— Так вы считаете, что он убивает во сне? — удивился Ружицкий.
— Уважаемый, мы полиция, а не кружок спиритистов. Но тут, как назло, телевидение раздуло дело о «самоубийствах» в тюремных камерах. Покатились головы, даже министра сняли. Ну и теперь боятся. Этого прислали сюда на исследования, а в случае чего — у них будет бумажка, что мы ничем не пренебрегли.
— Это точно.
— Ведь лучшей клиники нет во всей стране. Опять же, благодаря вашей бумажке, чьи-то головы останутся на своих шеях. Ежели чего…
— Как раз этот ход мыслей я прекрасно понимаю.
Громадная мусоровозка чихнула погромче и направилась в сторону выездных ворот. Ружицкий, наконец-то, мог выехать на собственной машине. Он уже попрощался, нащупал в кармане ключи, но, сделав пару шагов, остановился.
— Прошу прощения, но вот так, в частном порядке, не как полицейский и не как участник спиритического кружка… Вы считаете, что это он?
— А черт его знает. Странный он какой-то, — полицейский инстинктивно снизил голос. — Сокамерники, правда, на мозоль ему наступили. И сильно…
— Это те, который потом покончили с собой?
Полицейский оглянулся по сторонам, проверяя, никто ли их не подслушивает, потом кивнул.
— Угу.
* * *
Крик охранника, казалось, заполнял весь коридор. У этого человека был талант и замечательная глотка. Если бы в окнах были обычные, магазинные дешевые стекла, они должны были бы начать резонировать и дрожать. Только Станьчик заказывал стекла наивысшей ценовой категории, которые привозили ему по особому заказу. Стены тоже обладали превосходным звукопоглощением, и только лишь поэтому сторож не разбудил всю клинику.
— Пан доктор! Пан доктор!
— Ну вот он я, здесь. — Ружицкий прикрыл за собой двери. — Что случилось?
— Все вас ищут! — рявкнул тот в ответ.
— Так мне что, уже и в сортир нельзя выйти? Что стряслось?
— Ну, тот молодой вип приказал вас найти. А то кончится на месте.
— От испуга?
— От счастья, — выпалил охранник. Он сделал жест, как будто собрался потянуть доктора за рукав. — Сюда, сюда!
— Дорогу я знаю.
Он никак не был приготовлен к тому, что перескок у Игоря случится столь быстро. Правильно, это было только начало пути, но надежды все более сильные. Неожиданно до него дошло, что случай оказался слишком легким, и что иррационально он совершенно перестал его интриговать. Разве это вызов? Так, очередной пример для личного hall of fame , еще одна табличка, которую можно было привесить в зале славы. Но… Где-то в подсознании он чувствовал, что на сей раз это еще не конец. Что все вокруг складывается в некий странный план. Паттерн, очертаний которого он пока что не способен охватить. Сплетение случайностей. Молодой паралитик с надеждой на коварное оздоровление; малышка Оля, обладающая талантами и возможностями, почти что как у него самого, а тут еще бандит, которого он пока что не успел посетить во сне. Хм… Или все это каким-то образом соединялось?
В VIP-палате стояли Малый с выражением ярости на лице и радостная медсестра. Увидав Ружицкого, Игорь крикнул:
— Пан доктор, удалось!
— Ммм?
— Я задал себе тот вопрос во сне! Наконец!
Ружицкий придвинул стул, жестом руки отправив остальных из палаты.
— Ну что, рассказывай.
Игорь глотнул слюну.
— Мне снилось, что я заперт в каком-то помещении вместе с еще несколькими людьми. Не знаю, почему, но все вокруг ужасно боялись. Нечто близилось, оно было уже вот-вот, под самой дверью. Моя паника достигла зенита, и тут: бабах! Словно молния. Я задал себе вопрос: «А не снится ли мне это?» И это было странно, совершенно невероятно. До меня дошло, что я сплю, и что я все могу. В страхе мне вдруг захотелось перенестись в безопасное место. И я вдруг оказался на залитом солнцем шоссе, в огромном красном кабриолете среди песчаных холмов. Вокруг — ни души. Левая моя рука лежала на руле, а в правой у меня была громадная порция мороженого; ехал я достаточно быстро и был счастлив. Странно, правда?
Ружицкий отрицательно покачал головой.
— Только ведь я не люблю мороженого.
— Ну, выходит на то, что ты врешь.
Парень пожал плечами. После минутного раздумья, он вернулся к прерванному рассказу.
— И тут мне сделалось как-то не по себе, что я удираю, раз во сне могу все, что угодно. И я развернулся. На заднем сидении машины лежало ружье. Правда, с другой стороны, я несколько опасался этого «чего-то», которое таилось в предыдущем месте. Там, где в доме ожидали люди. Но в бардачке на передней панели я нашел устройство в форме наручных часов. То был выключатель сна. Можно было надеть его на запястье и выставить время. Если что-то пойдет не так, устройство сделает так, что я проснусь.
— Интересно, — усмехнулся Ружицкий. — Как для начала, обалденная креативность.
— Мой кабриолет превратился в «феррари», и уже через несколько секунд я был на месте.
— И ты убил это «нечто»?
— Да.
— Но ты не увидел, что это было такое, правда?
— Совершенно верно. Людей в средине уже не было. Я чувствовал облегчение, а потом как будто бы и забыл, что мне все это только снится. Меня вновь мучили какие-то неясные ситуации; люди, которые чего-то от меня хотели. И я снова испытал страх.
— И тогда ты проснулся?
— Да. А откуда вы знаете?
— Выключатель на твоем запястье сработал в соответствии с твоими настройками.
— Но ведь потом его уже и не было. По второй части сна я его уже не помню.
— Ты его выставил ранее, и какая-то часть твоего мозга продолжала его контролировать. Он сработал, как следует.
Парень вздохнул и задумался, покусывая губы. Ружицкий тоже ничего не говорил. Первый шаг. Легкая победа. Случай становился банальным. Но только лишь на первый взгляд. Что-то должно было иметься вместе с тем, что творилось с Олей, Игорем и с таинственным заключенным. Он чувствовал это, хотя еще не мог выразить словами.
— Пан доктор, — прервал молчание Игорь. — Вы этого хотели?
— Да.
— И что дальше?
Ружицкий послал ему теплую улыбку.
— Теперь, если вновь обретешь контроль над сном, попытайся очутиться в более рациональном мире. Там, где царят законы физики, где обычный кабриолет не превращается в «феррари» по первому желанию, где по твоему желанию не находятся ружья, где нет выключателей. Там, где ты будешь иметь возможность думать и чувствовать рационально.
— Что чувствовать?
— Все. Тепло, холод, вкусы, запахи, боль, усталость, радость и печаль. Попытайся очутиться в таком мире, как наш.
* * *
— А мы можем полетать? — спросила Оля, помогая Ханке накрывать на стол к обеду.
— На чем? На вертолете, самолете, параплане, планере? — Ружицкий отставил пузатую рюмку с коньяком и взял сигару.
— Нет, сами по себе. Вы же говорили, будто это возможно.
— В этом мире — нет. Здесь действуют законы физики.
— Тогда пошли в другое место. — Девочка уже закончила расставлять тарелки. — До обеда еще успеем?
Ружицкий вздохнул и отложил сигару.
— Здесь время — штука простейшая.
* * *
Громадный город сиял десятками неоновых вывесок, реклам, растекался уличными фонарями, пульсировал указателями на перекрестках. Все-таки, Вроцлав был не совсем таким; здесь, несмотря на лето, чувствовалось настроение Рождества.
— Ночь я люблю. — Оля вышла на полянке в сквере в центре города. Она разложила руки. — Так?
Тот кивнул.
— Но ведь я не лечу.
— А ты помаши руками, словно птица.
Девочка начала махать. Она поднялась на пару десятков сантиметров и тяжело опала вниз. Тогда Ружицкий показал ей, как надо делать. Подъем всегда был самым сложным делом.
— А теперь наклонись, руки перпендикулярно телу. Как крылья в самолете.
— Ой, как здорово!
Они летели на высоте метров в десять.
— Следи за электрическими проводами и фонарями.
— А разве тут можно разбиться?
— Наверное можно, но до сих пор я как-то не разбивался.
— А мы можем выше?
Ружицкий кивнул. Он показал, как можно увеличить скорость. Достаточно было приблизить руки к бокам, словно в реактивном самолете с изменяющейся геометрией крыльев.
— Но осторожнее, если выше — может быть и страшно.
— А чего бояться? — крикнула Оля, стряхивая развевающиеся волосы с лица. — Ведь это же только сон.
— Я и сам не знаю чего. Выше пятого этажа я уже испытываю легкое беспокойство.
— Да чего там. Во сне ведь ничего случиться не может.
— Тогда давай поднимем планку, — он указал Оле на крышу Польтегора. — Полетели туда!
Девочка помотала головой, глядя на стремящийся в небо небоскреб.
— Ё-моё… Так ведь его снесли же. Его уже нет.
— Ё-моё, — передразнил ее Ружицкий. — Здесь не снесли. Сюда их власть не распространяется.
Ошеломленные шумом ветра, они высадились на самом краю крыши. Оба осторожненько глянули вниз.
— Бли-ин… Это же теперь придется слетать вниз?
— Так ведь во сне с нами ничего не может случиться, — засмеялся Ружицкий, но так, чтобы не обидеть Олю.
— Но… — прикусила она губу. — Я и вправду испытываю беспокойство. Точно так, как пан доктор говорил.
— Может, парашютик?
Оля тут же согласно закивала головой.
— Я буду лучше себя чувствовать.
Из тайника на крыше Ружицкий вынул громадный парашют и помог девочке справиться с ремешками. При этом он пояснил, что вместо запасного парашюта имеется надувной шар, который в случае опасности заполнится гелием и смягчит любое падение. Девчонка действовала храбро. Вместе они спрыгнули с крыши и искусно опустились на газон, разделявший полосы движения на улице Силезских Повстанцев.
— Классно как! — Оля еще в полете отстегнула парашют и сбросила его прямо на раскидистые кроны растущих внизу лип. — А в чужой сон мы войти можем?
— Так ведь ты же сам это уже делала и говорила потом, будто бы это довольно страшно.
— С вами я бояться не буду.
Ружицкий заметил, что девчонка чем-то заинтригована.
— И что бы ты желала увидеть?
Оля глянула на него исподлобья, после чего гладко приземлилась на тротуаре под крупной торговой галереей.
— Мне хотелось бы узнать, как оно бывает, когда находишься в чужом сне, а этот человек просыпается. Я тоже при этом проснусь?
Ружицкий отрицательно покачал головой.
— Когда человек просыпается, сон не исчезает. Он остается где-то в глубине, все менее реальный, разреженный, рвущийся, но он все еще существует. В нем можно выжить довольно долго. Возможно, даже и постоянно, этого я не знаю.
— А ты сам не пробовал такое?
— Когда человек просыпается, то для обитателя его сна это весьма неприятное переживание.
— Опасное?
— Я же сказал: неприятное. С тобой же ничего не случится.
Оля схватила Ружицкого за руку и умоляюще поглядела ему прямо в глаза.
— Давай попробуем.
Тот пожал плечами.
— Не боишься?
— Но я очень хочу, — прикусила девочка губу, одновременно что-то усиленно обдумывая. — И сделай так, чтобы я не боялась.
Мужчина лишь тяжко вздохнул, потом повел в ближайший магазин.
— Космические скафандры имеются? — спросил он у подскочившего к ним продавца.