Меня передернуло. Тело помнило холод волчьего дыхания. Я знал цену этой 'интуиции'
- Шметтерлинг, как же я не подумала, - Ингрид поправила прядь волос,- вы правы, Коги, Арк-ан-Сьель так просто бы на тропу войны не вышла. Я подумаю, куда нам направиться. Скорее всего в Вальехо. Там стоит башня архимага алого ордена, туда водяным вход заказан. Да и у меня будут перспективы разработать более корректную 'заплатку' чем наш круг четырех стихий... Я вообще удивлена, что он сработал.
- Он сработал не до конца, милая. - Я раздраженно убрал кошачий хвост со своего лица. - Когда мы ушли нити все же продолжали рваться. Но значительно медленней. Не каждую секунду, а раз в пару часов, может.
- Почему ты не сказал!? Нам надо обратно. - она вскочила на ноги. Сущность с недовольным мяуканьем упала с ее коленей.
- Ты можешь сделать, что-то большее чем сейчас?
- Нет, но оставлять все как есть...
- Очень правильно и рационально. Время мы получили. - прервал ее Коги. - Вам Ингрид надо набрать информации, пообщаться со старшими коллегами, а не бросаться вперед очертя голову, как мы уже сделали. Потом мы составим оптимизированное заклинание с помощью вашего отца, Артур. - я скривил недовольную гримасу. Идея того, что придётся знакомить Ингрид со своим родителем, меня не радовала,- с волшебством воды мы разобрались, разберемся и огнем. Кстати, сколько вам еще лететь до Нильфхайма?
- Около месяца, - слегка придушенно ответил я. Двадцатикилограммовая тушка Сущности решила угнездится на моей груди.
- Отлично.
Мы легли спать, а утром выдвинулись обратно в Майотту. Мы с Коги как могли боролись с дождем, периодически то затихавшим, то переходившим в ливень. Леха старался укрепляя землю под копытами лошадей. Ближе к вечеру мы заметили группу всадников вдали, но те толи не увидели нас, толи просто не захотели приближаться.
***
Деревня племени, располагалась у самой границы бывшей обители богов. Если подняться на пару тысяч ступеней по крутой лестнице покрытой выщерблинами от гномийских снарядов, потеками обсидиана от заклятий магов и пламени эльфийских драконов, то можно было предстать перед вратами, ведущими в разрушенный дворец небожителей.
За время, прошедшее после Падения богов, орочья детвора уже давно вынесла из дворца все ценные вещи и разворовала блестящие камни мозаики, которой были покрыты стены. Этот дворец выдержал попадание нескольких рунных бомб, но сейчас начал осыпаться под действием гораздо более мощной силы - времени.
В стороне от лестницы находился вход в пещеры, где раньше жили порождения тьмы и ночи. Ныне туда вела протоптанная тропа. Это было самое популярное место среди гоблинских брахманов.
Шаман племени Смеющегося черепа Татхагата, прозванный Сугата (Правильно идущий), Локаджьештха (Почитаемый миром) в народе назывался не иначе как Супта (Спящий).
Первый раз почти трехтысячелетнюю медитацию чуть не прервала двадцать веков назад шальная душа упившегося несимметричного диметилгидразина гномийского владыки Юэ Ту. Они имели интересный и насыщенный разговор о сути бытия и будущем подгорного племени. После легким усилием воли Татхагата отправил душу гнома обратно, во вздумавшее было умирать тело. Несколько раз, обращая свой взор на материальный мир из небытия, Супта с удовлетворением замечал, что его заповеди выполняются бородатыми карликами, хотя и в несколько извращенной форме.
Потом шесть веков назад помешали своей заварушкой бледнолицые варвары. Тогда после какого-то особо мощного заклинания на макушку гоблина упал с потолка пещеры сталактит. Он оцарапал зеленоватую лысину шамана и сорвал корку, наросшую на коже Супты от капель воды насыщенной известью. Впервые за несколько десятилетий он вздохнул, с печалью оглядел мир раздираемый войной, но, увидев искупившую свою карму душу великого князя, с улыбкой вернулся обратно в нирвану.
Следующий раз случился несколько месяцев назад. Тогда духи ветра в своей радости от возвращения Господина взбаламутили все низшие планы бытия. Татхагате пришлось покинуть свои эмпиреи и навести порядок. С неудовольствием отметил он смятение и непринятие предназначения в душе новорожденного бога и оставил все как есть. Каждый должен пройти свой путь сам.
Но сейчас случилось то что ни шло ни в какие ворота. Откуда-то в нарушение всех клятв и договоров вылез один из старых хозяев мира. Один из самых сильных шаманов, которого за глаза даже называли одной из дашаватар* самого Будды Сиддхартхи, Изгоняющего Богов, с этим мирится не собирался.
* десяти великих воплощений. (орочий.) Само по себе это утверждение было бредом, ибо Сиддхартха вышел из колеса инкарнации и безвозвратно отправился в паринирвану.
Блестящая известковая пленка треснула, когда Супта поднялся на ноги. Он оправил полустлевший дхоти, раздвинул подношения в виде черепов и костей, которыми были уставлен пол пещеры. Он грустно вздохнул, все же варна кшатриев была абсолютно несносна в своем рвении. Татхагата двинулся к выходу из пещеры. На выходе шаман нарушил ахимсу*, когда разорвал случайно паутину. Он извинился перед крестовиком и двинулся дальше к деревне.
*поведение и образ действий, при которых первым требованием является ненанесение вреда. Ахимса определяется как поведение, ведущее к уменьшению зла в мире, направленное против самого зла, а не против его творящих. Основной принцип философии орков. Некоторым даже удается соблюдать его в течении нескольких дней.
К его удивлению деревня превратилась за последние несколько веков в небольшой городок. Но, несмотря на все изменения, его узнали.
- Спящий, проснулся? - Спросил его клыкастый орк в шипастых доспехах из касты кшатриев на входе в город. Гоблин молча кивнул и продолжил путь.
- Спящий проснулся... - шел шепот по улицам между торговцами - вайшьи.
- Спящий проснулся! - Кричала детвора шудры разбегаясь по городу.
- Мы наконец-то доиграем нашу партию в чатурангу? - задал вопрос пожилой гоблин-брахман на площади. - Или мне придется ждать новой инкарнации?
- Я думаю в следующий раз, - ответил Супта.
Он медленно шел по городу задумчиво глядя по сторонам. На берегу озера он нашел наконец того, кто был ему нужен. Молодой орк с чистым разумом, добрым сердцем и кармой не тяжелее пушинки. То, что он был из низкой касты шудры, шамана не волновало. При виде Супты идущего прямо к нему юноша опешил.
- Урзак, сын плотника, - начал Татхагата, - ты должен идти к берегу моря, встретить там гостя и привести его ко мне.
- Но злые духи, одинокие тени и демоны не пропустят меня! - Урзак задрожал от страха.
- Возьми топор своего отца и отправляйся. Отныне ты будешь зваться Парашуурзак*. Я позабочусь, что бы на твоем пути не было препятствий, которые ты не сможешь преодолеть.
*дословно Урзак с топором. (Орочий.)
- Но где на берегу я найду его? Берег велик!
- Его корабль причалит там, где ты выйдешь к океану. Довольно слов, иди.
***
Над северной столицей, в отличие от холодных южных краев, снег выпадал редко, но эта зима выдалась непривычно морозной. Это замедляло метаболизм и задержало спору на сапрофитической стадии развития.
В канализации Конунгбурга, куда ее занесло течением ручья, зародыш 'Сада порождений' чувствовал себя прекрасно. Изобилие органики, высокая влажность, наличие большого количества мелких грызунов-переносчиков... Практически идеальные условия для роста.
Среагировав на большую концентрацию сероводорода и мочевины, ДНК споры сменило конформацию и на поверхность клубка нуклеиновых кислот выплыл комплекс генов 'Мегаполис', предназначенный для уничтожения городов. Он стимулировал производство преимущественно паразитических форм и длительный скрытый период распространения.
На мицелии появились первые почки будущих лицехватов.
***
Жанна гнала лошадей, как сумасшедшая. Вечерами Вейки падала полумертвой от усталости. На разговоры не было ни сил, ни времени. Кони от бешенной гонки в течении двух недель отощали и начали спотыкаться. К счастью дождь прекратился и через облака временами проглядывало солнце. Несколько раз из путь преграждали появившиеся из ниоткуда реки. Но вода послушно застывала льдом, крошившимся под копытами.
Жанна с одержимостью стремилась к морю для того что бы передать новости консулам и предупредить местные власти. Время было дорого. Ловушка-детектор сообщила ей, что люфтфервальтенд тоже направился на юг, в Майотту.
Когда до города оставалось около ста километров лошадь шифу сломала ногу. Остальные уже давно пали. Вейки чудом отделалась мелкими ушибам. Жанна остановилась, мигом выпрыгнула из седла. Она осмотрела ногу бедного животного. И без слов добила его ледяным дротиком. Вейки ахнула.
- Цайхонг, зачем ты так?!
- Она все равно бы умерла. Как, кстати ты меня назвала?
- Цайхонг - радуга.
- Мне нравится.
Жанна задумчиво посмотрела на свою кобылу, трясущуюся от усталости и покрытую пеной. Двоих нести на себе она явно не могла. Вокруг волшебницы стал кристаллизоваться 'доспех ангела'.
- Залезай мне на спину, полетаем, - улыбнулась Жанна. Минут на пятнадцать полета ее должно хватить, подумала она, потом отдохнуть и к вечером пролететь еще немного. Остаток дороги можно и пешком пройти. Потом конечно на неделю накроет откат от перерасхода сил, но на песнь волн ей маны хватит в любом случае.
- Но может, я доберусь на твоей лошади, если ты спешишь? - Вейки смутилась.
- Ты забыла бандитов? Думаешь в следующий раз тебе так же повезет? И вообще, ты не знаешь от чего отказываешься!
Вейки послушно подошла к Жанне сзади и обняла ее. Волшебница раскинула ледяные крылья и рванула в высь.
Этот полет бы совсем не похож на то, что испытывала шифу пилотируя шаттл. Ветер бил в лицо, малейшее движение меняло курс. Было страшно, но в тоже время Вейки испытывала потрясающее единение с воздухом.
Днем следующего дня они добрались до городских ворот.
Новая песнь волн от Жанны Арк-ан-Сьель застала консулов врасплох. Сообщение о том, что она нашла люфтфервальтенда на Аэрине, требовало немедленной реакции.
***
На то что бы сколотить коалицию из Империи и предательского Каганата у Орденов ушел месяц. Еще примерно столько же потребовалось на то, чтобы выбить из банков Кантонов беспроцентные ссуды на военные нужды. До лета было еще далеко, но шпионы уже докладывали, о подготовке к предстоящей кампании. Войска с юга и границ Каганата уже начали перебрасываться под Конунгбург.
Консулам оставалось хвататься за соломинку. В прямом военном конфликте островитяне были обречены без использования стратегического волшебства, но его применение автоматически развязывало руки орденам, которые тогда бы вступили в бой без всяких ограничений.
Применение магии воздуха было для них единственным выходом скрытно нанести противнику достаточный урон. Вариант сдаться и отправится обратно на острова даже не рассматривался. Возвращаться по сути пришлось бы на голые безжизненные скалы, а затем мучительно умирать там от голода.
За два дня бешенной скачки Гней Помпадур вместе с Клео с еще тремя повелителями вод добрался от Оркуса до Ароса. Там они взяли личный драккар первого консула Сезара и помчались через шторм на север.