А что может быть изящнее женской ручки? И кто может быть коварнее ведьмы? А главное – есть ли в Большой степи люди, более доверчивые, чем майоры? Особенно те, которые всем встречным сообщают, что «верить нельзя никому», а сами верят подозрительным егерям. Эти вопросы Денис задал себе чуть позже, когда не очень сильный, но неожиданный толчок в спину заставил его резко податься в сторону головановских бойцов.
Кто так мягко, но очень уж «вовремя» толкнул в спину, Денис не гадал ни секунды. Он видел взгляды Сиплого и Патефона. Хотя бы по ним было нетрудно понять, что майора подставила именно Василиса. Егерь Сиплый, как обычно, мысленно одобрил подлую выходку подруги. Даже подлость в ее исполнении была для Сиплого священнодействием. А Патефон взглянул на майора как-то виновато, но в то же время со скрытым злорадством – «извини, но вам всем полагается собачья смерть».
Кочевники же отреагировали на резкое телодвижение Бондарева самым привычным образом. Они рефлекторно схватились за оружие, но так и не перевели его в боевое положение. От этого их предостерегли каратели, которые тоже вдруг резко подались вперед. Головановские мельком взглянули на карателей, кивками дали им понять, что все осознали, опустили оружие и вновь уставились на Бондарева.
– Блин через ять! – пьяно пробасил Мытарь. – Это ж наш беглый! Голован, глянь, какой наглый раб! Прямо на площадь приперся! Поиздеваться, похоже, решил!
– Какой еще раб? – проскрипел кто-то за столом патриархов. – Кто тут рабами торгует? Вы что, горемыки, рамцы попутали? Вам понятия по барабану?
– Не, ну… это… фигура речи, – попытался оправдаться Мытарь, обращаясь к «скрипучему» авторитету.
– Вот, значится, ты как! – Голован тем временем вытаращился на Бондарева и медленно двинулся к нему, нащупывая таки застежку кобуры. На этот раз предупредительные жесты и суровые взгляды карателей не остановили Голована. – Хан тебе жизни подарил чуток, и ты обрадовался, в бега подался! Получается, ограбить меня решил, имущество ходячее! Ну, я тоже сейчас кое-чего решу!
– Голован, стой! – строго прикрикнул на бригадира кто-то из-за «ВИП-стола». – Не по понятиям беспредел тут устраивать.
– А не пошли бы вы Лесом! – не оборачиваясь, предложил Голован и выхватил из кобуры пистолет. Но прицелиться в Бондарева он не сумел. Ближайший каратель взмахнул дубинкой и выбил пистолет у Голована. Бригадир схватился за руку и скривился от боли. – А-а, сука! Чего это?! Из-за раба вонючего честных людей обижать, да?! Это, что ли, понятия?!
– Авторитетное общество не одобряет работорговлю, – проскрипел все тот же голос из-за стола. – Угомонись, любезный.
– Да в задницу ваше общество! – внезапно разъярился Голован и молниеносно локтем врезал в переносицу замахнувшемуся вновь дубинкой карателю.
Поначалу затею Голована поддержали только Мытарь и Ерема, но уже через тридцать секунд в потасовку с карателями включились все бывшие собутыльники Патефона. А через минуту к месту схватки со стороны прилавков потянулась «пехота», спьяну решившая, что массовая драка включена в развлекательную программу.
Похоже, не сразу разобрались в происходящем и барабанщики. В первую минуту дружный бой десятка разнокалиберных барабанов сотрясал дымовую завесу над площадью в прежнем ритме. Но затем случилось нечто странное. Барабанщики ускорили ритм, будто бы подгадывая под темп завязавшейся драки.
Бондарев сумел сместиться подальше влево от эпицентра заварушки и выхватил взглядом Чубая. Помощник Хана стоял, сложив руки на груди, и без особых эмоций наблюдал за потасовкой. Он будто бы давал возможность зачинщикам драки показать себя во всей красе. Видимо, чтобы впоследствии ни у кого не возникло вопросов, за какие грехи наказаны эти кочевники.
Ядро схватки сместилось вправо и чуть ближе к помосту. Большинство авторитетов, пировавших за правой веткой столов, покинули свои места, но вовсе уходить никто из них не собирался. Все важные гости и патриархи столпились справа от помоста, и их тотчас прикрыли бойцы личной охраны, а также каратели из свиты Чубая. Таким образом, линия оцепления перед помостом стала втрое тоньше. Первая шеренга к тому моменту была вынуждена ввязаться в драку.
Бондареву это было выгодно. Ведь именно каратели первой шеренги тройного заслона перед помостом Чубая следили за клетками. Сейчас пленники остались фактически без присмотра, а пустовавшее ранее пространство перед клетками было густо заполнено дерущейся с карателями «пехотой». Момент для третьей фазы операции был самый выгодный. В такой обстановке Денису не требовалось устраивать дополнительные провокации, равно как и Василисе не пришлось гипнотизировать или отвлекать своими дамскими прелестями охрану клеток. То есть получалось проскользнуть на одном коньке.
«Все складывается даже лучше, чем задумывалось, – мелькнула мысль. – Хотя Василиса все-таки змея, теперь это окончательно ясно. Лишь внешне она гармоничная лесная дива. Внутри и впрямь ведьма, народ зря говорить не будет».
Денис начал маневрировать, приближаясь к клеткам. Он видел мелькающих впереди Сиплого и Патефона. А справа засек Василису. Егеря не хуже Бондарева поняли, что лучшего момента не представится, и постепенно продвигались к месту заточения Грома.
Теперь было важно, чтобы Чубай не решил, что «махач» затянулся, и не бросил преждевременно в бой скрытые резервы.
Когда до клеток оставалось десять шагов, на Бондарева налетел габаритный каратель, и Денис на полминуты отвлекся от тайной операции.
Каратель попытался врезать дубинкой, Бондарев резко сократил дистанцию, заблокировал руку кочевника и от души врезал ему коленом в пах. Когда боец, захрипев, согнулся, Денис добавил ему локтем снизу в челюсть. Каратель закатил глаза, рухнул навзничь и больше даже не шевельнулся. Нокаут получился глубокий, качественный.
Бондарев поднял дубинку карателя и продолжил свой путь, но сразу же понял, что егеря его опередили. В клетке Грома сидел пьяный кочевник в меховой жилетке. Самого Грома, как и его спутников, Бондарев не увидел. Они умело растворились в беснующейся толпе. Операция прошла как по маслу. Да и идея с подменой себя явно оправдывала. В суматохе никто не разглядывал пленника. Всем хватало наличия кого-то седого в егерской униформе внутри клетки.
Бондарев все-таки пробрался к клеткам и сбил дубинкой замок с отсека, в котором как ни в чем не бывало «медитировал» майор Савенко. По-хорошему следовало найти подмену и штабному, но это представлялось нереальной задачей. Нокаутированных кочевников по площади валялось уже немало, подтащи ближайшего, и готово, пятисекундное дело, да только драка вот-вот могла завершиться. Тратить даже пять секунд на доставку подсадного было слишком рискованно.
– Савенко, очнись! – негромко приказал Бондарев. Его слова утонули в барабанном бое и воплях дерущихся. Денис повысил тональность: – Майор, подъем! На выход!
Савенко едва заметно встрепенулся, открыл глаза, примерно на секунду замер, разглядывая Бондарева, а затем легко поднялся на ноги и выскользнул из клетки. Еще секундой позже он исчез в толпе. Без колебаний, промедления и комментариев. Как говорится, «ни спасибо, ни начхать». Впрочем, штабной майор поступил верно: на счету была каждая секунда. Размениваться на церемонии и рассыпаться в благодарностях сейчас не следовало.
Бондарев тоже подался было в толпу, но его вдруг что-то остановило. Денис ощутил какое-то непонятное, но сильное внутреннее сопротивление. Будто бы подсознательно он чувствовал, что поступает неправильно. Или же не довел важное дело до конца. Майор развернулся и взглянул на третьего пленника. Тот смотрел на Бондарева с затаенной надеждой.
Денис сбил замок с третьей клетки, бросил дубинку и нырнул в толпу.
И как раз в эту секунду полномочный представитель Хана «Геббельс-Чубай» во всю луженую глотку гаркнул: «Закончили шабаш!» Без сомнений, это следовало понимать и как призыв к беспредельничающим кочевникам, и как условный сигнал для резерва. Большой отряд карателей, как по мановению волшебной палочки – или тут уместнее будет сказать, волшебной резиновой дубинки, – появился слева от помоста и плотной стеной двинулся на «пехоту».
Барабаны вновь сменили ритм. Теперь они били в такт шагам карателей.
– Уберите их отсюда, пока окончательно не разбуянились! К речке гоните, пусть охладятся! – добавил Чубай и достал из кармана перчатки с металлическими вставками. Толкнув локтем командира правофланговых карателей, который наблюдал за действиями подчиненных с возвышения, Чубай кивком указал на Голована: – А этого ко мне! Лично растолкую свинье этой неблагодарной, почем нынче фунт лиха!
Четверо карателей протолкнулись к Головану, попытались его скрутить, но на выручку бригадиру пришли верные помощники Ерема и Мытарь. Потасовка вышла короткая, но отчаянная. Голован и Ерема раскидали карателей приемами самбо, а Мытарь врезал одному из черных бойцов так, что тот кувыркнулся назад и рухнул на помост к ногам Чубая.
Командир карателей жестом бросил в бой еще четверых бойцов в черных касках. Эти пошли в атаку более продуманно. Они не пытались схватить драчунов, а сразу пустили в ход резиновые дубинки. Мытарь под градом ударов был вынужден сдать назад, а Ерема споткнулся, упал на четвереньки и уполз под ближайший стол.
На поддержку четверке вернулись три карателя из первой группы, и Голован фактически остался один против семерых. Но бригадир не растерялся. Он запрыгнул на стол, заорал что-то невразумительное, но, судя по тону, залихватское, и помчался прямо по столам, безжалостно раскидывая и втаптывая в столешницы угощение вместе с посудой.
Забег взбешенного бригадира завершился через три стола. Один из карателей махнул дубинкой, как косой, и получивший подножку Голован полетел вниз. Прямиком на авторитета, не спешившего убраться из зоны боевых действий.
По иронии судьбы, этим особо важным приглашенным оказался тот самый хозяин усадьбы, у которого в гостях остановилась бригада Голована. Двухметровый мускулистый почетный житель Михайловки без труда подхватил падающего кочевника, одним движением перевернул и поставил его на ноги. Не сделай он этого, Голован наверняка свернул бы себе шею, очень уж неудачно бригадир «заходил на посадку».
Подкосивший Голована каратель перемахнул через стол и попытался продолжить экзекуцию, но сгоряча промахнулся и врезал по плечу авторитетному жителю. Тот не затянул с ответной реакцией ни на долю секунды. Отличный апперкот отбросил карателя обратно. Да по такой высокой траектории, что в полете через стол боец даже не задел уцелевшие блюда.
– Наших бьют! – заорал воодушевленный неожиданной поддержкой Голован и снова полез на стол. – Все за мной!
Авторитет схватил его за шиворот, вновь стащил со стола и крепко встряхнул.
– Закончили бучу, Голован! – рявкнул он бригадиру прямо в ухо. – Иди со мной!
Он решительно двинулся в сторону Чубая, буквально волоча за собой Голована, как нашкодившего мальчишку.
Бондарев к этому моменту уже почти добрался до прилавков. Дальше протолкнуться было почти нереально. Большая часть «пехоты» дрогнула под натиском карателей и подалась именно в эту сторону, под прикрытие разгромленных прилавков и в хитросплетение торговых рядов.