Тим медленно и сосредоточенно доедал хлеб и запивал его пивом.
— Думаю, пока надо говорить, что мол брат с сестрой, — решил он наконец, — а то негоже как-то. Ты девушка ведь молодая.
Ну, брат, так брат.
— Уважаемый, — окликнул он трактирщика. Тот подошел и сел с нами.
— Не скажете где в городе можно работу найти?
— Смотря какую работу, — важно пробасил тот, — вот в солдаты всегда набор идет. Платят хорошо, правда контракт на двадцать лет.
— Нет! — это вырвалось у меня. Я знаю — здесь не принято женщинам встревать в такие разговоры, но меня напугала мысль, что Тим из-за меня впряжется в такую кабалу. От одной только что избавился.
Трактирщик понимающе и хитро усмехнулся мне.
— Господину Кар Керану нужен конюх. Вот только… — он замялся.
— Так что там? — подтолкнул его Тим.
— Купец он. Хозяин хороший. Да только двое сыновей у него неженатых и очень уж до женского пола охочих. Ни одной не пропускают. Пользуются, что квартероны, вот девки на них смазливых и вешаются. Не далее как месяц назад господин Керан горничную в деревню подальше отправил срам скрыть. Правда, не обидел, денег дал.
Теперь уже нахмурился Тим. А у меня появилась идея.
— Тим, — сказала я, — а ты сходи к этому господину, узнай какие условия.
— Да ты что, Ира! — возмутился братец, — ты там жить не будешь!
— А я и не собираюсь. Ты один там устраивайся, а я поищу место для себя.
— Госпоже Расти нужна служанка, — скривился бывший вояка, — только характер у нее…
Ну, нам не до жиру быть бы живу. Да и не собираюсь я пока к этой госпоже идти, если только моя затея провалится. Выяснив адреса потенциальных работодателей, мы с Тимом договорились встретиться здесь же вечером и отправились каждый в свою сторону. Тим к купцу, а я в магистрат.
Центральную площадь я нашла на удивление легко. Городская ратуша представляла собой забавное зрелище — этакий пряничный домик с большими полуциркульными окнами в пол, и кучей лепных украшений над дверью и окнами. Единороги везущие девиц, драконы держащие в лапах тазики, из которых вываливались фрукты и цветы, мальчики играющие на флейтах. Складывалось ощущение, что архитектору в детстве не давали играть в игрушки и только заставляли учиться, а во взрослой жизни вдруг дали полную свободу, вот он теперь и отрывается. До полудня было еще очень далеко и праздношатающихся не наблюдалось. Я присела на край фонтана, который еще не работал и задумалась. С момента побега у меня не было возможности подумать — что мне делать, когда попаду в Таррин. Настало время свести воедино все мысли и решить — идти ли мне к магу.
Против этой идеи было то, что он и вправду мог оказаться черным магом. И тогда получается, я сама прыгаю в пасть к зверю. С другой стороны нападения на меня начались только недавно и если Лис и есть мой враг — зачем бы ему ждать восемь месяцев? Больше похоже на то, что о моем местонахождении узнали два месяца назад. А если он действительно может помочь? Глупо отказываться от такой возможности. Как там сказал помощник коменданта — если начали искать, то найдут? И что мне теперь всю жизнь дрожать? Защитить меня некому, я сейчас для черного мага как пирожное на блюде, только ложку доставай и ешь. И еще — вот есть уверенность в том, что Лис знает, почему именно ко мне эта зараза прицепилась.
Я встала, отряхнула юбку и решительно развернулась к ратуше. И чуть не грудью уперлась в Вила Лиса.
— Здравствуй, Ира, здравствуй. Не ко мне ли идешь?
— Здравствуйте, господин Лис. К Вам.
Кабинет Лиса был под стать всему зданию. Архитектор порезвился не только снаружи, но и внутри. Только если снаружи единороги, девы и драконы были в виде лепнины, то внутри в виде росписей на потолке. У меня зарябило в глазах от ярких красок. Маг это заметил.
— Красиво? — спросил он, широко улыбаясь как ученик, получивший три пятерки за раз.
Я не стала его разочаровывать и уверила в своем полном восторге. Лис расцвел на глазах.
— Вот и я говорю — красота! А нынче что за мода пошла — «линии, мол, должны быть строгими, краски пастельными». Я вот когда молодым был линии и впрямь строгими были. Замок — стена из камня, неоштукатуренного, на лавках шкуры овечьи и из всего цвета — серый. Сами своего счастья не понимают. Ну да ладно, что я все о себе. Рассказывай, как здесь очутилась. Неуж-то эльфы отпустили?
Я начала рассказ. Лис внимательно слушал, иногда прищуриваясь как кот и покачивая головой.
— Интересно, интересно… А где говоришь сейчас Тим?
— А я не знаю. Он сюда меня привел, а сам дальше пошел.
Понятное дело, маг мне не поверит, но и доказать ничего не сможет. А я пока не знаю, стоит ли ему доверять. Лис отложил этот вопрос до лучших времен и заставил меня рассказывать теперь уже события десятимесячной давности. Уже давно прошло время обеда, а маг все расспрашивал меня о моем житье у эльфов, задавая иногда вопросы совершенно к моему делу не относящиеся. Например, какие человеческие книги стояли в кабинете помощника коменданта. Немного нахмурился, узнав про «прекрасную даму» и озабочено пробормотал что-то вроде — «надо-бы почитать, где-то были свитки». У меня пересохло в горле от разговора. Наконец Вил вышел из кабинета, а когда вернулся, объявил, что мы сейчас пообедаем.
Мы пересели на столик в углу кабинета, на котором слуга расставил приборы и раскладывал кушанья. Совершенно белая фарфоровая посуда и столовое серебро светились под лучами яркого солнца, льющимися в широкое окно. Я немного смутилась, опасаясь сделать что-то не так. Вил Лис же посмеивался над моей неловкостью и только подкладывал кусочки — заметно было, что ему нравиться угощать людей.
— Господин Лис, — спросила я, когда слуга вышел, — так скажите, что мне делать? Я так поняла, от меня этот черный маг не отвяжется.
— Что ты, девонька, уж от тебя-то конечно не отвяжется, — подтвердил он, обгладывая крепкими белыми зубами куриную ножку.
— И что же мне делать?
— А вот мы сейчас поедим и я тебе все расскажу. Много чего рассказать придется. Ты пока кушай, кушай. О делах потом поговорим.
Уговаривать меня не пришлось, несмотря на свою худобу, аппетитом я всегда отличалась отменным. Закончив обед и прополоскав руки в специальной чашке, мы снова разместились за большим столом темного цвета.
— Расскажу я тебе, зачем ты ему понадобилась. Но сначала ты должна подписать одну бумагу. Уж, извини таков порядок — пока не подпишешь, ничего не узнаешь. Вернее же, в твоем случае две бумаги. Первая — ты присягаешь на верность его величеству Аронику VII то есть становишься его подданной. И вторая обязуешься никому не рассказывать о том, что узнаешь.
Я подумала. Деваться то мне в принципе и некуда. Если я собираюсь здесь жить, в любом случае нужно принимать подданство. А подписку о неразглашении маг тоже взять вправе и болтать об этом не в моих-же интересах. И я согласилась. Вил Лис тут же достал два уже заполненных листа, вписал мое имя в пустое место и положил передо мной. Ох, сколько текста, я это неделю разбирать буду. Вила мой вид — а-ля баран на новые ворота, позабавил и он зачитал текст вслух. Я поставила печатными буквами свою подпись и подняла глаза на Лиса.
— Ну, слушай. Все дело в том, что ты маг. Да, да не удивляйся. Неинициированный, потому и не чувствуешь ничего. Я-то это в первый же раз понял. У вас как магов выявляют?
— Никак. У нас вообще считают, что магии не существует.
— Да ну! Вот это оказия! Как же это — не существует?
— Ну, прямо так и говорится — что магии нет. О ней только в сказках рассказывают.
— Ты мне потом про свою страну расскажешь, интересно послушать, — задумчиво произнес Лис.
— Ну, да это потом. Если коротко — каждого ребенка в королевстве в семь лет проверяют на наличие способностей. Тех из них кто оказывается магом, определяют в ученики. Первый год конечно учитель только азам ребенка учит и в это время колдовать ученик не может — не получится. А примерно через год происходит обряд посвящения и после него-то и проявляется сила магическая. Слабенькая правда — только свечку зажечь и могут. А ты обряд посвящения не прошла — ты неинициированный маг.
Он на мгновение задумался.
— Вот тут я тебе, девонька одну вещь расскажу не для всяких ушей. Есть запретные заклинания — запретные потому — что на крови, на боли и смерти основаны. Но сила магическая при этом во много раз больше получается, чем при простом колдовстве. Это законом запрещено, иначе сначала один захочет силой заемной пользоваться, потом другой, а дальше и не заметим, как королевство превратится в… даже и сравнить то с чем не знаю.
А вот я представила — жертвоприношения по праздникам, по печальным событиям, по всякому поводу. Сначала только для очень важных целей, потом помельче, а потом… Засуха — жертвы, зима суровая — жертвы, праздник урожая — жертвы, любимая борзая короля лапку поранила — жертвы. И все это с помпой, с представлениями, с философским обоснованием необходимости убивать ни в чем не повинных людей. Просто потому, что так проще.
— У вас такое уже было?
— Было, Ира, было. Я правда те времена не застал. Так вот что тебя касается — чью кровь для таких обрядов использовать — тоже значение имеет. Очень это приблизительно, но кровь одного эльфа — примерно равно крови пятерых человек.
— А кровь одного мага?
— А это даже не подсчитаешь. Но намного, намного больше.
Я задумалась.
— Чего конкретно хочет этот маг?
— Я могу только предполагать, но чего-то чего обычной магией не достичь.
— А почему именно я? Дело в том, что я неинициированная или в том, что беззащитна?
— В том, что посвящение не прошла, а лет тебе уже немало — силу ты набрала уже. У инициированного мага силу не забрать, даже если убить. У малыша непосвященного можно, но смысла нет — мало ее и незачем огород городить.
— И что же мне теперь делать?
— Как что? Как подданная Рондана и выявленный маг ты согласно закону поступаешь на государеву службу — будешь моим учеником.
Вот это поворот! Просто ради интереса я спросила:
— А отказаться я не могу?
— Нет конечно, отказ равен преступлению и карается смертью! Это — ж указ короля! Все кто имеет способности к магии, обязаны служить государю. Да и неужели не хочется магом стать?
На самом деле конечно хочется, но дело в другом. Получилось как в той пословице — без меня меня женили. И главное — как ловко это сделано! Подписала называется безобидные бумажки. Вил между тем продолжал:
— Жить ты будешь у меня. Это так принято, да и мой дом для тебя сейчас самое безопасное место. Если надо куда выйти — то только со мной. Ну, на крайний случай оберег тебе выдам.
Он достал из ящика стола обычную раковину с продетой через нее веревочкой и повесил мне на шею.
— Если что — зажимаешь раковину в кулак, произносишь мое имя и четко называешь место, где находишься. Я тебя услышу и появлюсь. Чем точнее место опишешь — тем для тебя же лучше. А сейчас спрячь под платком. Ну что-ж все мы выяснили, мне еще поработать надо часа два, так ты тут посиди деточка. Вон книжку можешь взять с картинками.
И Вил уткнулся в свои бумаги, изредка бросая взгляды в мою сторону.