— Ну что ж, первый блин комом. Но ты зря так расстраиваешься. По-моему, это ему следовало расстроиться.
— Может, и так, только не сказать, чтобы он здорово расстроился, — буркнула Тереска и вдруг резко остановилась. Сумрачно поглядев на Шпульку, она после короткого раздумья добавила: — Хочешь правду? По-моему, ему все равно.
— Не преувеличивай, — неуверенно проговорила Шпулька.
Шпулька считала свою подругу настоящей красавицей, и если уж на то пошло, то это Богусю следовало бы переживать и убиваться.
— Я не преувеличиваю! — сердито сверкнула глазами Тереска. — Надо смотреть правде в глаза: я о нем все время думаю, а ему на меня наплевать!
— Тогда не думай.
— Прямо так просто! Да ещё сейчас, после того, как он приходил!
Подруги в глубокой рассеянности повернули назад и побрели к дому Шпульки. Затем ещё раз повернули и направились к Тереске. Солнце уже зашло, сумерки быстро сгущались.
Супруги Кемпиньские вернулись из гостей довольно рано, около восьми. Ничего такого не ожидая, открыли калитку, потом дверь и вошли в дом. Пан Кемпиньский поднялся наверх, в ванную, а пани Марта завернула на кухню. Уже на пороге она споткнулась о большой разворошённый мешок со старыми чулками. Нельзя сказать, чтобы это её встревожило, но тут она заметила, что дверь в сад распахнута настежь. Выглянув, она увидела груду поленьев и веток, но дочери своей, как ни странно, не увидела.
Сверху перегнулся через перила пан Кемпиньский.
— Тереска там? — спросили оба одновременно.
Ответа в такой ситуации не понадобилось. Пани Марта послала нетерпеливый зов в глубь сада. Пан Кемпиньский выглядел слегка растерянным.
— Что там стряслось в ванной? — спросил он с некоторым неудовольствием. — Все раскидано, ужасно воняет бензином. Ты что-нибудь понимаешь?
Пани Марта забеспокоилась.
— Где Тереска? Она должна быть дома! Дверь в сад распахнута… Какой бензин?
Она понеслась наверх и влетела в ванную. Кружки, зубная паста, щётки валялись на дне ванны. Пол был усеян осколками стекла. В углу валялось полотенце и какие-то тряпки, которые при ближайшем рассмотрении оказались Терескиной одеждой. Все вокруг было пропитано бензином.
— Силы небесные, что это значит?! Двери нараспашку, двор завален дровами, мешок с тряпьём распотрошён по всей комнате… что-то стряслось… Где Тереска?!
Подгоняемые растущим страхом, супруги Кемпиньские наперегонки устремились в комнату дочери. Глазам их предстало зрелище поистине устрашающее. Интерьер выглядел как после вражьего нашествия или проверки на прочность в аэродинамической трубе, на письменном столе и в шкафу царил леденящий душу разгром, а посреди стола, венчая весь этот кошмар, красовался жуткий, изуверского вида топор.
Пани Марте стало дурно. Будучи по натуре женщиной довольно чувствительной, она обладала живым воображением, которое почему-то всегда заставляло её ожидать самого худшего.
— Её похитили, — срывающимся голосом прошептала она, — звони в милицию!
Пан Кемпиньский не видел ни малейшего повода, почему кому-то вздумалось бы умыкнуть его ребёнка, но и он чувствовал себя ошеломлённым. Квартира в некоторых своих местах действительно напоминала побоище, а Терески действительно нигде не было.
— Надо все осмотреть, — сказал он, сбегая по ступенькам. — Не волнуйся, я загляну в подвал.
— Звони в милицию! — взвизгнула пани Кемпинь-ская.
По счастливой случайности три месяца тому назад пан Кемпиньский выступал свидетелем по одному мелкому делу и лично знал участкового, с которым поддерживал в тот период тесный контакт и даже подружился. По счастливой же случайности участковый оказался на своём посту, и у него не было ничего срочного, поэтому он смог немедленно приехать.
По счастливой же случайности участковый оказался на своём посту, и у него не было ничего срочного, поэтому он смог немедленно приехать.
— Вы только взгляните, — растерянно сказал пан Кемпиньский, заражённый нервозностью жены, и открыл дверь в Терескину комнату. — Вы только взгляните, — повторил он, открывая дверь в ванную. — Вы только понюхайте!
— А дверь в сад мы обнаружили открытой настежь, — прошептала пани Марта сдавленным голосом.
Участковый приехал на милицейской машине, в сопровождении водителя и помощника. Намётанным глазом он осмотрел все несуразности, осторожно, но со всем вниманием изучил топор, не обнаружил на нем следом преступления и впал в состояние некоей неопределённости.
— Любители, — озадаченно пожал он плечами. — Действовали как-то нетипично.
На основании видимых данных за несколько минут удалось восстановить ход событий. Преступники несомненно что-то искали, скорей всего, деньги. Топор принесли, чтобы отрубить Тереске голову, правда, не исключено, что просто хотели её попугать. Возможно, в их планы входил также поджог дома, на что указывают приготовленные во дворе дрова и бензин в ванной, но по неизвестным причинам они отказались от своего первоначального намерения. Деньги искали в комнате Терески и в мешке с чулками…
— Но у меня никаких денег нет! — с пронзительным стоном запротестовал пан Кемпиньский.
— Возможно, — согласился участковый, — но они-то думали, что есть. Не обнаружив искомое, преступники похитили Тереску с намерением потребовать выкуп. Таково единственное логическое объяснение случившемуся.
Пан Кемпиньский схватился за голову. Пани Марта бессильно упала на ближайший стул и закрыла ладонями побелевшее лицо.
Участковый задумчиво оглядывался по сторонам, размышляя о том, вызывать ли следственную группу для детального изучения следов или пойти путём очных ставок и допросов.
Именно к этому моменту и подгадала Тереска, которую Шпулька уже окончательно провожала в последний раз. Шпулька держала пакет с довоенной кровянкой, которую они в пылу обсуждения то и дело передавали из рук в руки. Шпулька наверняка так бы и вернулась домой с кровянкой, если бы подруги вдруг не увидели стоявшую перед домом милицейскую машину. Увидели и удивились.
— Странно, ведь Янушек ещё не вернулся, — сказала Тереска, для которой присутствие милиции могло быть объяснено лишь присутствием брата. — Приедет только завтра.
— Может, что-то случилось? — забеспокоилась Шпулька и отказалась от своего намерения наконец-то вернуться к себе.
Подруги вошли в дом, увидели милицию и загорелись любопытством. Тут-то пан Кемпиньский и узрел свою дочь.
— Тереска!!! — оглушительно возопил счастливый отец.
Очень долго Тереска не могла взять в толк, почему все собравшиеся бросились к ней, почему мама хлюпает носом на пороге, судорожно держась за дверной косяк, почему участковый задаёт странные вопросы, и вообще с чего такая кутерьма. Вроде бы ничего такого она не натворила…
— Тереска… Что все это значит?.. Почему?.. — шептала пани Марта прерывающимся голосом.
— Детка, что тут произошло, в чем дело? — выкрикивал пан Кемпиньский.
— Вы сбежали из дому? — с любопытством спросил участковый.
— Нет, — сказала ему Тереска, оставив пока без ответа вопросы родителей. — Ещё нет. А что, считаете, пора?
— Не знаю, — трезво рассудил он, — в зависимости от того, как обстоят дела. Занятия в школе, кажется, ещё не начались. Где вы были?
— Что происходило в этом доме? — методично допытывался издёрганный пан Кемпиньский.