Дункан приятный рассказчик и явно болтливее своей девушки.
Шелли смеется.
— Уверена, он сам довел ее. Я знаю, какой он приставучий, когда выпьет.
— Дорогая, он мой друг. Зачем так говорить? — Он наклоняется вперед, чуть не упав на Шелли. Этот парень пьян в стельку.
— Ты знаешь, какой он. Когда трезв, то женщины его не интересуют, но как только он выпьет, то начинает флиртовать напропалую, просто, чтобы завести их. — Она смотрит на меня. — Он думает, что смешно давать им надежду. Неудивительно, что девушки выходят из себя, когда он их обламывает. Ему это нравится. Но это жестоко. Он такой… — Шелли замолкает на середине предложения, потому что дверь ванной комнаты открывается.
Я слышу голос, но еще не вижу говорящего.
— Шел, это дверь тонкая, как бумага. Ты думаешь, я тебя не слышал? Это случилось лишь раз. На спор с твоим парнем. Не стоит преувеличивать. — Он не обижен. На самом деле, все выглядит так, как будто он находит весь разговор очень забавным. — Спасибо, что доставил меня до дома, Дунк.
Шелли смеется. Возле своего парня, она чувствует себя более расслабленной. Мне это нравится.
А потом я вижу его и замираю, чуть не уронив бутылку с пивом. Потому что из ванной комнаты лишь в полотенце на бедрах выходит Келлер Бэнкс. Черт. Он до безумия великолепен. Надо бы моргнуть. И сделать вдох. И не забывать дышать. Он еще не заметил меня.
Дункан пытается ткнуть в моем направлении.
— Бэнкс, у нас гостья.
— Привет, Келлер. — Мой голос звучит нормально, в отличие от сердца, которое бьется в сумасшедшем ритме.
Он как будто деревенеет и широко открывает сонные глаза.
— Кейти? Что? Как? — заикаясь, произносит Келлер. — Что... что ты тут делаешь? — Он не грубит, нет, просто внезапно не может подобрать подходящих слов.
Это довольно лестно, потому что он не выглядит парнем, у которого при общении с противоположным полом отнимается язык. Нет, он не сверх самоуверен. Просто парни, которые так хорошо выглядят, обычно инстинктивно знают, как разговаривать с женщинами. Можно сказать, сейчас я нахожусь в более выигрышном положении.
— Мы собирались повеселиться с Шелли. Но вечеринку разогнали. И причина тому — полет Супермена. В буквальном смысле этого слова. Так что мы здесь случайно.
Шелли и Келлер обмениваются взглядами и одновременно говорят:
— Откуда ты знаешь Кейт? Ты дружишь с Кейти? — Они оба выглядят озадаченными.
Сначала я смотрю на Келлера.
— Я работаю с Шелли в «Три Петуньи». А еще она мой партер по танцам, когда мы ходим в клуб. — Мне не удается произнести это с непроницаемым лицом, поэтому к тому моменту, как я перевожу взгляд на Шелли, на моем лице сверкает улыбка. Та в свою очередь закатывает глаза и ослепительно улыбается. Впечатляющая комбинация.
— А Келлера я знаю по «Граундс». Мы дискутируем по поводу музыки, и я рассказываю ему о важных событиях, происходящих в городе.
Келлер слегка качает головой. Уверена, ему довольно трудно думать под воздействием алкоголя в крови. Определенно, он не так сильно пьян как Дункан, но вполне достаточно. Он вытягивает руки вперед, как будто пытаясь остановить мой поток слов, и его слегка качает. Я практически делаю шаг вперед, чтобы поддержать его.
— Подожди. Извини. Это просто.
— Думаю, он бесится, потому что в нашей квартире женщина, — говорит Дункан Шелли самым громким шепотом, который я когда-либо слышала. — Когда ты успел привести ее домой?
Шелли обрывает эту пьяную речь, пока он не сказал большего.
— Дункан, Келлер не приводил ее домой. Я привела ее сюда. Помнишь?
Дункан пожимает плечами и кладет голову Шелли на колени.
Я делаю три или четыре шага и встаю рядом с Келлером. Он до сих пор выглядит ошеломленным. Предлагаю ему руку.
— Тебе помочь?
Он пытается сфокусировать свой взгляд на мне.
— Кейти. — Это больше похоже на легкий вздох, чем на слово. Келлер пытается поймать мой взгляд. Зачем? Я бы возбудилась, если бы не тот факт, что у него, скорее всего, просто плывет перед глазами. Наверное, на самом деле, он не трезвее Дункана.
Еще раз подаю ему руку.
— Ну, давай, дружище.
Он медленно поднимает руку и с сомнением говорит:
— Ты и вправду здесь?
— Да. Что, перебрал коктейлей Келлер?
Он кивает и, наконец, берет меня за руку. Его захват нежный и аккуратный, как будто он все еще может контролировать свою двигательную активность. Но я знаю, что это не так. Он опирается на меня, продолжая нежно держать за руку.
— Придерживай полотенце, шеф. Не хотелось бы, чтобы оно случайно упало. Держи свои причиндалы прикрытыми. — Я бы, конечно, не возражала, думаю про себя, но…
Дункан смеется со своего места в кресле.
— Вот это да, Бэнкс.
Нужно довести этого парня до кровати. Эта мысль вызывает что-то странное внутри… глубоко внутри… потребность… нет-нет, это эгоистично. Нет! Никакого секса!
Но я хочу.
Действительно хочу.
Но не буду.
Я не могу.
Он хороший парень. Я не могу так поступить с ним. Никаких привязанностей.
Страстные, ни к чему не обязывающие увлечения? Да, пожалуйста.
Нужно довести этого парня до кровати, чтобы он смог отрубиться, а мне нужно просто отоспаться. Мы начинаем медленно тащиться по направлению к ширмам.
Шелли выкрикивает
— Кровать Келлера справа.
— Спасибо, — ворчу я, потому что к этому моменту он уже обхватил меня за плечи обеими руками, и у меня такое ощущение, что я волоку на себе весь его вес.
Господи, он такой тяжелый.
В спальню за ширмой втиснута двуспальная кровать и небольшой шкаф для одежды. В углу возле велосипеда стоит акустическая гитара. Здесь очень тесно.
— Ты играешь на гитаре, Келлер?
— Да, — все, что он смог выдавить из себя.
Это судьба. Меня всегда привлекали гитаристы.
Я наклоняюсь к кровати, и он падает на нее, продолжая цепляться за меня.
Теперь мы оба лежим на кровати лицом друг к другу, я сверху. Я уверена, что он уже в отключке, но даже, несмотря на это, я могла бы провести так всю ночь, прижавшись к его теплой коже. Знаю, это неправильно. Поэтому закрываю глаза и даю себе несколько секунд блаженства. Вдыхаю чистый, мятный аромат его тела. Провожу руками по упругой, мускулистой груди. Ммм…
Пять секунд вышли. Открываю глаза, опираюсь на руки по обе стороны от его плеч и приподнимаюсь, пытаясь выпутаться из захвата его длинных рук. Неудачно. Я уже собираюсь позвать на помощь Шелли, когда он низким мечтательным голосом выдыхает мне в ухо:
— Останься, Кейти.
Мой пульс опять учащается. Поднимаю голову и смотрю в его глаза. Он так близко. Его губы такие совершенные. И такие мягкие. Он собирается опять отключиться, поэтому я шепчу в ответ:
— Тебе нужно поспать, Келлер. Закрывай глаза.
Его веки опускаются.
— Я слушал Дебюсси. Это совсем не скучно, а красиво… и сексуально. — На этой фразе Келлер окончательно засыпает.
Я улыбаюсь, чуть наклоняюсь и целую его в лоб, потому что должна избегать этих губ.
— Спокойной ночи, сладкий. — На этот раз я легко выбираюсь из его объятий.
Его руки падают на кровать, ноги свисают до колен с кровати, но полотенце все еще на месте. Я кладу ему под голову подушку и заворачиваю его, как бурито, в одеяло, чтобы он не замерз. Когда он спит, его лицо такое по-детски невинное. Что-то опять шевелится у меня в груди, но не сексуальная жажда, как раньше, а какое-то непонятное желание. Непонятное притяжение. Когда я смотрю на него, у меня болит в груди. Каждая частичка меня хочет сидеть здесь и просто смотреть, как он спит, перебирать его волосы, гладить его идеально вылепленное лицо и просто быть рядом.
Я никогда не испытывала ничего подобного. Но это не пугает меня, вместо этого я чувствую умиротворение.
Мне нужно уйти. Сейчас.
Я возвращаюсь в комнату и вижу, что Шелли так и сидит в кресле. Дункан храпит, а его голова покоится на ее коленях.
— Кейт, прости, что все пошло не так. Ты больше никогда не захочешь никуда со мной идти. — Она выглядит расстроенной.
Я улыбаюсь.
— Это не правда. Просто вечер прошел не так, как ты планировала. Это не одно и то же. И, конечно же, я не против повеселиться с тобой еще раз. — Перевожу взгляд на спящего Дункана. — Твой парень, кажется, очень приятным молодым человеком.
Она грустно улыбается.
— Так и есть, особенно когда он трезвый. Извини, что познакомилась с ним в таком состоянии. Большую часть времени он работает или занимается, практически никуда не выбираясь, а если и выбирается, то очень редко выпивает. — Шелли устремляет свой взгляд на Дункана. — За год наших отношений, я могу по двум пальцам пересчитать, сколько раз видела его в подобном состоянии.
Я слышу в ее голосе любовь. Меня радует, когда люди испытывают друг к другу подобные чувства. Это редкость. Обычно люди не тратят время на поиск любви. Или позволяют ей легко ускользнуть. Или не понимают ее ценности, когда она у них есть.
Шелли знает.
Думаю, как и Дункан.
Она выбирается из кресла, устраивает Дункана поудобнее, укрывает его одеялом и целует в щеку.
— Ну что ж, подружка, пойдем ко мне, я приготовлю тебе яичницу и отвезу домой. Не хотелось бы, чтобы ты в одиночку прогуливалась по округе в такой час.
Она знает, как я люблю яичницу. Мы говорили об этом на работе, на прошлой неделе. Это одно из моих самых любимых блюд.
— Согласна.
Шелли выключает свет и подходит к двери. Она смотрит на меня строгим, предупреждающим взглядом.
— Пожалуйста, не влюбляйся в Келлера. Я видела, как ты смотрела на него. Не пойми меня неправильно, он хороший парень. Один из моих лучших друзей. Он из тех, кто хочет все о тебе знать и кому ты не против рассказать о себе. Келлер великолепный слушатель и всегда рядом, когда нужен. — Она вздыхает. — Но с другой стороны, он очень скрытный относительно своей частной жизни. Он никого не впускает в свое сердце, кроме Дункана, и, может быть, еще Ромеро. Они с Дунканом дружат целую вечность. Дункан жил с его семьей в Чикаго пока они не перебрались в Грант. Он относится к Дункану как к брату, и я люблю его за это, но он… загадочный парень.
Лично я думаю, что у него много скелетов в шкафу. Например, он рвет на работе задницу, но ни на что не тратит деньги, кроме полетов в Чикаго раз в две недели.
—А что в Чикаго? — прерываю я.
Шелли пожимает плечами.
— Об этом знает только Дункан, но он не расскажет. Я всегда предполагала, что это девушка, потому что он никогда не ходит на свидания. Каждый раз, когда я спрашиваю его об этом, он отмахивается. Определенно, он что-то скрывает. Это большой секрет Келлера.
— Секреты не всегда плохие, Шелли. У каждого есть за спиной багаж.
Выглядит как исповедование. Тут нужно бы сказать «Аминь».
— Да, я знаю. Но Келлер это — ходячий феромон, вокруг которого вьются девчонки. И он же неприступная скала. То, что они делают: выстраиваются в очередь за разбитыми сердцами, потому что, думают, что смогут соблазнить его на долгосрочные отношения и завоевать его сердце. К его чести, он не поощряет этого. Не удивлюсь, если он гей или девственник. Не то, чтобы мне очень интересна сексуальная жизнь Келлера. Но он мой друг, как и ты. И я хочу, чтобы все так и оставалось. Поэтому мораль сей истории такова: Келлер оставляет за собой вереницу ненамеренно разбитых сердец. Пожалуйста, пожалуйста, не дай ему разбить и свое.