С глубокой благодарностью
я замечаю, что там от-носительно темно.
– Если захочешь еще раз вырвать, то лучше здесь. Я тебя подержу.
Одной рукой он придерживает меня за плечи, а второй собирает мои волосы в импро-визированный конский хвост, чтобы они не падали на лицо. Я
неловко пытаюсь его оттолк-нуть, но меня снова тошнит… а потом еще раз. О господи… Сколько это будет продол-жаться? Даже теперь, когда мой
желудок полностью опустел и наружу больше ничего не выходит, тело сотрясают ужасные спазмы. Я молча даю себе клятву никогда больше не брать в
рот спиртного. Словами этих мучений не передать. Наконец все заканчивается.
Совершенно измученная, я с трудом держусь ослабевшими руками за кирпичную сте-ну цветочницы. Грей отпускает меня и дает носовой платок. Ну в
чьем еще кармане может быть чистый льняной платок с монограммой? КТГ. Интересно, где такие покупают? Выти-рая рот, я вяло размышляю о том, что
означает буква Т. Невозможно поднять глаза и по-смотреть на Грея. Как стыдно. Лучше бы меня проглотили азалии, которые растут в контей-нере, или
я провалилась сквозь землю.
Хосе по-прежнему стоит у входа в бар и следит за нами. Простонав, я закрываю лицо руками. Это один из худших моментов моей жизни. Я пытаюсь
вспомнить самый худший, и мне в голову приходит только отказ Кристиана. Наконец я набираюсь храбрости и украдкой бросаю на него быстрый взгляд.
Грей смотрит на меня сверху вниз, и по его лицу ничего нельзя понять. Обернувшись, я вижу смущенного Хосе. Похоже, в присутствии Грея ему явно
не по себе. Как я на него сердита! У меня для моего так называемого друга есть пара отборных слов, которые я никогда не решусь произнести в
присутствии видного предпри-нимателя Кристиана Грея. Ну неужели я могу теперь сойти за настоящую леди, когда он только что видел, как меня
выворачивало прямо на землю?!
– Я… э-э… буду ждать вас в баре, – бормочет Хосе.
Мы оба не обращаем на него внимания, и он исчезает за дверью. Я остаюсь один на один с Греем. Только этого не хватало. Что я ему скажу? Надо
попросить прощения за те-лефонный звонок.
– Извините, – лепечу я, уставившись в платок, который отчаянно тереблю руками. «Какой мягкий».
– За что ты просишь прощения, Анастейша?
– В основном за то, что позвонила пьяная. Ну и много еще за что, – почти шепчу я, чувствуя, что краснею. «Можно я сейчас умру, ну пожалуйста!» –
молю я неизвестно кого.
– Со всеми бывает, – говорит он сухо. – Надо знать свои возможности. Нет, я всей ду-шой за то, чтобы раздвигать границы, но это уже чересчур. И
часто с тобой такое случается?
Голова кружится от избытка алкоголя и раздражения. Ему-то какое дело? Я его сюда не звала. Он ведет себя со мной, как взрослый с провинившимся
ребенком. Мне хочется сказать, что если захочу, то буду теперь напиваться каждый вечер, и его это не касается, од-нако сейчас, после того как
меня тошнило прямо у него на глазах, лучше промолчать. По-чему он не уходит?
– Нет, – отвечаю я покаянно. – Такое со мной в первый раз, и сейчас у меня нет жела-ния повторять эксперимент.
Никак не пойму, зачем он здесь… В ушах рождается шум. Грей замечает, что я вот-вот упаду, поднимает меня на руки, прижимая к груди, как ребенка.
– Успокойся, я отвезу тебя домой, – тихо говорит он.
– Надо предупредить Кейт. – «Господи спаси, я снова в его объятиях».
– Мой брат ей скажет.
– Кто?
– Мой брат Элиот сейчас разговаривает с мисс Кавана.
– Э?.
– Э?.. – Ничего не понимаю.
– Он был вместе со мной, когда ты позвонила.
– В Сиэтле? – Я совершенно сбита с толку.
– Нет, я живу в «Хитмане».
«До сих пор? Почему?» – недоумеваю я.
– Как вы меня нашли?
– По твоему мобильному. Я отследил его, Анастейша.
Такое возможно? Это легально? «Он тебя преследует», – шепчет мне подсознание сквозь облако текилы, по-прежнему затуманивающее разум, но,
поскольку это Грей, я не против.
– У тебя была с собой сумка или куртка?
– Э-э… вообще-то да. И то, и другое. Кристиан, пожалуйста, мне нужно предупредить Кейт. Она будет волноваться.
Его губы сжимаются в тонкую линию.
– Ну, если нужно…
Он ставит меня на землю и, взяв за руку, ведет обратно в бар. Я обессилена, запугана, по-прежнему пьяна и как-то невероятно взволнована. Он
сжимает мою руку – какое стран-ное переплетение чувств!
Внутри шумно и многолюдно. Играет музыка, и на танцполе собралась большая толпа. За нашим столом Кейт не видать, да и Хосе куда-то делся. Леви
сидит в одиночестве, всеми покинутый и несчастный.
– А где Кейт? – Я стараюсь перекричать шум. Голова у меня начинает пульсировать в такт тяжелым басам.
– Танцует, – кричит в ответ Леви; он страшно зол и подозрительно оглядывает Кри-стиана. Я с трудом натягиваю свою черную куртку и надеваю через
голову длинный ремень от сумочки. Я готова идти сразу же, как только найду Кейт.
– Она на танцполе. – Я чуть трогаю его рукой и наклоняюсь к уху; кончик моего носа касается его волос, я вдыхаю их чистый, свежий запах. О боже!
Запретные, незнакомые чувства, которые я пыталась отрицать, поднимаются из глубин и доводят до исступления мое измученное тело. Я краснею, и
где-то глубоко, глубоко внутри мои мышцы сладостно сжимаются.
Грей косится на меня, снова берет за руку и ведет к барной стойке. Его обслуживают немедленно: мистер Грей не привык ждать. Неужели ему все
достается так легко?
– Выпей, – командует он, протягивая мне очень большой стакан воды со льдом.
Цветные огни, вспыхивающие в такт музыке, отбрасывают странные блики и тени по всему бару. Мой спутник попеременно становится зеленым, голубым,
белым и демонически красным. Он внимательно смотрит на меня. Я делаю робкий глоток.
– Допивай!
Все-таки он самый настоящий деспот. Грей, явно расстроенный, ерошит рукой непо-слушные волосы. У него-то какие проблемы? Ну, если не считать
глупую пьяную девицу, которая звонит ему среди ночи. Он тут же решает, что ее надо спасать и, между прочим, оказывается прав. А потом ему
приходится смотреть, как ее выворачивает наизнанку… «Ох, Ана, сколько можно мусолить одно и то же?» – сердито одергивает мое подсознание. Мне
представляется, что оно строго смотрит на меня поверх очков.
Мир под ногами чуть покачивается, и Грей кладет руку мне на плечо, чтобы поддер-жать. Я послушно допиваю воду; от выпитого меня снова начинает
подташнивать. Грей за-бирает стакан и ставит его на стойку бара. Сквозь пелену я замечаю, что он одет в простор-ную белую льняную рубашку,
облегающие джинсы, черные кеды-конверсы и темный пиджак в полоску. Ворот рубашки расстегнут, видны волосы на груди. Моему помутненно-му сознанию
он кажется очень привлекательным.
Грей снова берет меня за руку. Ой, мама!.. Он тащит меня на танцпол. Черт! Я не тан-цую. Он чувствует, что я упираюсь, и под цветными лучами я
вижу его довольную, немного злорадную улыбку. Грей протягивает мне руку и резко дергает: я оказываюсь в его руках, и он снова начинает
двигаться, увлекая меня за собой.