Не успела, наверное, полы помыть. Я хозяйка отвратительная, в отсутствие Светы вообще ничего по дому не делала.
– Рабочий день у нее сколько длился?
– С десяти до трех где-то... Приходила она четыре раза в неделю. Я живу одна, и работы по дому немного. Правда, Света мне еще и готовила, и по магазинам ходила, и счета оплачивала. То есть заодно экономкой была.
– А дольше она не задерживалась?
– Нет. Она все успевала сделать до трех.
– А погибла около пяти, – сказал Петр, но адресовал реплику не хозяйке, а коллеге. – У нее часы на руке разбитые – стоят. И время на них без двух пять.
– Случайно не ваши часы она кокнула? – поинтересовался у Алины Пашкин.
– Мои противоударные, так что нет. У нее свои были. И вполне приличные. Вещи она копеечные носила, а часы довольно дорогие. Может, это подарок?
– Вы у нее не спрашивали?
– Нет.
– А что вы вообще знаете о своей покойной домработнице?
– Практически ничего.
– Где она жила, с кем? Чем занималась в свободное время?
– Понятия не имею.
– Как так?
– Я всегда нанимала домработниц через агентство по подбору персонала, и меня интересовали только профессиональные качества кандидаток, а уж никак не их хобби. Да, совсем забыла: я неизменно просила найти мне одинокую бездетную женщину. Чтоб не срывалась домой раньше времени к супругу и не просилась на больничный, если захворал ребенок. Поскольку за год Светлана ни разу не нарушила рабочий режим, я предполагаю, что ни мужа, ни детей у нее не было. А вот с кем она жила, одна или с родителями, не имею представления.
– Вы что же, ее личного дела не видели? Не проводили собеседования?
– Нет, поручила это своему секретарю. Не до того мне тогда было...
– Чем же вы были заняты?
– Лежала в больнице – мне оперировали травмированную в юности ногу. Когда выписалась, Светлана уже работала. И то, как она справлялась, меня вполне устроило.
– А по душам вы никогда не разговаривали?
– Мы очень редко виделись. Как правило, я уезжала на работу до того, как Света являлась, а возвращалась после ее ухода. Но в те редкие дни, когда мы пересекались, на личные темы не говорили.
– Считаете зазорным болтать с прислугой?
Алина пожала плечами. Она не была снобом и не считала людей, прислуживающих другим, второсортными, просто с теми, кто на нее работал, не важно с кем – уборщицей или заместителем, – держалась подчеркнуто холодно. Между работодателем и подчиненным должна сохраняться дистанция. Но не объяснять же все это Пашкину!
Тут дверь квартиры распахнулась, и в прихожую ввалился еще один оперативник. Он был очень тучен, и с его появлением в просторной прихожей стало тесновато.
– Консьержа допросил! – выпалил он, немного отдышавшись. – Узнал кое-что интересное.
– И что же? – спросил Пашкин.
– Сегодня в квартиру гражданки Валентайн был пропущен сантехник.
Услышав сообщение, Пашкин хмыкнул и глянул на Алину. Та пораженно молчала.
– Явился он в шестнадцать часов, – продолжал опер. – За полчаса до того домработница позвонила на вахту и велела консьержу впустить сантехника, которого только что вызвала. Якобы в квартире гражданки Валентайн начал подтекать кран.
– Ерунда какая-то, – обрела наконец дар речи Алина. – Вся сантехника в полном порядке! У меня стоит дорогущая, с трехлетней гарантией...
– Консьерж тоже подивился, что у вас неполадки, но мастера впустил.
– Внешность его он запомнил? – вклинился в разговор Пашкин. – Фоторобот сможет составить?
– Сантехник был в спецодежде и резиновых сапогах. На голове кепка. На глазах темные очки – на улице было солнечно. И у него была густая борода.
– Как пить дать, накладная.
– Скорее всего. Уж больно он маскарадно выглядел.
Пашкин открыл рот, желая что-то сказать, но тут Петр, не участвовавший в разговоре, а с озабоченным видом рывшийся в сумке покойной, воскликнул:
– А вот и паспорт! Ну-ка, ну-ка, посмотрим... – Он вытащил документ, и, пробежав глазами по страницам, хмыкнул: – Как же вы, гражданочка, ошибались... У домработницы вашей покойной есть и муж, и ребенок!
– Даже так? – заинтересовался Пашкин. – А поподробнее?
– Сын Алексей Дмитриевич Абрамов двенадцати лет. И муж Дмитрий Петрович Абрамов сорока трех. Брак заключен семнадцатого числа...
– Стоп! – резко оборвал его тучный опер. – Как ты сказал, его зовут?
– Кого именно?
– Да мужа, мужа!
– Дмитрий Петрович Абрамов. А что?
– Знакомое что-то... – Опер погрузился в раздумья и стал расхаживать по прихожей. Но так как пространства для маневра было мало, он сел на кушетку и, подперев подбородок кулаками, забормотал: – Дмитрий Петрович Абрамов… Абрамов... – Тут его осенило: – Вспомнил!
– Ну и? – поторопил его Пашкин, все это время с интересом следивший за действиями коллеги.
Но тот отмахнулся от него и обратился к Алине:
– У вас есть компьютер?
– Конечно.
– Можно им воспользоваться?
– Валяйте. – И она показала, куда следует пройти.
Тот сразу включил компьютер, а когда экран ожил, сунул в разъем вынутую из кармана флэшку и защелкал мышкой, пояснив:
– У меня тут база по беглецам, утром скачал, чтобы на свой комп перекинуть. Сейчас я вам кое-что покажу. Секунду…
Алина и коллеги с любопытством следили за его действиями, но ничего не понимали, пока на мониторе не появилась фотография сурового бородатого мужчины, одетого в тюремную робу, подписанная: Абрамов Дмитрий Петрович.
– Он что, сидит? – спросила у толстого опера Алина.
– Сидел. А ныне в бегах. Я же сказал, это база по разыскиваемым преступникам.
– Когда был совершен побег? – задал вопрос Пашкин.
– Две недели назад.
– А осужден Абрамов за что?
– За убийство, – ответил толстый опер, выводя на экран дело Абрамова. – Троих человек порешил. Причем ходка у него была вторая. Первый раз Абрамов в молодости сидел. Тоже за убийство. Восемь лет ему дали. Вышел досрочно. Но через пять годков опять загремел. На сей раз ему впаяли четвертак. Отсидел только десять и вот сбежал...
– А домработница ваша, – обратился к Алине Пашкин, – когда, говорите, в отпуск ушла?
– Две недели назад.
– Он был запланированным или внеочередным?
– Вообще-то ей был положен отпуск – Светлана отработала у меня год, но отдыхать она собралась как-то неожиданно. В понедельник приехала чуть свет, я еще спала, и попросила дать ей с этого дня две недели отпуска. Я спросонья обычно злая, поэтому наорала на нее и заявила, что надо было заранее договариваться, чтоб я на время ее отсутствия замену нашла. Но она все же меня упросила...
– Значит, женщина очень настаивала на отпуске?
– Очень. Даже день согласна была потерять – в понедельник-то я ее по полной программе припахала.
– Ну что ж, кажется, все ясно, – проговорил Пашкин, и коллеги согласно закивали. Алине же ход их мыслей был неведом, поэтому она спросила:
– Что вам ясно?
– Узнав, что муженек дал деру из тюряги, она испугалась и решила спрятаться где-нибудь, пока его не поймают. Взяв отпуск, уехала из города. Но, вернувшись, выяснила, что супруг все еще на свободе...
– Очевидно, он хотел с ней встретиться, – подхватил его мысль Петр. – Чтоб супружница денег подкинула, одежонки какой... Женщина назначила ему встречу в вашей квартире. Абрамов где-то раздобыл рабочую робу (наверняка украл, и не сегодня, а гораздо раньше – это ж хорошая маскировка) и под видом сантехника прошел в дом. Что дальше произошло между супругами, остается только гадать, но скорее всего, они поругались, и Абрамов убил свою жену...