– И слава богу! Пойдем быстрее, пока он не вернулся!
Валя быстро догнала свою подругу и легонько подтолкнула ее в спину. Глаша пошла вперед, но все время оглядывалась.
– Ой, смотри, вон он опять! – вскричала она обрадованно.
– Иди-иди, у него свои дела, пусть караулит следующую жертву. Вдруг он сегодня не завтракал!
Пес гавкнул басом им вдогонку. И еще.
– Валь, стой, он что-то хочет, – забеспокоилась Глаша.
– Пусть. Хотеть не вредно.
Она снова заставила Глашу ускорить шаг. Та повиновалась. Они прошли еще метров пятьдесят, когда сбоку затрещали кусты и на дорожку, как черт из табакерки, выпал ротвейлер.
– Гав!
– Какого тебе лешего надо, а? – взмолилась Валя. – Оставь нас в покое!
Но пес даже ухом не повел. Он наступал на них, теснил широкой грудью, заставляя пятиться, как глупых овец, которых загоняют в стойло.
Выбора не было. Девушки послушно двигались в обратную сторону. Теперь даже Глаша смотрела на пса испуганно. В определенном месте он опять нырнул в кусты, потом высунул морду на людей и вновь скользнул в чащу.
– Снова-здорово, – выдохнула Валя, – собака и та попалась чокнутая.
– По-моему, он нас куда-то зовет. Может, посмотрим?
– Думаешь, стоит?
– Не знаю, но мне кажется, он не отстанет.
– Настырная скотина, – кивнула Валя.
Когда они продрались сквозь кусты, пес, казалось, обрадовался. Отчаянно виляя обрубком хвоста, он несколько раз неуклюже подпрыгнул, коротко взлаивая. Потом побежал вперед, все время оглядываясь. Девушки с опаской двинулись следом.
Но опасались они напрасно. Уже через пять минут они вышли на центральную аллею.
– Как он узнал, куда нам надо? – недоумевала Валя.
Пес вертелся рядом, задевая их боками и норовя свалить с ног. Валя потихоньку отпихивала его коленкой, но посматривала с уважением.
– Не знаю. Может, совпадение?
Глаша сама себе не верила. Пес действовал со вполне определенной целью, сталкивая их с тропы. Сейчас Глаша не могла не сообразить, что, двигайся они прежним курсом, забрели бы в такие дебри старого кладбища, что пришлось бы оставаться здесь с ночевкой.
По аллее они шли втроем. Редкие прохожие при виде пса шарахались и обходили их стороной. Ротвейлер почему-то сразу определил Глашу в хозяйки и шагал строго у левой ноги, касаясь ее теплым боком. Давал понять, что он серьезная, хорошо обученная собака, а не шавка какая-нибудь.
У машины Вали они остановились в растерянности. Пес немедленно плюхнулся задом в пыль, задрал башку и уставился на Глашу вопросительно.
– Ну вот, собачка, тебе пора, – попробовала вразумить его Валя. – Что смотришь? Топай, говорю.
Пес притворился глухим от рождения и позы не изменил.
– По-моему, он хочет с нами, – проговорила Глаша растерянно.
– Сдурела? Куда с нами? Он в машину не поместится. А если и влезет, то сожрет нас по дороге. Ты хочешь, чтобы нас сожрали?
– Нет, но…
– Никаких «но». Садись в машину! Песик, гуд-бай, нам пора ехать.
С тяжелым вздохом Глаша отодвинула пса, погладила его по голове на прощание и открыла дверцу, чтобы сесть.
Пес как будто этого и ждал. Они и опомниться не успели, как пятидесятикилограммовая туша просочилась в салон, вспрыгнула на заднее сиденье и разлеглась там с независимым видом, вывалив багровый язык, как флаг, водруженный на взятой штурмом крепости.
– Ах, ты дрянь! – вскричала Валя. – А ну, выметайся живо!
Пес глухо зарычал.
– Я тебе порычу! Брысь! – рявкнула Валя, теряя терпение.
Ротвейлер лениво гавкнул. Не зло, а больше для острастки.
– И что теперь? – Валя уперла руки в бока, свирепо глядя на захватчика.
– Не знаю.
– А кто знает? Все, давай выталкивай его оттуда.
– Я его боюсь.
– Я тоже боюсь. И что? Подарим ему машину? Под конуру? Слушай, а может, он специально тренированный? Ну, новый вид угона автотранспорта…
– Нет, быть не может. Просто он хочет поехать с нами.
– Только через мой труп!
– Его, по-моему, это не остановит.
Валя взглянула на пса оценивающе и кивнула:
– Пожалуй.
Они еще немного постояли в надежде, что псу надоест валяться в жарком салоне и он вылезет сам. Но результата не добились.
– Ладно, делать нечего! – вздохнула Глаша. – Я его отвлеку.
– Это как?
– Ну, придется мне идти домой пешком. Здесь недалеко. Если я не ошибаюсь, пес пойдет за мной, а возле дома я как-нибудь проскочу в подъезд, оставлю его снаружи. За ночь ему точно надоест ждать, и он убежит.
– По-моему, ты темнишь, – Валя прищурилась.
– В каком смысле?
– Ты его что, усыновить собралась? Признавайся!
– Нет, – воскликнула Глаша, но без должной уверенности.
– Даже не вздумай! Слышишь меня? Это не для тебя. Такой крокодил уже само по себе плохо, а он взрослый, да еще подобранный на кладбище, – принялась перечислять Валя. – Ишь, лыбится, жаба противная!
– Не ругай его!
– Начинается! – горестно вздохнула Валя. – И что тебя всю жизнь на уродов тянет, а, Глашка?
Эксперимент тем не менее прошел успешно. Пес послушно пошел за Глашей. Ей даже удалось проскочить в подъезд, как она и обещала. Потом она долго слонялась по квартире, испытывая угрызения совести и выглядывая в окно. Но из окна собаку было не видно. Кое-как она убедила себя, что Валя права и они поступили правильно. Подбирать такую большую собаку страшно – кто знает, где воспитывалась и что у нее на уме.
Валя звонила узнать, и Глаша честно призналась, что все сделала, как обещала. Валька ее похвалила, велела выбросить глупости из головы и пожелала спокойной ночи.
А утром, едва выйдя из подъезда, Глаша обнаружила пса, который, несмотря на ввалившиеся бока и пропылившуюся за ночь шерсть, с радостным лаем бросился к ней.
Глава 17
– Ты уверен, что это та самая могила? – Он старался говорить непринужденно, но голос предательски дрогнул. К счастью, его подельник ничего не заметил. Он сам трясся от страха. Когда они готовились совершить то, что задумали, все выглядело намного проще.
Девятый день они выбрали не случайно. Рассудили, что все отправятся на поминки и на кладбище на ночь глядя никто не потащится. Место было спокойное. Они убедились в этом еще раньше, прохаживаясь каждый день возле могилы: выясняли, как часто и в какое время больше посетителей. Оказалось, что старые захоронения по соседству практически не посещают. Это было на руку.
Два человека в темных куртках, джинсах и низко надвинутых на глаза шапочках боязливо озирались возле свежего земляного холма, заваленного венками, пытаясь скрыть друг от друга собственный испуг. Они считали себя крутыми, и бояться каких-то покойников было глупо.
– Лопаты где?
– Кажется, здесь. – Тот, что помельче, вгляделся в полустертую надпись на железном памятнике какой-то древней старушки и сунулся под лавку.
Лопаты лежали в траве, там, где он их оставил накануне.
– Надо же, не сперли! – вроде бы удивился мелкий.
Второй, считавший себя за главного, усмехнулся:
– Кому тут воровать-то? Покойникам инвентарь ни к чему.
– Ну, бомжи всякие… Их здесь навалом.
– Тебя кто-то видел? – посуровел старший.
Мелкий испуганно замотал головой:
– Нет-нет, все чисто, я проверял!
– Смотри! Это называется вандализм, и за это сажают.
Мелкий фыркнул презрительно. Тюрьмы он не боялся. Он боялся покойников, точнее, того, кого им предстояло потревожить, но знать об этом напарнику необязательно. В конце концов, можно и потерпеть. Земля рыхлая, мягкая, за час-полтора они управятся, и можно будет забыть об этом навсегда. Разумеется, после того, как они получат денежки за свою работу. Денег, по его представлениям, обещали много, и эта мысль добавила ему храбрости.
Работа продвигалась споро. Вокруг – ни души. Еще бы – ночь темная, хоть глаз выколи.
До гроба добрались быстро, однако вид деревянной крышки отчего-то нагнал на обоих страху. Мелкий отчетливо слышал, как клацнули зубы напарника. У него самого так тряслись руки, что черенок лопаты прыгал, как живой. От вспотевших ладоней он стал скользким, как слизняк, и все время норовил выскочить.
– Может, курнем? – робко предложил он.
– Некогда, – огрызнулся напарник, отворачиваясь, но мелкий успел заметить его лицо, белое, как бумага.
Кое-как вытащили гроб. Из-за накиданной вокруг земли поставить его ровно не удавалось. Они пыхтели и матерились, дергая гроб туда-сюда, как вдруг крышка отскочила в сторону.
Мелкий почувствовал, как сердце подпрыгнуло до горла. Напарник, забыв про авторитет, замер рядом. Вытянув шеи, они заглянули в гроб.
Глаза покойника были открыты. В темноте он выглядел как живой и пялился на них с ненавистью.
– Черт, этого еще не хватало! – выругался старший.
– Может, не трогать его?
– Не дури, осталось самое простое: возьми то, что велено, и закопаем его обратно к едрене фене.
– А вдруг этого там нет?
– Есть. Информация точна. Ты что, струхнул, браток?
Мелкий съежился. Признаваться в трусости никак нельзя. Этот гад потом распишет все перед своими, да еще от себя добавит, что, мол, в штаны наложил со страху.
– Ничего я не струхнул. Обычный жмурик. Что его бояться?
– Ну-ну. Ладно, не трясись, я сам возьму.
Мелкий вздохнул с облегчением, еще не веря своему счастью.
Старший понял, что погорячился, почти сразу, но отступать было некуда. Стараясь не смотреть в глаза покойника, он протянул противно дрожащую руку и принялся шарить под подушкой. В тот момент, когда пальцы коснулись холодного дерева, из груди покойника с шипением вырвался воздух.
Мелкий не выдержал и заорал. Старший отпрыгнул в сторону, маскируя страх грязными ругательствами. К счастью для обоих, то, за чем они пришли, было у него в руках. Он понимал, что второй раз прикоснуться к покойнику не посмеет.
Даже не разглядев как следует находку, они наспех, кое-как прикрыли гроб, сбросили его в яму и закидали землей. От страха они работали вдвое быстрее. Венки водрузили на место старательно, в том же порядке, что и стояли. Лишние подозрения им были ни к чему.
Покончив с делом, они отнесли лопаты на другой конец кладбища, забросили их в лопухи, а сами перемахнули через забор. Все делали в полном молчании.
Первым заговорил мелкий, уже когда они, переодевшись в чистое, залезали в машину.
– Гош, – позвал он испуганно, – а, Гош! Что это с тобой?
– Чего пристал? В чем дело?
– Ты в зеркало глянь! Может, мне кажется?
Гоша раздраженно бросил взгляд в боковое зеркало автомобиля. И вздрогнул. Его прическа!.. Три дреда над правым ухом поменяли цвет. Вместо каштановых они превратились в белые.
* * *
Глаша и пес, которого она окрестила Тайсон, как-то сразу поладили. Он оказался воспитанным, спокойным и очень послушным. К его жутковатой, вечно ухмыляющейся жабьей морде девушка быстро привыкла и даже увидела в устрашающей внешности нового друга некую выгоду. С ним она перестала бояться.
Прокормить Тайсона было непросто. Поесть он любил, хотя оказался некапризным, поглощая без разбора и «Педигри» и остатки вчерашнего ужина.
Валя ее не одобряла.
– Не было заботы, купила баба порося, – ворчала она в ответ на восторженные Глашины рассказы. – Лучше бы мужика нового завела, ей-богу!
– Она еще со старым не развелась, – напомнила Дина. – И потом, чем мужик лучше собаки?
Валька надолго задумалась, но явных преимуществ не обнаружила. Это был, наверное, единственный раз, когда она не нашлась с ответом.