На Менделии, разумеется, отсутствуют налоги на наследство, так что если завещанием не предусмотрено иное, всё имущество Хиссока сразу перейдёт к его брату. Обычно это хороший мотив для убийства, но Роджер Хиссок и Ребекка Конноли и сами были довольно богаты: они владели контрольным пакетом в компании, управлявшей фабрикой очистки атмосферы Менделии.
Я решил продолжить расследование, побеседовав с Роджером. Не только из-за того, что братья убивают друг друга ещё со времён Каина и Авеля, но ещё и из-за того, что дактилоскопический замок на двери в личный офис Ская (стандартная десятиточечная модель) был настроен узнавать отпечатки лишь четырёх человек — самого Ская, уборщицы, с которой поговорит Сьюзи, прорицательницы по имени Дженнифер Халас, которая иногда брала его пациентов, когда он был в отпуске (и которая сообщила об убийстве, зайдя к Скаю, по-видимому, выпить кофе), и дорогого братца Роджера. Роджер жил в Четвёртом колесе, а работал в Первом.
Я взял такси до его офиса. В отличие от Ская, у Роджера был секретарь из плоти и крови. Большинство компаний, что используют живых секретарей, нанимают для этой цели делового вида людей средних лет независимо от пола. Некоторые настолько богаты, что им всё равно, что подумают люди; такие берут красивых молодых женщин с бюстом, хирургически увеличенным за пределы того, что может произвести данный фенотип. Но выбор Роджера был другим. Его секретарь оказался худым молодым человеком с тонкими, почти женскими чертами. Он, вероятно, был старше, чем выглядел, а выглядел он на четырнадцать.
— Детектив Тоби Корсаков, — сказал я, махнув удостоверением. Я не пытался пожать ему руку — парень выглядел так, будто может рассыпаться, если надавить на него слишком сильно. — Я хотел бы увидеть Роджера Хиссока.
— У вас назначено? — У него был высокий голос, и он едва заметно шепелявил.
— Нет. Но я уверен, что мистер Хиссок захочет со мной встретиться. Это очень важно.
Парень, поколебавшись, заговорил в интерком:
— Роджер, тут пришёл коп. Говорит, очень важно.
Пауза. Потом:
— Впусти его, — произнёс громкий голос. Парень кивнул мне, и я вошёл через тяжёлую деревянную дверь — красное дерево, несомненно, импортированное с самой Земли.
Я считал, что офис Ская Хиссока роскошно обставлен, но офис его брата его посрамил. Произведения искусства с дюжины миров со вкусом расставлены на хрустальных подставках. Ковёр такой толстый, что, я уверен, мои башмаки утонули в нём полностью. Я подошёл к столу. Роджер поднялся мне навстречу. Это был мускулистый мужчина, с густыми чёрными волосами и светлыми серыми глазами. Мы пожали руки; его рукопожатие было демонстрацией силы настоящего мачо.
— Здравствуйте, — сказал он. С его гулким голосом он, вероятно, привык сразу завладевать вниманием окружающих. — Чем могу помочь?
— Пожалуйста, сядьте, — сказал я. — Меня зовут Тоби Корсаков. Я из «Копоторга», работаю по контракту с Гильдией Прорицателей.
— Господи, — сказал Роджер. — Что-то случилось со Скаем?
Хотя это и неприятная обязанность, нет ничего полезнее во время расследования убийства, чем сказать подозреваемому о смерти жертвы и понаблюдать за его реакцией. Большинство виновных разыгрывает недогадливость слишком долго, и тот факт, что Роджер сразу же связал Гильдию со своим братом, уменьшило мои подозрения по отношению к нему, а не увеличило. И всё же… — Простите, что сообщаю вам плохие новости, — сказал я, — но, боюсь, ваш брат мёртв.
Роджер выпучил глаза.
— Что случилось?
— Его убили.
— Убили, — повторил Роджер, словно никогда не слышал этого слова.
— Именно так. Я хотел спросить, не знаете ли вы кого-нибудь, кто хотел бы его смерти?
— Как его убили? — спросил Роджер.
Я был раздражён тем, что он не ответил на вопрос, и ещё более раздражён из-за того, что мне приходится сообщать ему подробности слишком рано. Очень многие убийства были раскрыты благодаря тому, что подозреваемый упоминал об обстоятельствах убийства до того, как ему о них сообщили.
— Его застрелили в упор из бластера.
— О, — сказал Роджер. Он обмяк в своём кресле. — Скай умер. — Его голова качалась из стороны в сторону. Когда он снова посмотрел на меня, в его серых глазах были слёзы. Искренние или нет, я не мог сказать.
— Простите, — сказал я.
— Вы знаете, кто это сделал?
— Пока нет. Мы отслеживаем электромагнитную сигнатуру бластера. Но нет никаких следов взлома, так что…
— Да?
— Отпечатки пальцев лишь четырёх человек открывают дверь в его кабинет.
Роджер кивнул.
— Мои и Ская. Чьи ещё?
— Уборщицы и ещё одной прорицательницы.
— Вы их проверяете?
— Да, моя напарница. Она также проверяет всех, с кем у него были назначены встречи — людей, которых он бы впустил по собственной воле. — Пауза. — Могу ли я спросить, где вы были сегодня утром между десятью и одиннадцатью?
— Здесь.
— В вашем офисе?
— Да.
— Ваш секретарь это подтвердит?
— Ну… нет. Не подтвердит. Его не было всё утро. В его прорицании сказано, что у него способности к языкам. Я каждую среду отпускаю его на полдня на уроки французского.
— Кто-нибудь вам звонил, пока его не было?
Роджер развёл своими мускулистыми руками.
— Вероятно. Только я никогда сам не отвечаю на звонки. По правде говоря, я люблю эти полдня, когда до меня невозможно добраться. Массу работы удаётся переделать, когда тебя не прерывают.
— То есть никто не может подтвердить, что вы были здесь?
— Не… нет, думаю, никто. Но, детектив, Скай — мой брат…
— Я вас ни в чём не обвиняю, мистер Хиссок…
— Кроме того, если бы я брал роботакси, в моём дебете это бы было отмечено.
— Если вы не расплатились наличными. Или не пошли пешком. — По транспортным трубам можно ходить пешком, хотя большинство людей никогда этого не делает.
— Вы же не полагаете всерьёз…
— Я пока что ничего не полагаю, мистер Хиссок. — Время сменить тему; от него не будет толку, если он уйдёт в глухую оборону. — Ваш брат был хорошим прорицателем?
— Лучшим. Чёрт возьми, да он и моё прорицание делал, когда мне исполнилось восемнадцать. — Он заметил, как я вскинул брови. — Скай старше меня на девять лет, я и подумал: а почему нет? Ему были нужны клиенты; он тогда только начал практиковать.
— Вашим детям делал прорицание тоже Скай?
Странная пауза.
— Ну, да, Скай делал их прорицания при рождении, но Глен — это мой старший, ему только что стукнуло восемнадцать — Глен решил пойти за взрослым прорицанием к другому специалисту. Деньги на ветер, я так считаю. Скай сделал бы ему скидку.
Мой коммуникатор пискнул, когда я был в такси. Я принял вызов.
— Эй, Тоби, — на экране появилось пухлое лицо Рэймонда Чена. — Мы получили регистрацию по сигнатуре твоего бластера.
— И?
Рэй улыбнулся.
— Слова «проще пареной репы» тебе чего-нибудь говорят? Бластер принадлежит Роджеру Хиссоку. Он купил его одиннадцать лет назад.
Я кивнул и отключился. Поскольку замок узнавал его отпечатки пальцев, богатенький младший братец без всякого труда мог пробраться в братов внутренний офис и снести ему голову. У Роджера был способ и была возможность. Теперь мне оставалось найти лишь мотив, и в этой связи продолжение опроса членов семьи может оказаться полезным.
Восемнадцатилетний Глен Хиссок учился на инженера в Университете Фрэнсиса Крика в Третьем колесе. Он был точной копией своего отца: сложенный как борец, с чёрными волосами и светлыми глазами. Но в то время, как Роджер производил впечатление грубоватого и общительного типа — сильное рукопожатие, громогласный голос — юный Глен оказался замкнутым, нервным и говорил очень тихо.
— Мои соболезнование по поводу смерти твоего дяди, — сказал я, зная, что Роджер уже сообщил сыну новость.
Глен смотрел в пол.
— Спасибо.
— Он тебе нравился?
— Он был ничего.
— Просто ничего?
— Ага.
— Где ты был между десятью и одиннадцатью часами сегодня утром?
— Дома.
— Кто-нибудь ещё был там?
— Нет. Мама с папой на работе, а Билли — это мой младший брат — в школе. — Он в первый раз встретился со мной взглядом. — Я подозреваемый?
На самом деле он не был подозреваемым. Все улики указывали на его отца. Я покачал головой в ответ на его вопрос и потом сказал:
— Я слышал, что ты недавно получал прорицание.
— Ага.
— Но ты не обратился за этим к своему дяде.
— Нет.
— Почему так?
Пожатие плечами.
— Просто по приколу. Выбрал случайно по телефонному справочнику.
— Какие-нибудь неожиданности в прорицании?
Глен уставился на меня.
— Это личная информация. Я не обязан об этом рассказывать.
Я кивнул.
— Прости.
Двести лет назад, в 2029, в Лаборатории наносистем в Пало-Альто изобрели молекулярный компьютер. Вы наверняка слышали об этом на уроках истории: во время Снежной войны США воспользовались им, чтобы разобрать Боготу на атомы.
Однако же иногда удаётся загнать джинна обратно в бутылку. Помните Хамасаки и Деджона, двоих учёных из ЛНПА, которых потрясло такое использование результатов их труда? Они создали и выпустили нано-гортов — самовоспроизводящиеся микроскопические машины, которые ищут и уничтожают молекулярные компьютеры, чтобы Богота больше никогда не могла повториться.
Нано-горты из ЛНПА, разумеется, есть и у нас — они есть повсюду в Свободном Космосе. Но у нас также есть молекулярные стражи иного типа — их, понятное дело, назвали хеликс-гортами. Ходят слухи, что их создала Гильдия Прорицателей, но после всеобъемлющего расследования обвинения так и не были предъявлены. Хеликс-горты предотвращают любые попытки искусственной генной терапии. Мы можем рассказать вам всё, что записано в вашей ДНК, но мы не можем изменить в ней даже крошечную часть. Здесь, на Менделии, ты живёшь с тем, что тебе отпущено.
Мой коммуникатор снова пискнул. Я принял звонок.
— Корсаков.
На экране возникло лицо Сьюзи.
— Привет, Тоби. Я отвезла образец ДНК Ская к Рундштедт, — это прорицательница, которая делает для нас экспертизы. — Она закончила анализ.
— И? — сказал я.
Зелёные глаза Сьюзи заморгали.
— Ничего необычного. Скай не был ни игрозависимым, ни наркоманом, не имел склонности ухлёстывать за чужими жёнами — что устраняет несколько мотивов для его убийства. Фактически, говорит Рундштедт, Скай, возможно, испытывал сильное отвращение к конфликтным ситуациям. — Она вздохнула. — Совершенно не похоже на человека, способного сделать что-то, за что его захотелось бы убить.
Я кивнул.
— Спасибо, Сьюзи. Что-нибудь интересное по клиентам Ская?
— Я перебрала практически всех, кому было назначено в последние три дня. Пока что у всех твёрдое алиби.
— Продолжай. Я поеду к невестке Ская, Ребекке Конноли. Поговорим позже.
— Пока.
Иногда я думаю, правильно ли ремесло я выбрал. Я знаю, знаю — это полный бред про такое думать. Потому что ведь мои родители знали из моего младенческого прорицания, что у меня будут способности к решению головоломок плюс отличная наблюдательность. Они позаботились о том, чтобы у меня были все возможности для развития моего потенциала, и когда я в восемнадцать получил своё взрослое прорицание, стало понятно, что работа копа идеально мне подойдёт. И всё же иногда я сомневаюсь. Иногда я просто не чувствую себя копом.