– Мне такого счастья не надо. Я поняла, что у вас там собрались мужики и бабы, слабые на передок или на задок. Сексуальные извращенцы. Нормальный, адекватный человек в подобную хрень никогда не влезет даже из-за любопытства. Тётка, идущая через строй трахающих её мужчин, живёт с отключённым мозгом. Она становится всего лишь послушной сексуальной игрушкой.
– Ты только представь, как это заманчиво… – не слушал меня Игорь. – Комната освещена дрожащим пламенем свечей. Посередине – красный стол, на нём лежит обнаженная женщина. Поза ее сексуально вызывающа: ноги приподняты… В руках женщина держит черные свечи. На ее животе серебряная чаша со свежей кровью. Один из мужчин берет в руки ритуальный пластмассовый фаллос и встряхивает его против сторон света. Участники ритуала, одетые в черные балахоны с капюшонами, начинают произносить проклятия, громко кричать и постепенно приходят в неистовство…
Я закрыла Игорю рот вспотевшей ладонью и прошептала:
– Я так долго тебя искала и столько из-за тебя всего натворила. Я не хочу делить тебя с сектой. Милый, любимый, родной, очнись. Вырвись из этого ада! Я люблю тебя. Я тебе помогу. Хочешь, буду твоей маленькой грязной шлюшкой с мокрой щелкой? – Я со слезами на глазах посмотрела на Игоря.
– Хочу, – как-то не сразу согласился он. – Я хочу разделить эту шлюшку со своим Учителем. Я ему обещал.
– Дурак ты, – пробормотала я сочувственно.
Глава 24
Игорь умер во сне, ночью, рядом со мной. Когда я проснулась, он был холодный и не дышал. У него просто остановилось сердце. Не знаю почему… Наверное, оно устало и просто не выдержало. Я лежала рядом и выла в голос. Игорь был единственным из всех моих мужей, которого я по-настоящему любила.
Неожиданно окно в спальне осветилось. Из черной глубины выплыло, возникло лицо бабки Антонины. Старуха, не мигая, смотрела на меня, на губах ее змеилась улыбка. Я схватила первое, что подвернулось под руку, – бронзовый канделябр и метнула его в окно. Канделябр попал в раму и по стеклу побежали трещины. Колдунья не шевельнулась.
– Зачем ты у меня его забрала?! – завопила я. – Зачем, зачем?! – Я задыхалась от рыданий.
– Милочка, считай, легко отделалась. Он всё равно ушел бы от тебя. Из секты обратной дороги нет.
– Я хотела его вытащить, спасти!
– Это невозможно.
– Но ведь я действительно его любила… – Слезы лились у меня рекой.
– Наташа, ты свою любовь придумала. Разве ты умеешь любить? – Бабка Антонина усмехнулась.
– Умею, умею, умею!.. – била я рукой по мокрой от слез подушке. – Верни мне его!!! Прошу!
– Прости, но ты говоришь глупости. Прощай, я не могу тебе помочь.
Изображение в оконном стекле подернулось дымкой, заколебалось, словно водная рябь, и исчезло.
Я схватилась за голову…
Как я и думала, всё состояние Игоря было переписано на секту ещё задолго до того, как мы с ним познакомились. Он жил на птичьих правах в своих особняках. Игорь боялся мне в этом признаться – боялся, что брошу его. Именно из-за этого с ним и рассталась его супруга, которая вовремя сориентировалась: если всё, что он зарабатывает, отходит другим людям, то, чтобы хоть немного оставить себе и сохранить, нужно развестись…
Сразу после смерти мужа я узнала, что его сердце, почки, желудок, печень, короче, все внутренние органы, а также скелет завещаны медицинскому учреждению. В завещании Игорь указал, что не хочет забирать свои органы с собой на небо, и просил всех живых его поддержать. Мол, на небе они уже не имеют никакого значения. Зачем забирать их с собой, если на земле они могут кого-нибудь спасти? И это сработало. Игоря нет, но его органы продолжают жить и сегодня… Таким образом, Игорь спас несколько человек. Это был его добровольный выбор. Сегодня где-то живёт человек, в грудной клетке которого бьётся сердце Игоря. А ещё пятеро остались жить лишь потому, что вместо их отказавших почек, печени, лёгких, поджелудочной у медиков был шанс пересадить органы Игоря. Эти люди живы, как и хотел Игорь. В завещании Игорь написал, что ТАМ его тело ему больше не нужно…
– Как я устала от похорон, – откровенно призналась я подругам около свежевырытой могилы. – Мужья мрут как мухи. Прямо напасть какая-то.
– Мне кажется, Игоря ты очень сильно любила, – утирала слёзы Люся.
– Любила, – задумчиво произнесла я. – Очень любила. Нам было хорошо вместе. Правда, до поры до времени…
– Он такой порядочный. Все свои органы завещал больным людям, – с сочувствием произнесла Люся.
– А всё своё имущество – секте, – заметила Танька.
– Больше никаких олигархов! – произнесла я в сердцах. – Ну их в болото! С ними никогда ничего не поимеешь, только останешься в убытке. Они всегда перехитрят и оставят на бобах.
– Что ж ты теперь, всю жизнь без мужчины будешь? – язвительно заметила Танька. – Ты же сказала, больше ни одного олигарха…
– Но ведь мир состоит не только из олигархов. На свете есть и другие мужчины, – попыталась поспорить Люся.
– Другие мужчины нашу подругу не интересуют. Не будет же она с сантехником шуры-муры крутить.
– Почему с сантехником? – жалостливо возразила Люся. – Есть и другие профессии.
– Люся, мужчины других профессий нашу Наташку вряд ли когда-нибудь заинтересуют.
– Главное, чтобы человек был хороший, – не унималась она.
– Хорошие человеки не про нашу подругу…
В этот момент на мой мобильный позвонил адвокат из Сен-Тропе и сообщил, что приют для кошек отказывается от денег Ника, потому что считает его деньги нечистыми. С этими деньгами связано несколько непонятных криминальных смертей, ведется следствие.
– Приют для кошек уже официально отказался от денег, – как робот произнёс юрист. – Теперь эти деньги принадлежат вам как жене покойного. Должен предупредить, если вы тоже официально откажетесь от наследства и дадите нам соответствующую бумагу, эти деньги уйдут государству.
– Я не отказываюсь! – прокричала я в трубку. – Передайте уважаемому приюту для кошек огромное спасибо. Я надеюсь, кошки не голодные и у них всегда есть чем перекусить? Я не могу быть солидарна с устроителями приюта, но уважаю их решение.
– Прошу прощения, так вы не будете отказываться от наследства?
– Конечно, нет. Я же не сумасшедшая.
Юрист без комментариев положил трубку.
По моему лицу мои подружки поняли, что я получила радостное известие.
– Что, что случилось? – воскликнули они в один голос. – Ну, давай, не томи!
– Такое может быть только на загнивающем Западе, – взволнованно произнесла я. – Как же я люблю их менталитет! Эти дурни считают, что деньги могут быть грязными, а у нас грязных денег не бывает. У нас деньги не пахнут…
Мы вылетели на французское побережье полным составом. Люська взяла детей. У них были каникулы. Я вступила в права наследства. Мы поселились в доме Сергея, и жизнь, наконец-то улыбнулась нам. Мы валялись на горячем песочке, плескались в море и пили обжигающе-холодные коктейли. К нам зачастил с визитами мэр, который явно выделял Люську и оказывал ей разнообразные знаки внимания.
Я подошла к Люське, сидящей в шезлонге у бассейна.
– Слушай, мне надо тебя кое о чем спросить?
Люська подняла на меня глаза.
– Я вся внимание.
– Скажи, у тебя с мэром серьезно?
Люська загадочно улыбнулась.
– Не понимаю, о чем ты? Мужчина симпатичный, но не более. По-моему, детей любит.
– Он холостой?
– Его жена умерла несколько лет назад. Слушай, не морочь мне голову. Видишь, я загораю… – И Люська вновь надвинула соломенную шляпу на глаза.
Но тайное становилось явным.
Всё чаще и чаще Люську и мэра стали видеть вместе. Прогулки с детской коляской в окружении детей стали обычным явлением. Словно славная супружеская пара! Они гуляли у моря, сидели за чашечкой кофе в прибрежных кафе и посещали различные мероприятия.
– Люська, по-моему, определилась, – сказала я Таньке, когда вся честная компания отбыла в Ниццу.
– Дай-то бог. Я так за неё рада. Она одинока. Он одинок. Ты посмотри, как у Люськи глаза горят. Я ещё никогда не видела её такой счастливой.
– Надеюсь, он не повёлся на моё наследство и с ней по любви, а не из-за денег.
– Дура ты, Наташка, – только и смогла сказать Танька. – Судишь всех по себе. Он мэр города. Такую должность нищебродам не дают. Между людьми может быть не только финансовый интерес, а нечто большее.
– И будет наша Люська женой мэра города. По-моему, звучит неплохо.
– По-моему, тоже. Наконец-то она обретет семейное счастье и покой.
* * *
Я решила сходить в дом Ника. По чисто выметенной дорожке я дошла до бассейна. Он был пуст. Рядом с ним стояла моя инвалидная коляска… Боже мой, какое счастье, что я хожу и у меня всё обошлось без осложнений.
Я двинулась к дому и остолбенела от ужаса. Ноги у меня подкосились, и я чуть не грохнулась в обморок.
На террасе в плетеных креслах сидели трое – Самуил, Михаил и… Игорь. Все трое повернули ко мне головы и молча уставились на меня. А я смотрела на них, не имея возможности тронуться с места. Ноги были словно ватные. Игорь неспешно поднялся и, не говоря ни слова, двинулся ко мне. Я отступила назад, но он неумолимо приближался. Не доходя несколько шагов, он протянул ко мне руки и тихо позвал:
– Натка!
Я словно очнулась и с диким криком ринулась прочь, не разбирая дороги. Казалось, сердце выскочит из моей груди. Я летела со всех ног и орала во всё горло. Выбежавшая мне навстречу Танька еле поймала меня в свои объятия. Я припала к ее груди и зарыдала.
– Что случилась? – спросила Танька, пытаясь отстранить меня от себя. – Чего ты испугалась? Ну говори, не молчи!
– Таня, – еле выдавила я, пытаясь сдержать нервные всхлипы, – Таня, Танечка, спаси меня! Умоляю, спаси!
Эпилог
Мой агент заявил, что нашёлся человек, который хочет купить дом Ника. Я очень обрадовалась, потому что хотела избавиться от этого имущества как можно быстрее. Была назначена встреча. И вот, когда агент покинул нас, мы остались с потенциальным покупателем наедине. Это был молодой, но довольно импозантный парень, говорящий по-русски с небольшим акцентом. Покупатель сказал, что уже давно живёт в Монте-Карло, но сам он из России. Парень был что надо. Симпатичный, крепкий. А парфюм! Помимо парфюма, от него пахло деньгами… Я не могла не ощутить запах денег и спутать его с другим… Мир больших денег пахнет по-особенному.
– Леонид, – представился он.
– Наташа. Вам понравился дом?
– Теперь да.
– Почему «теперь»?
– Потому что я сомневался. Но когда вас увидел, пропали все мои сомнения.
– Вы будете здесь жить?
– Нет. Я живу в Монте-Карло.
– Тогда зачем вам дом?
– Я коллекционирую дома. Это хобби. Может быть, когда-нибудь заеду и переночую.
– Интересное хобби.
– А чья это инвалидная коляска?
– Ой, простите, я уберу. Она моя. У меня была травма, и я была вынуждена ею пользоваться некоторое время.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Как сказать… Сломала ноги. Сразу обе.
– Ничего себе…
– Да. Автомобильная авария.
– Понятно.
Он окинул мои ноги чуть насмешливым взглядом.
– А ножки у вас что надо.
– Спасибо.
– Прошу вас в дом. С минуту на минуту приедет нотариус.